Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака - Григорий Курлов

— Помнится, Рыбка Золотая мне о том же говорила, — согласился старик. — Люди, говорила она, — это спящие боги. Просыпайся, говорила, лишь пробудившись, можно осознать, что спал.

— Верно, — обрадовался колпак, — для этого Дурак в мире правильном и нужен — пробудиться ему помочь. Правила и принципы надо нарушать, только так можно проснуться. Ведь это не люди нуждаются в правилах, а правила в людях. Именно поэтому по-настоящему правдивый человек всегда приходит к пониманию, что он лжет. А если не приходит — значит, он спит.

— А я ещё вот о чём соображаю, — задумчиво сказал старик, — чем же эта сказка спящая от прочих отличается? Что в ней такого, чего в других нет? А может, это просто козел отпущения всем нужен — вот и придумали цельную сказку отпущения. Дескать, только в ней все не горазды спящие случаются. А вот по мне если, так ничуть здесь сна не больше, чем в иных местах.

— Молодец, Петя, — хмыкнул колпак довольно, — растёшь понемногу. Ну, что ж, тогда проверим — готов ли ты ещё один шаг к Дураку сделать? Не смутишься ли тем, что увидишь? Не оробеешь ли?

Петя немедленно оробел.

— О чём это ты? — спросил он смущённо. — Попонятнее скажи.

— Да не о чем здесь говорить, — сказал колпак, — здесь смотреть надо, смотреть безбоязненно и чутко. А чтоб на чуткость эту тебе настроиться сподручней было, надень-ка ты меня вновь по-честному, по-настоящему — рога цветистые наружу выверни, да бубенцами позвени от души.

Удивился Петя затее дурацкой, но послушался — вывернул он опять колпак, бубенчиками позвенел, по сторонам вокруг себя посмотрел.

— Ну и что? — спросил он через минуту. — Разница-то в чём?

— Не болтай много, а смотри… — шепнул ему колпак еле слышно. — Глаза разуй и всё увидишь…

Покрутил старик головой ещё немного… да вдруг и вправду увидел. Странное такое увидел…

У всех людей, на которых Петя сейчас смотрел, словно нить светящаяся из живота выходила, куда-то вверх устремлялась, да в верхотуре той и исчезала. Ох, и много же нитей таких от земли кверху тянулось! Удивило Петю, что самого человека могло и не видно быть, в доме он может сидел или за деревьями где, а паутинка света, что из него тянулась, всё одно заметна была.

А чуть позже ещё кое-что приметил старик. Оказывается, сами люди тоже свет источали, но в сравнении с нитью яркой, из них выходящей, слабым, то свечение было, бледным, словно стянули нити паутинные на себя всю его силу.

Хоть далеко не у всех так дела обстояли — вот на полянку ребятишки высыпали да принялись туда-сюда носиться, визгом пронзительным, и смехом звонким воздух наполняя. Порадовался Петя на них глядя — чистый да яркий свет источали они, ни одной паутинки светящейся вокруг них он не заметил.

Попытался было Петя рассмотреть, что же там в верхотуре прячется, что на себя нити света людского тянет, — только ничего не понял. Висело над миром сказки этой что-то серое да бесформенное, тяжёлое…

Пока Петя увиденное обдумывал, пока разобраться во всём пытался — у себя самого такую же паутинку заметил. Испугался старик своему открытию и сразу же увидел, как ярче и толще паутинка та стала, словно испугом его наполнившись.

— Неужто и я сплю? — пробормотал он растерянно, внутрь себя заглянуть пытаясь. Только не сразу это ему удалось — мешала испуганность его. Включил тогда старик смех в себе ненадолго, а как насмеялся — страх-то и растаял весь.

Пробежал он затем вниманием по всему телу — смеются ли клеточки в нём, как печенки-селезенки себя ощущают? Руки-ноги свои изнутри послушал, а затем и вовсе со стороны на себя взглянул. Пока упражнялся так, растаяла паутинка, свет из него сосущая, словно обратно в живот его втянувшись.

Заинтересовался Петя этим делом, эксперименты на себе ставить начал: мысли включит — есть паутинка, запереживает о чём-либо — ещё сильней струится по ней энергия его, непонятно куда утекая; а как спросит он себя: «Сплю ли я?», да внутрь заглянет — как тут же в нём все нити паутинные и исчезают. Долго ещё старик так упражнялся, пока потихоньку не начал смысл открытий своих постигать.

