Маска Локи - Роджер Желязны

— Отлично, значит я еще смогу использовать его против Гардена.

— Использовать Итнайна? Ты имеешь в виду, чтобы охранять его? — она начала по одному стаскивать ботинки. Хасан наклонился, чтобы помочь ей с пряжками.

— Нет. Я хочу использовать его, чтобы обострить чувствительность Гардена. Я начал снабжать, нашего молодца э-э-э, «опытом». Доступ к его прошлому через снотерапию оказался недейственным, или слишком медленным. А лишение его твоих прелестей, — Хасан снял ее ботинок и повел руку вверх по ее ноге — похоже, только оставляет ему больше времени для игры на фортепиано. Видимо, нужно изменить направление.

Он встал и мягко толкнул ее в грудь. Она податливо упала на постель.

— Если Гарден должен будет бороться за свою жизнь, — сказал Хасан, — даже совсем немного, это поможет… ммм, «координировать» его усилия. А это в свою очередь будет служить его пробуждению. Это именно та сцена, на которую вы с Итнайном наткнулись.

Хасан опустился на пол у ее ног. Александра с трудом стаскивала с себя платье, поднимая подол выше колен. Он стал помогать ей.

— Я жажду услышать все поскорее, — она вздохнула, — с огорчением или удовольствием, сама не смогла бы сказать. — Я действительно думаю, что твой человек был одним из этих франков. С другой стороны, я могла бы предупредить Итнайна, чтобы он был с ним поосторожнее. Мы теперь потеряли одного из наших агентов.

— Не волнуйся. У меня их достаточно. Она закинула руки за спину.

Локоть задел покрывало; оно зашуршало.

— Подожди! — воскликнула Александра, изгибая спину и откидываясь на подушки.

Руки Хасана покорно замерли между ее ног.

— Мы же не знали точно, где Гарден остановился, разве не так?

— Нет, — выдохнул он в ее кожу.

— Так как же этот ассасин мог быть твоим?

Он поднял голову поверх складок ее платья и посмотрел в ее глаза.

— Этого… не могло быть.

— Так что это все же было нападение наблюдателей.

— Интересный поворот, — Хасан надул щеки. Его усы ощетинились, как гусеницы в опасности. Он опустил лицо между ее коленей и начал щекотать ее усами.

— А я, похоже, ускорила события, — прошептала она.

— Гмм-мм?

— Когда Гарден приходил в себя после удара, я использовала возможность дать ему соприкоснуться с кристаллом.

Голова Хасана поднялась так быстро, что его подбородок стукнул ее по бедру, попав в нервную точку между мускулами. По ее животу прошла волна боли.

— Я не приказывал тебе делать это! — прошипел он.

— Конечно, нет, Хасан. Но ведь у меня должна быть некоторая свобода в принятии решений.

— Как Гарден прореагировал на это?

— Очень сильно. Я видела, как дрожь прошла по нему, гораздо более сильная, чем когда-либо ранее.

— Слишком много стрессов, — сказал он, мысленно взвешивая информацию.

— Сам по себе кристалл может разбудить Гардена быстрее, чем мы ожидаем.

Она опять начала подниматься, чтобы сесть, но он толкнул ее и погрузил лицо в шелк ее белья. Его руки искали кнопки, которые держали вместе две половинки бюстгальтера. Ее руки пришли ему на помощь.

— Слишком проснувшийся, — размышлял Хасан, этот человек может быть страшнее, чем слишком сонный.

— Разбуди его, и разбуди всех наблюдателей вокруг него, — она опустила голову. — Ведь это игра.

— За исключением того, что сейчас наблюдатели играют, как хашишиины.

— Ассасины, — повторила Сэнди, вздыхая. — Или, может быть, они перевели игру на новый уровень защиты.

— Профилактическое убийство? Могли бы они убить его, чтобы заставить нас ожидать следующие тридцать или сорок лет?

— У тебя есть время.

— Однажды, когда события развивались своим ходом в этой части мира, у меня действительно было время. Теперь, — он опустился на нее, — я хочу результатов.

— Как и все мы.

Она отталкивала его руками, извиваясь и стаскивая его одежду.

Какое-то время они ничего больше не говорили.

Потом некоторое время уже больше нечего было говорить.

Наконец он изогнулся и поднял голову. — Ты уверена в его реакции на кристалл?

— У него самая сильная из всех. Я уверена в этом.

— Наблюдатели, должно быть, тоже — потому и старались убрать его.

— Они могут прийти и использовать его, прежде чем это сделаешь ты. В конце-концов они пойдут на это.

— Не с той охраной, которую я создал. Не с той ценой, которую я могу заплатить.

Александра откинула с себя расслабленное тело Хасана. И положила голову ему на грудь.

— Мы действительно сможем подойти к нему достаточно близко, чтобы он выдал тайну, которую ты хочешь получить, без того, чтобы он присоединился к нам?

— Мы должны играть им, Сэнди. Как рыбой на леске, — палец Хасана водил по ее мягкому соску, — вытащить его на поверхность, но не дать ему выпрыгнуть на свободу, — палец двинулся вверх. — Позволить ему уйти на глубину, но так, чтобы он не накопил сил для побега, — палец двинулся вниз. Играй им, тяни время. Но осторожно, — ее сосок отвердел от его прикосновений.

— Хорошо, — она оттолкнула его руку. — Мы играем с ним. А когда ты выведаешь секрет Камня? Что тогда?

— Мы используем его, как обещал Аллах.

СУРА 3. ЗА ЗАКРЫТЫМИ ДВЕРЯМИ

Кувшины на полу стоят и ждут

Одни — когда же их нальют

Другие — полные веселого вина — с тоскою ожидают

Когда же наконец их разольют.

Тамплиеры никогда не двигались строем в процессии, за исключением коронации короля — да и то только того короля, которого поддерживали. Когда королем Иерусалима короновался Ги де Лузиньян, тамплиеры маршировали.

Ярко блестящая кольчуга чужеродно смотрелась на Томасе Амнете, поскольку для него привычной одеждой были лен и шелк советника, который проводит время в покоях и решает вопросы финансов и работ. Вес стали давил на его плечи, а швы кольчуги, лишь слегка смягченные жилетом из грубой белой овечьей шерсти, впивались в ребра.

Его плащ, тоже из овечьей шерсти, был бы очень хорош для холодной ночи в пустыне, но здесь, во дворе Иерусалимского дворца, под палящим солнцем, это было чересчур жаркое одеяние. Пот двумя ручейками струился из-под его конического стального шлема по шее, соединяясь вместе, словно соленые потоки Тигра и Евфрата, чтобы низвергнуться в ложбину его спины.

Так было, когда он он молча стоял со своими братьями рыцарями. Когда же они двинулись вперед, новые потоки влаги заструились из его подмышек и потекли по бокам. Кожаные сапоги, подбитые гвоздями, походили на булыжники, и растягивали сухожилия намного сильнее, чем мягкие туфли, к которым он привык. Эхо слаженного топота двухсот пар других сапог отражалось от высоких каменных стен и пробивало себе путь наружу, между рядами базара.