Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова - Геннадий Русланович Хоминский

Константинов зашёл в лабораторию, взял свой пустой портфель и спустился вниз к вахтёру. Тот в дежурке сидел один.

– Ты что-то забыл, Юрий Иванович? – спросил вахтёр, – прямо бегом припустил.

– Показалось, что осциллограф забыл выключить, прибежал, а оказывается, всё нормально, – ответил Константинов.

– Бывает, видимо, заработался, – он отомкнул дверь и Константинов быстро вышел. Портфель дежурный не проверил.

Всю ночь Константинов не мог нормально заснуть. Ему мерещилось, как его обыскивают и находят в портфеле папку с чертежами. Потом он успокаивался и ему становилось ясно, что он не в подозрении, иначе его бы точно задержали те два молодчика, которые сидели в комнате вахтёра. Ночью он встал с кровати и ещё раз внимательно осмотрел все метки в квартире, хотя при возвращении домой он уже это делал. Всё было нормально, ни одна метка не тронута. Он успокаивался на некоторое время, потом ему снова начинала мерещиться всякая ерунда. Константинов понял, что нужно срочно поговорить с дядей Колей, но никакой возможности встретиться с ним ранее воскресения в двенадцать часов не было. Контрольный звонок с указанием места встречи будет в пятницу, а сегодня только утро четверга.

Утром в институте была атмосфера какой-то взволнованности. Все сотрудники лаборатории обсуждали вчерашнее событие. На выходе из института их полностью обыскивали. Женщин отводили в дежурку, где две девушки тщательно ощупывали все вещи, даже заглядывали в бюстгальтеры, высыпали содержимое сумочек на стол и все тщательно осматривали. Мужчин проверяли прямо на проходной, тоже всё ощупывая и осматривая. Некоторых даже просили снять обувь и осматривали внутри. В лабораторию зашёл Анатолий Васильевич и предупредил, что в институте проводится плановая проверка безопасности и попросил строго соблюдать инструкцию по работе с секретными документами.

– А Вас, Юрий Иванович, тоже вчера проверили? – спросила лаборантка, – ведь Вы же задержались?

– Проверили, конечно, как всех, – солгал Константинов, – хотя я выходил из института часов в восемь вечера.

– А мы, хоть и пошли вовремя, на проходной простояли часа полтора, – добавила девушка.

– Всё коллеги, за работу и прошу помнить, что сказал шеф, – пресёк Константинов желание пообсуждать вчерашний день.

Для себя он решил, что никакие документы получать в Первом отделе несколько дней не будет. Во время обеда они с Олей сели за один столик, и пока никого с ними рядом не было, она сказала, что проверяли всё очень тщательно, но всё было в порядке. Проверяли почти до утра, так что домой она не уходила, а осталась ночевать в отделе на диване. Хотела уйти утром, но начальница попросила отработать день до конца, а потом даст ей отгулы.

– А как же твой ребёнок? – спросил Константинов.

– Антон? Я позвонила маме, и она переночевала с ним, а утром отвела в садик. Она мне всегда помогает. Если нужно, посидит и в садик отведёт и заберёт, – ответила Оля.

В пятницу вечером по количеству звонков Константинов определил, что место встречи будет под номером два. Он прекрасно помнил содержание последней шифровки. Место номер два – вход в парк Сокольники. Константинов очень волновался, почему, сам понять не мог. В парк приехал за час до встречи, прогулялся по аллее и ровно в двенадцать сел на скамейку недалеко от входа. Через пару минут из метро вышел дядя Коля и, увидев Константинова, подошёл и сел рядом.

– Добрый день, Юрий Иванович. У Вас что-то случилось, как-то Вы очень озабоченно выглядите?

– Да, случилось.

Константинов хотел начать рассказывать. Но дядя Коля прервал его и предложил пройтись погулять.

– Никогда, Юрий Иванович, не говорите о делах, сидя на скамейке. Это небезопасно, – проговорил дядя Коля, когда они вошли в парк, – а вот теперь я слушаю Вас.

Константинов рассказал всё, что произошло в институте.

– Ну и чего Вы так разволновались? Всё правильно. Плановая проверка. Все режимные предприятия регулярно проверяются.

– Но мне Оля сказала, что у нас идёт утечка информации.

– Конечно, это плохо. Но ничего с этим не поделаешь. Вы передаёте очень важные сведения, и было бы наивно думать, что советская контрразведка этого не заметит.

– Я очень боюсь, что они узнают, что это я выношу эти сведения.

– Юрий Иванович, бояться совершенно нечего, а вот опасаться и быть очень бдительным необходимо. Если бы они узнали про Вас, то мы бы сегодня с Вами не встретились. Вы говорите, что в комнате вахтёра были люди?

– Да, два человека, я их никогда раньше не видел.

– Естественно, раз идёт проверка, то они проверяли журналы. Но, если бы Вы были под подозрением, они должны были обязательно задержать Вас и досмотреть. А этого не произошло.

– А может, они следят за мной?

– Бросьте, Юрий Иванович. Вы метки в квартире внимательно проверяете и ничего не заметили?

– Да, каждый раз. Все на месте.

– Ну вот, значит, в квартире они не были. Если сомневаетесь, давайте ещё поставим. Я сегодня же подумаю над этим и при следующей встрече дам Вам рекомендации.

– Хорошо.

– А пока Вы ничего не предпринимайте. У Вас есть отснятые кассеты?

– В тайнике, я сегодня с собой их не взял.

– Правильно сделали. Но на следующую встречу обязательно принесите, заказчику они очень нужны, да и дома их хранить не стоит. И до моей команды больше ничего не делайте.

– Да, конечно.

– Ну тогда до встречи, и ничего не бойтесь. Всё будет хорошо. А термосами мы меняться сегодня не будем.

Дядя Коля развернулся и пошёл в сторону метро, а Константинов побрёл по дорожке дальше.

1.10. ПОЛКОВНИК КОНДРАТЬЕВ

Константинов ворочался на своей узкой шконке с боку на бок, но сон не шёл. Было очень жёстко и неудобно. Почему его арестовали? Самое главное, он не хотел понимать, что его шпионская деятельность рано или поздно была бы остановлена. Это было неизбежно. Но сейчас в тюрьме он пытался проанализировать, почему это произошло. Он пытался понять, что было сделано неправильно. Он нигде не мог допустить оплошности. Значит, проблемы возникли не на его участке. Хотя два года назад был небольшой прокол. Он помнил всё в малейших деталях.

***

Вместе с Анатолием Васильевичем, его новым начальником лаборатории, был на полигоне, где испытывалось изделие. Испытания прошли плохо. Их система постоянно выдавала ошибки, хотя перед испытаниями они на стенде всё тщательно проверили – ошибок не было. Вечером, расстроенные неудачей, они сидели в гостинице, где жили в одном номере, и пытались понять, что было не так. Ничего путного им в голову не приходило, за исключением того, что