— Так вот, значит, как выглядит человек в состоянии своём спящем, умственном, — сказал он вслух. — Словно собачонку, его на поводке держат, словно рыбешку на крючок попавшую. Вот только что на крючке том аппетитного надето было? На что человек зарится да ловится? Должно быть, из мыслей соблазнительных да из понятий завлекательных наживка та… А как попадёт кто на крючок такой, так сила его жизненная и утекает понемногу, словно через соломинку. Куда только она девается»?Кому на пользу идёт?

— Вопрос это, Петя, не простой, — отозвался колпак, — а потому пока преждевременный. Всякой сказке своё время… Пока лучше о другом поговорим — а как разрушить одурь эту сонную? Как людей ото сна умственного пробудить?

— Дик, это… — задумался старик, но не надолго. — Да правила все взять и отменить! Ум правильностью питается, и чем её больше, тем крепче его сон. А ещё слушать себя чутче надо, да жить по своему закону — родному, внутреннему.

— Неплохо Петя, очень даже, — порадовался за него колпак. — Правило для всех и впрямь должно быть одно — никаких правил! Только когда что-то происходит не так, появляется шанс проснуться. Поэтому, Петя, никогда не бойся ошибиться, любая твоя ошибка — это первый шаг к свободе.

— А главное, ~ продолжал колпак, — не забывай всё делать с радостью и удовольствием. Делать то, что доставляет тебе удовольствие, как раз и значит — не спать. Хочешь проснуться — просто позволь себе радость испытать. Только не ошибись — доставь удовольствие себе, а не своему уму.

— А ещё — смех, — сказал Петя, вспомнив детишек смеющихся. — Смех пробуждает этот мир. Пока смеёшься — уснуть не получится. Эх, Дурака бы сюда… Он бы правила все здешние быстро вверх тормашками перевернул да смехом всех пробудил. Вот только нет его здесь… Я про то уже точно знаю.

— Откуда уверенность такая? — удивился колпак.

— Да оттого, что сказка эта — один сплошной тупик. А Дурак в тупики никогда не заходит, что ему там делать? — если они давно переполнены умными.

— Неплохой вывод, — засмеялся колпак. — А вот тебе ещё один, чтоб было о чём на досуге покумекать: большинство живёт свою жизнь понарошку, лишь притворяясь, что делает это по-настоящему. А надо жить по-настоящему, не забывая, правда, что и это тоже понарошку.

Сон, как образ жизни

Осознанное сновидение

«Встань спящий, и воскресни из мёртвых».

— А ты уверен, что сегодня проснулся? — хохочет Дурак.

С развитием ментала и ростом личностного сознания человека происходит его неизбежная самоизоляция от Мира, с которым он ещё совсем недавно ощущал полное родство и единство. У него появляется осознание своей «самости», своего «Я» и, как следствие, — формируется восприятие мира уже как некого внешнего объекта, то есть существующего независимо от него.

Для ограниченного ментального сознания такой «внешний мир» неизбежно представляется фантастически огромным и пугающе необъятным. Человек, лишившись ощущения «кровной связи» с ним и руководимый одним лишь менталом, чувствует себя в нём крайне неуютно и беззащитно. Он буквально подавляется его грандиозными масштабами и находится в непрерывном напряжении перед его непредсказуемостью.

Именно с этого момента, из самых «благих» и «щадящих» соображений, ментал начинает совершенно бессовестно лгать своему хозяину. Он намеренно сужает границы реального мира, маскируя его «устрашающие» масштабы искусственными и безопасными пределами своего восприятия.

А Мир живой, хоть и оставшийся за границами своей убогой копии, но всё ещё вполне доступный осознанию, менталом уже откровенно игнорируется и всячески табуируется по всем каналам восприятия.

Достигается это, прежде всего, двумя способами: во-первых, блокировкой Божественного трансцендентного канала связи с реальным миром, проявленного в человеке ощущениями, и превращением его во что-то предельно невыразительное и малореальное — интуицию, «внутренний голос» и прочие «фантомы»; а во-вторых — усилением «ментального шума», то есть той самой несмолкаемой и «забавной» болтовни ума, которая на поверку оказывается далеко не столь уж невинной.