Нереальная. Моя - Анастасия Градцева

Было очень приятно наблюдать за тем, как самоуверенное лицо товарища багровеет и как он судорожно оглядывается, чтобы понять, не слышала ли меня его ненаглядная Куся и не уронил ли он тем самым свой мужской авторитет.

Эх, весело это все, конечно, но надо уже собираться домой. Судя по молчащему телефону, Саша спит без задних ног, а мне очень надо вернуться до того момента, как он проснется.

Я уже открыла приложение, чтобы вызвать такси, но отвлеклась на Ника, который стоял метрах в пятидесяти от меня:

— Нереальная! Домой уже? — крикнул он.

Я кивнула, и Ник практически тут же, размашисто шагая и размахивая своими длинными руками, оказался рядом.

— Я отвезу.

Он не спрашивал, а ставил перед фактом. И это было непривычно и даже самую малость интригующе.

— Ничего себе, какая честь, — не смогла я удержаться от подъеба, — вот сколько играю, а ни разу меня орги домой не подвозили!

— Считай, что я не орг, — усмехнулся Ник, — а твой старый боевой товарищ.

— Скорее старый соперник, — в тон ему ответила я, — помню-помню, извечное второе место! Обидно было проиграть Кубок команде девчонок, да?

Подначка была грубоватой, признаю, но очень захотелось вдруг вывести Ника из себя — он, помнится, раньше был очень эмоциональным, а сейчас, в роли организатора, стал абсолютно непробиваем. Просто как сфинкс. Спокойный, уверенный, контролирующий всё и вся. Так и хочется укусить и раздразнить!

— По дороге обсудим, Лер, — Ник не поддался на мою провокацию и спокойно кивнул на алую Хонду, припаркованную справа. — Садись.

Ну и ну. За два года, я смотрю, у кого-то выросли зубки и этот кто-то научился ими пользоваться. Похвально. Что ж, почему бы и не прокатиться с ним. Всяко веселее, чем в такси.

Я плюхнулась на переднее сиденье, одернула юбку и скинула туфли. Как бы я ни хорохорилась, ноги они мне натерли адски. Ник скользнул по моим ступням странным взглядом, но ничего не сказал. Забавно, что он единственный из всех не закатывал глаза на тему того, что в таком виде играть нельзя. Наверное, помнил, что я безбашенная. Была. Раньше.

— Как тебе игра? — Ник вел машину очень расслабленно, не гнал, одна рука лежала на руле, в другой была сигарета.

— Надеюсь, ты не ждешь от меня адекватного ответа? Я ж как алкоголик в завязке, которого даже с прокисшего пива может в нирвану унести.

Он хмыкнул:

— Меня бы как автора игры очень оскорбило бы такое сравнение.

— Э, это ж не твой был сценарий? — забеспокоилась я. Обижать Ника по-настоящему мне не хотелось.

— Нет, конечно. Если б это была моя игра, ты бы так просто не отделалась. С моих игр выходят, как после ночи хорошего секса: не раньше семи утра, выжатыми, как лимон, и абсолютно удовлетворенными.

— Ой боюсь-боюсь! — хихикнула я. — Без шуток, я б поиграла. Я так-то всегда топлю за экстрим, ты же знаешь. А сегодня мне показалось все довольно лайтово.

— Дааа? Лайтово? — карие глаза прищурились. — А мне тут Влад живописал, как ты сегодня на трехметровую стену карабкалась, цепляясь каблуками. Или это не экстрим, по-твоему?

— Нашел кого слушать! Это же Влад. Он как обычно раздул из гандона дирижабль, — небрежно махнула я рукой, — там было метра два максимум и он сам же меня туда и подсадил.

— Лееерка, — вдруг то ли нежно, то ли насмешливо пропел Ник и резко затянулся, — ты не меняешься!

А я неожиданно залипла на его губах, плотно обхватывающих сигарету. Ничего особенного вроде, обычные мужские губы: узкие, обветренные. Наверняка жесткие на ощупь. И вдруг меня каааак накрыло. Твою налево, я ж с ним целовалась! По синей лавочке. На том самом финише. Вашу ж маму… Вот это я дала! В голове внезапно вспыхнули, как кадры из фильма, утерянные мгновения того вечера. Как я, пошатываясь, выхожу на улицу, курю и бездумно смотрю на крупные желтые листья, а холодный воздух пополам с сигаретным дымом обжигает легкие. А потом рядом появляется Ник. Его дикий жадный взгляд бьет по нервам. Меня неожиданно срывает, я притягиваю его к себе и целую взасос. Блядь. Хорошо, что он мне это не вспоминает.

А еще, если по чесноку, немного жалко, что я вообще не помню, каким был сам поцелуй. Стерлось из памяти. Еще бы, столько текилы вылакать! Интересно, ему хоть понравилось?

От этих мыслей мне моментально стало жарко и неловко, поэтому я воровато отвела взгляд от Ника и уставилась в окно. Что он там говорил-то, господи? Что я не меняюсь?

— Меняюсь, — мой голос прозвучал хрипло и неожиданно серьезно, — и больше, чем мне бы того хотелось.

И я тут же, спохватившись, звонко рассмеялась, чтобы мои слова показались шуткой.

— Вот ты точно изменился! Давно стал оргом?

— Примерно через полгода, как ты ушла, — Ник задумчиво поглядывал на меня, его руки уверенно лежали на черном пластике руля. Красивые. С изящными, длинными, как у пианиста, пальцами.

— Через полгода? А, понятно, — я вдруг сообразила, что едва не потеряла нить беседы, засмотревшись на Ника. Черт-те что, как-то неловко при живом супруге чужие мужские руки глазами облизывать. — Слушай, Энкаунтер так помолодел, это просто кошмар какой-то! Мы когда играли, были в основном взрослые игроки — тридцать и около того, а сейчас сплошные дети.

— Есть такое, — не стал спорить Ник, — но ты и этих детей умудрилась впечатлить.

Стрэнджер стоял возле тебя, только что слюнями не захлебывался.

— Это тот рыжий?

— Он самый.

— Ник, — состроила я досадливую гримасу, — ну вот сколько ему лет? Двадцать?

Двадцать два? На что он рассчитывал со своими томными взглядами и детсадовскими подкатами? На то, что я его усыновлю?

Ник громко расхохотался.

— Обожаю тебя, Лерка! Значит, Стрэнджер для тебя слишком юный, а что насчет его папаши?

— С ума сошел? Он же прям старый!

— А зачем ты перед ним трусами сверкала?

— Ну надо же было как-то его отвлечь, чтобы наши ребята успели код вбить, — справедливо возразила я, — вот я