Спорим, влюбишься? - Наталья Юнина

Глава 8

Вот уж не подумала бы, что вытирать животное окажется сложнее, чем мыть. С появлением полотенца, в кошку, самым настоящим образом, вселился бес. Я гонялась за ней по всей ванной, впервые не обрадовавшись площади помещения. Благо дверь была закрыта, и мне все же удалось кое-как вытереть строптивицу. При этом я не только запыхалась, словно пробежала десятки километров, но и стала жертвой кошачьих когтей.

Кое-как отдышавшись, стянула с себя местами промокший свитер и стала мыть руки. Открыла наугад первый попавшийся шкафчик и попала с выбором в яблочко: перекись и антисептик смотрели прямо на меня. Пока обрабатывала царапины, все никак не могла отделаться от мысли, что причина всей этой чистоты и порядка – девушка Миши. Если она так хорошо убирает и следит за домом, что ж он на ней не женится? Слишком красивая?

Наверное, я бы и дальше стала терзать себя мыслями об этой девушке, если бы не мяукающая кошка, пытающаяся вырваться из ванной. Да, что-то я припозднилась. Повесила на батарею свитер и, поправив волосы, выпустила первой на волю кошку. Самой же почему-то выходить немного страшно.

Собравшись с духом, тихонько вышла из ванной и направилась на кухню. Замедлила шаги перед кухонной стойкой, за которой сидит сосредоточенный Медведев, что-то активно пишущий на листке бумаги, и замерла. Миша настолько погружен в свои думы, что не замечает моего присутствия. Впервые так близко его рассматриваю. Пять лет назад он был похож скорее на парня, сейчас это уже мужчина. А, может быть, все дело в растительности на лице. Медведев приподнимает руку вверх, проводит пятерней по своим темным волосам, хмурится и вновь продолжает что-то писать на бумаге.

Как бы сказала моя преподавательница по рисованию – перед нами типичный обладатель развитого плечевого пояса. И что самое приятное – он не отмороженной качок, кичащийся своим телом. Был у папы один такой охранник, на которого без смеха взглянуть было невозможно.

Но все-таки, с точки зрения классической красоты, Мишу назвать красивым нельзя. Нос – крупноват. Если уж быть объективной и отключить свою неприязнь, «старый урод» и по совместительству мой несостоявшийся супруг – однозначно, входит в категорию красивых мужчин. Миша же… сама не понимаю, что именно, но что-то притягательное в нем определенно есть. И это помимо его умопомрачительно красивых голубых глаз.

Скорее всего, я шелохнулась, потому что Медведев резко оторвал взгляд от бумаги и перевел его на меня. И вот сейчас я четко уловила на его лице не напускную злость, а самую что ни на есть реальную. Он обвел меня с ног до головы таким недобрым взглядом, что я невольно покрылась мурашками, и это несмотря на то, что после боя с кошкой еще несколько секунд назад мне было жарко.

– Еще один пункт, – буркнул Медведев, нахмурив по самое не могу брови. Сжав руку в кулак, принялся свободной что-то снова записывать. – Где кошка?

– Лижется около ванной.

Молча указывает взглядом на стул. Сажусь за кухонную стойку и впервые не знаю, как себя с ним вести. Странный он.

– Твой отец рано иди поздно тебя найдет. Так вот, в твоих интересах воспользоваться полученным временем по всем фронтам. Ты знаешь, что твоих украшений, при твоих запросах, хватит, в лучшем случае, на полгода.

– И?

– Как ты собиралась жить, убежав из дома навсегда?

– Я не знаю, – честно отвечаю я. – Первой задачей было убежать, а затем уже решать проблемы по мере их поступления.

– А сейчас? Как ты собираешься жить дальше? На самом деле, украшения ты сдать не сможешь. Тебя быстро вычислят. Команда твоего отца первым, что будет шерстить – это как раз ломбарды. Он же быстро вычислит, что исчезло из твоей комнаты. Вопрос прежний – на что ты собралась жить? Никакому фиктивному мужу ты на фиг не сдалась, потому что ты не сможешь ему ничего дать. Ни прописки, ни денег. Ну?

– Не надо так делать.

– Как?

– Как все. Ты давишь на меня.

– Нет. Всего лишь хочу, чтобы ты прямо здесь и сейчас повзрослела и осознала, что, решившись на такой шаг, ты должна стать самостоятельной в максимально сжатые сроки. Только тогда ты приобретешь столь долгожданную свободу и, возможно, не сдрейфишь перед отцом, когда он тебя найдет. Проще говоря, Мария Григорьевна, на свободе почитывай не только любовные романы и ходи по магазинам без охраны, а живи полноценной жизнью обычного человека. Свобода, Маша, это в каком-то смысле ни от кого не зависеть. И первое, что человеку нужно – это работа. Даю минуту на размышление о том, что ты умеешь хорошо делать. Хорошо подумай.

Рисовать – первое, что приходит на ум. А может, и не так хорошо, но это определенно доставляет мне удовольствие. Только хочу сказать про рисование, как Медведев мотает головой.

– Нет. Ты не поняла меня. Я спросил не о том, что ты умеешь и любишь. Рисование можно сделать своей целью на будущее, но это не то, что может принести тебе деньги здесь и сейчас, – я что настолько предсказуема, что он с легкостью выдал мой ответ? – Думай, что еще.

– Языки. Я знаю в совершенстве английский и французский. Но меня же никто не возьмет переводчиком без специального образования. Всем же нужна корочка. И опыт работы.

– Нет. Можно начать с простого. И это не зарплата гендиректора, но, когда получишь свою первую заработанную копейку, взглянешь на мир по-другому. Вот с этим и будем работать. И это как раз работа на дому, что тебе идеально подходит, дабы лишний раз пока не высовываться.

– Что ты имеешь в виду?

– Переводы текстов. Таких как ты много, а чтобы себя зарекомендовать, надо хорошо показать свои умения, для этого придется поработать сначала бесплатно. Ладно, это все детали. По крайней мере, с этим можно работать. Что ты скривила мордашку? В твои планы работать не входило, не так ли?

– А она скривлена? Мордашка в смысле?

– Определенно.

– Это не то, о чем можно подумать. Просто… просто…

– Что просто?

– Какая же это свобода, если мне не нравится эта предполагаемая работа? Делать то, что не нравится – это не свобода.