Тайна проклятия - Алексей Сухаренко

По её интонации было видно, что она боится, что сын мог быть каким-либо образом виноват в произошедшем.

Не успел Сашка открыть рот, как раздался стук в дверь.

— Не открывайте, это Сатана, — моментально покрылся холодным потом парень, умоляюще обращаясь к родителям.

— Да Бог с тобой, ты чего несёшь, — перекрестился отец Никодим, направляясь к двери. — Кто там?

— Это участковый, откройте, — раздалось с той стороны.

Несмотря на увещевания сына, священник открыл дверь. На пороге показался капитан милиции лет сорока, небритый, словно только что вставший с кровати и ужасно недовольный такой побудкой.

— Что тут происходит? Мне стало известно, что у вас в доме находится жертва преступления. — Он зашёл в горницу, ища глазами раненую девочку но напоролся взглядом на правый угол, увешанный иконами.

Сашка, со страхом следящий за милиционером, заметил, как сельский страж порядка попятился, словно напоролся на невидимую стену. На его лице скользнула еле уловимая гримаса злости.

— Что с потерпевшей? — кивнул он на девочку, лежащую с правой стороны, почти под иконами.

— Порезы вен на обеих руках, огромная потеря крови, крайне тяжёлое состояние, — словно на обходе главврача, отрапортовала матушка.

— Я отвезу её в больницу, — тоном, не терпящим возражений, заявил офицер милиции.

Он подошёл к кровати, намереваясь взять девочку на руки. При его приближении лежащий без сознания ребёнок зашевелился, словно хотел от него отодвинуться. Участковый остановился в метре от ребенка, словно какая-то невиданная сила мешала ему сделать этот последний шаг.

— Соберите мне её, побыстрее, — отступил милиционер, бросив взгляд на висящие над его головой иконы Божьей Матери и Спаса Нерукотворного, — словно он не хотел кланяться им, беря девочку на руки.

— Мам, ты же говорила, что её нельзя трогать, — набравшись смелости, крикнул Сашка.

Участковый приподнял низко опущенный козырёк фуражки, из-под которого на Сашку посмотрели два налитых кровью глаза, точно такие, какие он видел совсем недавно, убегая с кладбища. Парня парализовал страх, язык прилип к нёбу. Он делал усилия, чтобы сказать родителям, кто у них в доме, у него ничего не получалось.

— Это начинает меня раздражать, — повысил голос Сатана, и в комнате почувствовался запах гнили, — Ты думаешь, что сможешь мне противостоять? Мне! Князю мира!

Его внешность стала меняться, представляя один за другим самые ужасные образы. Неизменяемым и постоянным оставалось только одно — налитые кровью глаза ада. Сашка, ища поддержки, обернулся в сторону родителей, но, к своему глубокому ужасу, обнаружил, что их поведение стало неадекватным. Они просто не обращали внимания на происходящее и собирались ложиться спать. Как у зомби, их взгляд смотрел сквозь сына и гостя из ада, словно их не было в избе.

— Они сейчас лягут спать и утром не вспомнят ни о чём, — словно просчитал мысли парня страшный гость. — Мы в другом, параллельном измерении, где действуют другие законы бытия.

Сашка бросился к родителям, надеясь растормошить их от дьявольского гипноза и привести в чувство, но его руки, не встретив сопротивления, прошли сквозь тела родителей, словно через голограмму.

— Возьми девчонку и вынеси её из избы, — скомандовал лжеучастковый, полагая, что парень полностью уяснил для себя безвыходность ситуации.

В голове у Сашки наступил хаос. Он отчётливо понимал, что у него, семнадцатилетнего парня, оставшегося в одиночестве, нет никакого шанса и тот факт, что он ещё жив, можно объяснить лишь непонятным терпением Сатаны. Чувство страха и самосохранения нашёптывало ему, как лукавый бес, что надо подчиниться. В голове парня словно выключился последний «предохранитель», и он подошёл к девчонке, чтобы выполнить волю Князя тьмы. Отключив её от капельницы, он взял её на руки, но в тот же момент увидел на её шее маленький серебряный крестик. Эта доля секунды решила всё. В голове моментально прозвучала подсказка. Словно ангел-хранитель шепнул ему в ухо. Он положил девчушку обратно и резко толкнул кровать, задвигая её в правый угол под защиту старинных икон. Сатана не успел опомниться, а Сашка уже громко, словно на службе в церкви, стал читать «Отче наш».

«Участкового» передёрнуло от злости, и всё его тело вспыхнуло огнём преисподней. Форма моментально сгорела, осыпавшись пеплом, обнажая страшную суть Властителя ада. Перед Сашкой стояла ожившая пентаграмма, сотканная из гнилья, зловония, крови, гноя с козлиноподобной мордой, из тухлой пасти которой свисало раздвоенное змеиное жало. Видя такой эффект от молитвы, Сашка не переставая креститься, перешёл на чтение «Символа веры», что вызвало у Сатаны рык раненого зверя.

