Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я выглянула в окно, раздвинув жалюзи, и увидела голубой залив: на него выходили все комнаты в квартире. Куда ни посмотри – озеро Шамплейн; куда ни посмотри – мое прошлое.
Я почувствовала покалывание магии и прикрыла глаза в эйфории. Моя неуверенность в себе испарилась по щелчку пальцев, как испарился и страх – вот чего мне не хватало, чтобы наконец-то позволить себе стать Верховной. Мне не хватало моего дома.
– Знаешь, Коул, – улыбнулась я, завороженная и почти признавшая мысль, что готова свершить свое предназначение. – Возможно, я бы смогла попробовать некромантию, если только…
Мой голос заглушил храп. Не успев разуться и снять куртку, обессиленный Коул распластался на диване. Он буквально потерял сознание от недосыпа, чудом упав лицом в подушки, а не на пол. Счастливчик.
– «Располагайся, Одри, – сказала я, подражая его голосу. – Чувствуй себя как дома!»
Я закрыла распахнутую настежь входную дверь и, убедившись, что все упаковки с яблочными пирогами утрамбованы в морозилке, предпочла закрыть ее, в надежде больше не открывать, чтобы все это лавиной не хлынуло наружу. Не без усилий вытянув рюкзак из-под Коула, я порылась в своей одежде и по-хозяйски закинула в стиральную машину все грязное, найдя свежим лишь изумрудный кашемировый свитер и кожаные брюки из чикагского массмаркета.
Пенная ванна с шоколадной бомбочкой – однозначно самая роскошная компенсация, какая только может быть после того, как тебя пытались убить.
Я плескалась в пузырящейся мыльной воде почти полтора часа, вытянув ноги на мраморный бортик и попивая вишневый сок за неимением вина. В поисках его я перевернула вверх дном всю квартиру, но нашла только несколько любопытных фотокарточек. На одной из них стоял маленький Коул в полосатом свитере, а рядом с ним – мальчик в такой же одежде, но повыше ростом. В том же шкафчике, где отыскался полупустой фотоальбом, лежал и блокнот с заметками, обложка на котором заметно поистрепалась.
Лениво перелистывая страницы со списками продуктов и напоминаниями забрать вещи из химчистки, в какой-то момент я дошла до того, от чего вишневый сок пошел у меня носом.
– «Отсутствие глазных яблок у жертв», – прочитала я вслух, и даже горячая вода не спасла меня от озноба. – «Оторван язык. Отрублены фаланги пальцев. Предположительное оружие?»
Я остановилась на знаке вопроса, поставленном напротив записей, а затем перелистнула страницу и увидела еще штук двадцать таких же – в углах страниц, на полях, прямо между слов и вместо знаков препинания.
«Не установлено, не установлено, не установлено».
– Дакота Пирс, девятнадцать лет, – поежилась я, читая. – Эрик Нортмунд, двадцать шесть лет. Карла Сантьяго… Четырнадцать лет! Боже!
Я захлопнула блокнот, не в состоянии осилить следующую запись, написанную красной ручкой и подчеркнутую. Ощутив прилив дурноты, я швырнула заметки на раковину и погрузилась в воду с головой.
И зачем я подписалась на это?
Я выбралась из ванны, покачиваясь, и быстро оделась. Задержавшись перед зеркалом, я провела рукой по запотевшей поверхности, чтобы увидеть собственное лицо, разрумянившееся и посвежевшее, без единой родинки или веснушки. Шрам – длинный, серповидный и потускневший – огибал руку ниже локтя и вызывал желание вновь спрятать его под кофтой. Я ощупала лиловое кольцо синяка на заживающем виске. Рэйчел долгие годы запрещала мне краситься в белый, аргументируя это тем, что тогда я буду похожа не на ведьму, а на привидение – светлая кожа сольется с волосами. Однако я все равно сделала это. В обрамлении пепельных локонов, белее которых был разве что снег, серые глаза с кошачьим разрезом выглядели необыкновенно большими – и смотрели с выражением неистребимого испуга, которое мне так хотелось стереть.
Порывшись в ящиках и отыскав ножницы, я подстригла отросшие до лопаток волосы так, что те едва стали доходить до подбородка.
Каждая встреча с братом – новый имидж. Каждая трагедия – опять новый имидж. Чтобы прятаться, не прибегая к заклятиям, и чтобы не вспоминать. Решив, что в этот раз одной короткой стрижки недостаточно, я задумалась над утомившим меня цветом.
Клубничная блондинка?.. Нет, походить на легкомысленную барышню я сейчас могла только мечтать. Атомно-бирюзовые волосы делали из меня бунтующего подростка. Рыжие – шаблонную ведьму из мультфильмов Хаяо Миядзаки. Черные? Хм, уже было…
– И снова здравствуй, Одри Дефо, – приветствовала я себя, поведя рукой перед зеркалом и возвращая волосам родной и холодный темно-русый цвет. – Я скучала по тебе, девочка.
Видеть себя настоящую – значит признать, кто ты есть на самом деле. Я уже на шаг ближе к этому.
Из гостиной донесся грохот, и, предположив, что Коул упал с дивана, я быстро смела состриженные локоны в корзину для мусора и убрала другие улики, расставив по местам гели для душа.
– Ты что, уже выспался? – удивилась я, выжимая мокрые волосы махровым полотенцем. – Всего три часа прошло.
Коул сидел на полу и апатично озирался по сторонам. Он помолчал еще несколько мгновений, заняв вечно беспокойные руки пледом, то сминая его, то разглаживая.
– Я приучил свой организм к двухфазовому циклу сна, – наконец заговорил Коул и встряхнул спутанными волосами. – Четыре часа ночью и пара часов днем. А ты как? Отдохнула?
Коул перетащил на колени свой неразобранный чемодан и, принявшись перебирать аккуратные стопки простеньких хлопковых вещей, посмотрел на меня. Джемпер, который он достал, завис в его руках.
– Чего уставился? – спросила я, когда затянувшаяся пауза вышла за все рамки приличия.
Непосредственность в его темных глазах вытягивала душу не хуже, чем самое остервенелое родовое проклятие.
– Ну? – повысила голос я, вопросительно вздернув брови.
Голос никогда его не выдавал, а вот румянец – еще как!
– Ты выглядишь… геометрично, – брякнул Коул.
– Что? – не поняла я. – В смысле, как ромб?
– Нет! Я хотел сказать эстетично, – он зажмурился и хлопнул себя по лбу. – Эстетично, да. Твой образ… конченный. Цельный то есть. Я имею в виду – симпатичная стрижка
