Завещание волка - Андрей Дышев

Трушкин зашел в туалет, в котором лондонским туманом висел сигаретный смог. Пацаны, кучкой стоящие у окна, натренированными движениями спрятали сигареты за спины, но, когда увидели, что пришел «ботан», стали курить не таясь. Трушкин сразу заметил рыжего Алехина из седьмого класса, на редкость наглого и бессовестного ученика. Тот вызывающе смотрел на него зелеными глазами и кольцами выпускал сигаретный дым.

Помыв тряпку, Трушкин повернулся к двери, чтобы выйти, и тут Алехин громко сказал:

– Козел!

Трушкина будто ножом в спину ударили. Он замер и медленно повернулся. Алехин, широко улыбаясь, развел руками и сказал:

– А это я не вам.

Только Трушкин взялся за дверную ручку, как Алехин со злостью выкрикнул:

– Коз-з-зел!! Пидор!

Заливаясь краской стыда, Трушкин толкнул дверь, но от напряжения и скованности споткнулся на пороге и едва не упал. Пацаны громко захохотали.

«Какой я неуклюжий! – подумал Трушкин. – А еще учитель! Вот потому они и не любят мой предмет, что невольно увязывают биологию со мной».

Настроение у Трушкина совсем упало. Вернувшись в класс, он взял портфель, пакет с гнилыми помидорами и вышел. Думая о том, что давно обещал маме вынести из дома и выбить все половики и дорожки, Трушкин спустился на первый этаж. Рослая уборщица натренированными руками размахивала шваброй. Рассеянно глядя под ноги, Трушкин прошел по влажному полу и услышал, как уборщица недовольно проворчала:

– Протереть не успеешь – опять натопчут!

Трушкину стало стыдно. Чтобы оставлять меньше следов на мокром полу, он стал делать огромные шаги. Стремительно приближаясь такой страусиной походкой к выходу, он неожиданно поскользнулся и, стараясь сохранить равновесие, взмахнул руками. Как назло в это время в дверях появилась директриса и тотчас получила пакетом с помидорами по плечу.

– Ах, черт! – ужаснулся своему поступку Трушкин. – Извините!

Он попытался отряхнуть плечо директрисы от помидорного сока, но женщина нахмурилась и отошла от него на шаг.

– Не надо, – сказала она. – Ничего страшного…

Трушкин что-то невнятно пробормотал, откланялся и, повернувшись, переступил порог. Директриса вдруг окликнула его:

– Борис Борисыч! Подойдите, пожалуйста.

Трушкин был на целую голову выше директрисы, но перед ней он так сутулился, так вжимал голову в плечи, что казался ниже ее. Семенящей походкой он приблизился к ней, мучительно вспоминая, за какие огрехи сейчас получит втык.

– Борис Борисыч, – тихо сказала директриса, когда Трушкин, изогнувшись вопросительным знаком, встал перед ней. – Извините меня, конечно, но у вас опять штаны сзади белые.

Директриса тотчас поняла, что ее фраза очень похожа на глупую шутку Эллочки Людоедки, и едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Трушкин стал крутиться на месте, как кот, к хвосту которого привязали бантик.

– Ах, черт, – произнес он, хлопая себя по заду. – Где же это я на мел сел?

Директриса снисходительно посмотрела на «ботана» и покачала головой.

– Вы, Борис Борисыч, хоть бы разок посмотрели, на что садитесь! А если бы клей налили? Так и пошли бы со стулом?

– Ничего! – махнул рукой Трушкин. – Дома почищу. До свидания!

Выйдя из школы, Трушкин с облегчением вздохнул. Он очень любил свою работу, но в школе испытывал постоянный дискомфорт. С удовольствием думая о предстоящей поездке с мамой на дачу, где так много роз, ромашек и ночных фиалок, он пересек школьный двор и вышел за ворота.

Тут дорогу ему преградил невысокий, круглолицый мужчина в кожаной куртке.

– Добрый день, – сказал он с сильным акцентом и, улыбнувшись, обнажил ряд золотых зубов.

– Здравствуйте! – приветливо ответил Трушкин.

Незнакомец протянул Трушкину мятый обрывок бумаги и, тыча в него пальцем, спросил:

– Не подскажете, как найти эту улицу?

– Сиреневый проезд, – прочитал Трушкин, придерживая очки, чтобы не свалились. – Да это же совсем рядом! Вам надо будет пройти по этой улице прямо, а потом свернуть налево…

– Послушайте, – прервал его незнакомец. – Я по-русски плохо понимаю. Может, вы сядете со мной в машину и покажете?

И он кивнул на стоящий рядом желтый «жигуль».

– Конечно! – сразу же согласился Трушкин. В курортный сезон в городе было полно приезжих, и они часто обращались к Трушкину с подобными вопросами. Незнакомец обрадовался, подвел Трушкина к машине и открыл заднюю дверцу.