— Послушай, идиот, откажись от этих глупых молитв и сделай то, что тебе предначертано, — скрипя клыками, произнёс Сатана. — За это я сделаю тебя царём на земле. Таким же, каким был Христос, только того распяли, а ты сам будешь решать, кого казнить, а кого миловать. Я тебя сделаю его живым воплощением. Новым Богом.

— Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли… — по второму разу пошёл читать молитву Сашка.

— Если ты тотчас не отдашь мне этот жалкий кусок израненной плоти, то я наложу на тебя своё проклятие и ты перестанешь быть человеком, я превращу тебя в оборотня, в нечистую силу, и ты против своей воли будешь служить мне, — перешёл на угрозы Сатана.

— И во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, иже от Отца рождённаго… — немея от страха, продолжал читать парень.

— Я сделаю так, что ты собственной рукой лишишь жизни своих родителей, — привёл последний, самый страшный аргумент Князь тьмы. — А после того, как ты попадёшь в ад, ты будешь терпеть вечные, самые страшные муки и, вспоминая этот день, просить меня вернуть тебе возможность отдать мне эту чужую полумёртвую девчонку. Но будет уже поздно.

— И паки грядущаго со славою судити живым и мёртвым, Его же Царствию не будет конца… — не сдавался Сашка, хотя всё его тело одеревенело от страха и только язык, читающий молитву, работал без малейшей запинки.

— Итак, что ты выбрал? — рявкнул Сатана с такой силой, что Сашка с испугу опешил, судорожно вспоминая продолжение молитвы.

— И в Духа Святаго, Господа, животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшаго пророки, — набрав побольше воздуха в лёгкие, решительно продолжил сын священника.

— Насылаю на тебя проклятие ада. Да будет так, как я сказал, и при твоей жизни, и после нее! — рявкнул в полную глотку Сатана, погрузив горницу в запах гниения и зловония.

Следом из его пасти стали вылетать мухи, всё больше и больше, пока ужасный рой не заполнил горницу настолько плотно, что уже нельзя было дышать. Сашка почувствовал, что погружается в эту смердящую и жужжащую биомассу словно в трясину ему стало невозможно дышать, и он, накрыв собой спасённую девчушку, потерял сознание.

Сашка проснулся от звука веника, метущего горницу.

— И откуда столько мух взялось, — сокрушалась его мать, выметая из всех углов остатки мертвых насекомых.

Парень оглянулся. Девчонки рядом не было.

— Проснулся! Ну ты и спать горазд, вот что значит молодой организм. — Мать с любовью погладила его по голове. — Отец хотел тебя с собой в церковь взять, но не смог добудиться.

— Мама, а где девочка? — перебил её сын. — Она здесь вместе со мной лежала.

— Вот те на, какие сны моему сыну стали сниться, — не сдержала удивлённой улыбки матушка Елена.

— Да я говорю о совсем ещё ребенке, — нетерпеливо поправил её Сашка, — Вчера я её принес всю израненную, ты ещё ей швы на раны накладывала… Потом капельницу ей ставили. Помнишь?

— Ой, какие тебе кошмары снились, — перекрестилась его мать. — Теперь понятно, почему ты утром стонал во сне. Надо тебе святой водой умыться.

Сашка с ужасом понял, что слова ночного «гостя» начинают сбываться и родители ничего не помнят. Пытаясь напомнить матери о прошедших событиях, он взял её походную аптечку, внутри которой был полный кавардак, распакованные бинты, медицинские шовные нити.

— Вот, посмотри, — протянул он ей следы недавнего пользования.

— Странно, — пожала плечами матушка и, внимательно взглянув на сына, неожиданно изменилась в лице, словно испугалась.

— Ну, — обнадёжился Сашка, полагая, что к ней возвращается память.

— У тебя появились седые волосы. — Мать протянула руку к его голове, проясняя причину своей тревоги.

Ей и дела не было до прежнего разговора, поэтому сын, попив чаю, решил пойти к отцу, надеясь, что он поможет ему разобраться в случившемся ночью. Отца, как и ожидалось, он нашёл в развалинах церкви. Кроме него ещё две пожилые женщины, вооружившись вениками и тряпками, приводили в порядок пол и стены бывшей церкви. На полу, в том месте, где была пентаграмма и стояла тумба, ничего уже не было. Также исчезли и факелы на стенах. Единственным напоминанием об осквернении развалин храма оставалась сажа и копоть на настенных фресках, а также три шестёрки, которые уже почти все были стёрты усилиями добровольных помощниц священника.