Жена для двоих (СИ) - Янова Екатерина

— Что здесь происходит? — гремит он. Лицо у него помятое, как и одежда, в которой он вчера заснул в кабинете.

— Тише, — прошу я. — Не кричите! — указываю жестом на выход, предлагая поговорить за дверью. Перекладываю аккуратно Есению на подушку, она хмурится, но не просыпается. Выхожу вслед за хмурым папочкой.

— Как это понимать? — орет он.

— Что именно? — строю из себя идиота.

— Где нашел ее? И почему ты в ее кровати? — багровеет лицо Истомина еще сильнее.

— Вот только не надо мне лишнего приписывать, — сразу осаждаю его. — Есения была на чердаке. Догадываетесь, что она там делала?

— Догадываюсь, — отводит он взгляд.

— Вернулась она около полуночи. Камеры засекли, я записи поднял под утро, но в доме долго не мог ее найти. А когда нашел…, короче, у нее температура была под сорок и одежда вся мокрая. Видимо она под дождь попала.

— И? Почему меня не разбудил?

— Зачем? Я ей жаропонижающее дал, уложил, чаем напоил. Утром вас собирался найти, но вырубился. Ночь не спал совсем.

— Понятно! Надеюсь, ты ее таблетками лечил, а не… — делает многозначительную паузу, — кое-чем другим.

— Исключительно лекарствами, — огрызаюсь я. Очень хочется ему предъявить, что ласка помогает не хуже, но как я понял, он на такое не способен.

— Теперь можешь идти! Дальше я сам, — распоряжается папаша. Ну-ну, сам он!

— Хорошо, — мог бы и спасибо сказать.

Не хочется уходить, но спорить с Истоминым не вижу смысла. Да и Есения едва ли будет рада моему повышенному вниманию. Она на меня все еще зла.

Разворачиваюсь, спускаюсь по лестнице, но тут в спину прилетает:

— Саша? — Оборачиваюсь. Есения. Стоит в дверях своей комнаты, кутается в одеяло. — Подожди, — зовет она.

— Синичка, — одергивает ее отец. — Вернись в постель. Я сейчас врача вызову. Александр устал. Пусть идет.

— Нет! — упрямится Яся. — Пусть он зайдет, а ты иди! Я хочу поговорить с ним!

— О чем, если не секрет? — подозрительно прищуривается Истомин.

— Секрет! — с вызовом отвечает Яся.

— А не быстро ли ты, дочь, секреты завела с охранником! — психует Истомин.

— А твое какое дело? — тут же бросается на него дочь. — Я про твои “секреты” не спрашиваю!

— Есения!

Понимаю, они сейчас опять сцепятся.

— Не ругайтесь! — прошу я. — Я зайду на пять минут. Вы пока врача вызовите, — говорю примирительным тоном.

— Хорошо! — тяжело вздыхает Истомин, разворачивается в сторону лестницы, обдав меня предупреждающим взглядом.

Есения заскакивает в комнату, останавливается ко мне спиной. Напряженная, хмурая. Не пойму, что с ней.

— Я здесь, говори.

— Как ты нашел меня?

— Не просто! Все клубы объехал, всех знакомых твоих перетряс, короче, где я только не искал тебя! Думал все! В какую-нибудь жопу ты угодила. А когда сюда вернулся, увидел твою заколку на траве. Понял, что ты где-то дома.

— Зачем искал? Папа приказал? — разворачивается, смотрит подозрительно.

— А зачем ты спрашиваешь? — улыбаюсь слегка. Забавная она все-таки.

— Понять хочу. Кому ты служишь, мне или отцу.

— Плохо вопрос формулируешь. Или опять меня в холопы пишешь?

— Не знаю, поэтому и не могу правильно вопрос задать.

— Хорошо, я поясню, а потом ты пояснишь. Я служу твоему отцу. Но если бы искал только по его приказу, я бы отчитался вечером, что никого не нашел, и спать лег.

— А ты не лег?

— Нет.

— Почему?

— Потому что испугался за тебя, дурочку! Почему ты убежала?

— А ты не понимаешь? — вот и злость прорывается.

— Догадываюсь, но хочу от тебя услышать, — давай, девочка, предъявляй.

— Мне было плохо. От того что ты сделал.

— От того, что сделал или от того, что сказал после? По мне, так разница кардинальная!

— Я так не думаю. Потому что действия, они подкрепляются мыслями. А если мысли твои совпадали со словами, то для меня разницы нет.