«Заодно проеду один квартал бесплатно, – подумал Трушкин, – а потом можно и пешочком».

Он сел на заднее сиденье и поздоровался с затылком водителя, который в ответ лишь молча кивнул. Мужчина с золотыми зубами сел рядом с Трушкиным и с силой захлопнул дверцу. Машина тотчас сорвалась с места.

– Не разгоняйтесь слишком! – предупредил Трушкин, прижимая к груди портфель и пакет с новозеландскими помидорами. – Сейчас будет поворот…

Тому, что произошло дальше, он не мог дать никакого объяснения. Сидящий рядом с ним мужчина вдруг вытащил из кармана куртки пистолет, больно ткнул стволом Трушкину под ребро и сказал:

– А теперь закрой рот и делай то, что я тебе скажу! А то убью!

От страха Трушкин сразу лишился дара речи. Руки и ноги перестали его слушаться. Язык онемел. Внутренности, казалось, охватило пламя. В ушах у него зазвенело, а в сознании стала кружиться одна и та же фраза: «Вот и все… Вот и все… Вот и все…»

Когда незнакомец надел на него лыжную шапочку, натянув ее на глаза, Трушкин даже не понял, почему вдруг перестал видеть.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ЗАГОРОДНОЕ ШОССЕ. НОЧЬ

Мэнгри рассматривал баллоны, в которые уже был закачан сжатый воздух, трогал рукой вентиль, шланги и лямки.

– Зачем ты это купил? – спросил он, примеряя маску с овальным, слегка тонированным стеклом.

– Увидишь, – коротко ответил Линчо, напряженно всматриваясь в темное ветровое стекло, где ровным счетом ничего не было видно.

– Ты собираешься заняться подводным плаванием?

Линчо очень хотелось похвастать перед Мэнгри своей оригинальной идеей, но он был суеверным и боялся, что Мэнгри сглазит.

Они сидели в машине уже полчаса, ожидая, когда подъедут торгаши с Вацурой. Линчо мысленно молил бога, чтобы с ними ничего не случилось по дороге. Он специально назначил встречу на этой узкой лесной дороге, которая соединяла шоссе с какой-то заброшенной деревушкой. Здесь и днем было мало машин, а ночью их не было вовсе. Значит, сюда вряд ли заедут дорожные инспекторы.

– Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь, – сказал Мэнгри, чувствуя себя уязвленным. – А компаньоны не должны так поступать.

Он уже понял, что Линчо отказался от бредового плана перевезти Вацуру в выпотрошенном дельфине. Этот план был стопроцентно провальным, и Мэнгри просто пускал слюни от удовольствия, представляя, с какой яростью Августино расправится с Линчо, а потом извинится перед Мэнгри и скажет: «Я был не прав. Надо было тебя назначить старшим». Теперь Линчо придумал что-то новенькое и молчит, словно воды в рот набрал.

– Компаньоны так не должны поступать, – повторил он. – Ты должен держать меня в курсе дела.

– Завтра утром уезжаем в Адлер, – скупясь на информацию, процедил Линчо.

– На машине?

– На поезде. На машине слишком опасно. На дорогах полно патрульных.

– И как ты собираешься погрузить Вацуру на поезд? Это ведь не баран, так ведь? И даже не дельфин. Если мне не изменяет память, этот парень умеет хорошо драться.

– Для этого у нас есть закись азота, – ответил Линчо. – Мы усыпим его и затащим как пьяного. В России пьяным никого не удивишь.

– А через таможню и пограничный контроль ты тоже проведешь его как пьяного?

Линчо уже рот раскрыл, но все же успел прикусить язык и не проболтался.

– Это уже моя забота, – ответил он и вдруг подался вперед. – Кажется, едут!

Где-то впереди, между стволов деревьев, мелькнул луч света. Казалось, он пытается найти выход из лесной глуши. Прошла минута. Из-за поворота выкатились две горящие фары. Линчо дернул рычажок дальнего света, посылая встречной машине сигнал. Она ответила короткой яркой вспышкой.

– Приготовились, – произнес Линчо, очень волнуясь. – Ты должен проверить, надежно ли у него связаны руки. И сразу надеть повязку ему на глаза.

– Успокойся, – произнес Мэнгри. – Может, они приехали ни с чем.

– Типун тебе на язык!

Машина медленно приближалась. Линчо завел мотор и тоже включил фары. «Жигуль» остановился.

– Почему они медлят? – спросил Линчо. Нервничая, он бил ладонями по рулю.

– Так посвети им еще раз!

– Я уже светил… Вот, кажется, выходят! Давай, тоже выходи!

– Рано! Может, это Вацура с гранатометом выходит.

Дверца «жигуля» распахнулась, и в свете фар, щурясь и прикрывая глаза, показался Ваха. Он помахал рукой и поднял над головой руку, сложив из пальцев букву «О».

– Все в порядке! – ерзая, прокомментировал Линчо. – Но почему они тянут? Где Вацура?