— Справедливо, — киваю, переваривая ее слова. — Скажу так… Я не думал, что тебя это так сильно заденет. И я тоже был на тебя зол.

— Как все у нас… сложно, — хмурится она.

— Да, мне тоже не нравится.

— Вчера ты говорил кое-что, когда я уже почти спала… или мне приснилось?

Неужели слышала?

— Что именно? — решаю все же уточнить.

Краснеет. Волнуется.

— Что-то о том, что хотел бы по-настоящему… не фиктивно, — слышала, значит. И сейчас я могу плавно съехать, сказать, что ей привиделось. И она поверит. Но я не хочу. Ее хочу. И я делаю шаг вперед. Яся замирает, смотрит так… Губки подрагивают, жилка на шее колотится. Моя! Я притягиваю ее ближе. Собираюсь сейчас смять ее губы и поцеловать так, как мечтал все эти дни, но запрещал себе, и тем самым ответить на все вопросы. Тянусь к ней, она замерла и ждет, наше горячее дыхание смешивается, сердце в груди колотится оглушающее, стуча в ребра, делаю рваный вдох…

Короткий стук в дверь разрывает наш контакт, разъединяет, стопорит. Я отскакиваю от девочки на безопасное расстояние, и в следующую секунду дверь открывается, в комнату несмело протискивается домработница Валентина.

— Можно? Меня Данил Сергеевич послал.

Дальше начинается суета, девочку укладывают назад в постель, чуть позже приезжает врач, поговорить нам наедине не удается.

В обед заглядываю к Есении, она крепко спит. Что-то укололи ей. А меня колбасит. Она ведь не просто так завела разговор. Ответ я и так в глазах прочитал. Она тоже хочет. И я готов ради нее разбиться вдребезги, но дать ей все, чтобы девочка улыбалась. Хватит ей плакать, тосковать. Пора счастливой становиться. И вариант с браком мне уже очень нравится. Воспоминания о той самой квартире с крышесносным видом с семнадцатого этажа, точнее Есении в коротенькой юбочке на фоне ночного города, поднимают такие фантазии, от которых сейчас придется идти в холодный душ. Если мы будем жить там… скучно нам не будет. Хотя с ней не важно где. Только надо бы разрулить все до приезда брата. А времени осталось всего ничего. Каких-то пару дней. Потому что бесит меня это ее нежное «Саша»…

Не Саша я! Удивится девочка, возможно обидится. Но осознает, надеюсь, и простит. Привыкнет. Главное сейчас выловить удачный момент, поговорить спокойно. Не вовремя нас оборвали. Еще бы чуть-чуть…

Алла написывает еще и обрывает звонками мой телефон. Не думал, что будет такой навязчивой бабой. Откат она мне действительно предлагала, и дополнительным бонусом — себя. Я на психах вчерашних лишнего себе позволил, согласился на встречу, но когда Яся пропала, слился. И теперь Алла настойчиво зовет меня на свидание, а я продолжаю ее динамить.

Истомин как чувствует, пригружает меня бестолковой работой. Гоняет в офис за какими-то документами, как будто я ему курьер. Сам же безвылазно сидит дома. А время идет…

Меня уже накрывает. Сегодня я проберусь к Есении по-любому. Пусть только заснет старый хрыч.

Но все складывается даже лучше, чем я мог мечтать. Около десяти вечера машина Истомина выезжает со двора, увозя хозяина в неизвестном направлении…

И я уже на старте… Я уже готов… Лишь бы моя девочка не спала. Сегодня она станет моей…

Глава 11. Хорошие девочки станут плохими

Мое состояние физическое полностью соответствует душевному. Я горю. И если температуру тела можно отрегулировать жаропонижающим, то с внутренним мне совершенно не понятно, как быть.

Что у нас с Сашей происходит, я не понимаю. Что значила его нежность, забота сегодня ночью? И наш разговор не законченный. Что у него на душе на самом деле? Играет моими чувствами или тоже теряет голову рядом? Сказал, выходка в квартире случилась под действием злости и эмоций. Я могу поверить в это, но зачем тогда он с Аллой флиртовал у меня на глазах? Тоже чтобы позлить? А если он так со всеми? Если ему все равно с кем? Страшно довериться не тому человеку. Потому что чувствую, для меня это не какая-то проходящая связь, глубоко слишком он уже пробрался, если еще глубже пущу, а потом окажется, что не рассмотрела его истинных намерений, буду слишком сильно страдать.