Сингапурский квартет - Валериан Скворцов

По островку Кусу, где да Суза высаживал туристов смотреть кумирню, построенную прокаженными, она водила Бруно за руку, как ребенка. Не отпустила, когда черный козел, обретавшийся при монахах, перегородил тропинку и Бруно обводил её стороной.

У Барбары болело за него сердце. И он почувствовал это. Худшего поражения не могло быть.

Хитрый да Суза прислал ему пива. Когда Бруно оглянулся, чтобы поблагодарить, капитан сочувственно развел руки, закатив глаза к небу. Он словно сетовал на то, что боги Бруно заняты чем-то более важным, им не до господина Лябасти, а потом, конечно, уже будет поздно помогать ему.

- Ты была первым и главным пунктом в моем большом плане, - сказал Бруно на пирсе.

- Видишь, значит план у тебя все-таки есть... Вычеркни первый пункт и начни со второго. Пусть он и будет считаться первым.

- Пообедай со мной, - попросил он.

Ресторан на набережной назывался "Вечное процветание". Под полом волны плескались о сваи. Место принадлежало лодочникам.

Столик обслуживал школьный знакомый Барбары по прозвищу Триста Фальшивок. Мать продала его пятилетним за триста долларов, оказавшихся поддельными.

Барбара заказала только чай. Она догадывалась, что перед выносом из кухни подавальщик, как это повелось у них, плюнет в её блюдо или, чтобы не попасть под дурной глаз, попросит сделать это посудомойщика. Потому что она, Барбара Чунг, дочь китаянки и белого, пришла с заморским дьяволом. И не для того, чтобы потом лечь с ним в постель ради денег. Именно поэтому подавальщик и плюнет. Если бы за деньги, Триста Фальшивок понял и зауважал бы её.

Бруно тронул узел трикотажного галстука. Она наблюдала, как он пьет свое пиво, едва заметным движением губ обсасывая седоватые усы. Крутой подбородок с косым шрамом. Необычайной синевы глаза, какие Барбара видела только ещё у одного северного варвара. Интересно, позвонит этот северный варвар или нет? Если позвонит, наверное, лучше одеть что-нибудь обычное, скажем, приталенное платье. Приталенное, но не слишком...

Триста Фальшивок нервничал. Клиенты говорили по-французски. Помимо отдельных слов, язык не понять. А о пустяках они болтать не могли. Триста Фальшивок обладал памятью магнитофона. За пересказы платил Мойенулл Алам, бенгалец, державший под наблюдением пирс и причалы у Меняльных аллей по лицензии всемогущего "Бамбукового сада".

- Улетела далеко, - сказал Бруно.

- Прости, задумалась, - ответила, улыбнувшись своим мыслям, Барбара. Приходится... Сингапур крохотная страна, из-за этого все любят сплетни, а, в сущности, кроме денег, здесь и сплетничать-то не о чем. Все знают друг друга.

Она коснулась пальцами своей чашки, искоса наблюдая за Тремястами Фальшивками.

- Скажи, Барбара, ты могла бы начать серию статей? Громких статей, как раз о денежных сплетнях. Я снабжу материалом.

- Не любишь терять время... Не удалось свидание, тогда - дела? О чем же писать?

- Мафия.

- Ох, это не тема в Сингапуре.

- Почему?

- Если профессиональных мафиози разоблачить и их уберут, образуется вакуум. Неизвестно, заполнят ли пустоту люди почище... Всех устраивают те, кто есть.

Он улыбнулся.

- А как насчет разоблачения меня самого в качестве их главаря?

- Слава Богу, к тебе вернулось чувство юмора.

- И все же... Барбара, материал густой. Такой густоты, какой твоя "Стрейтс таймс" никогда не заваривала. И региональная пресса не заваривала. А ты заваришь. После этого тебе позвонит корреспондент "Нью-Йорк таймс" и попросит встретиться, ты втянешь и его в публикации своих данных...

- Ее... Это женщина, она базируется в Бангкоке. Сюда только наезжает.

- Вот и пусть наедет. Она клюнет, увидишь, проглотит наживку, сожрет с крючком и ещё попросит добавки.

- Бруно, это странный разговор. Но даже если и так, то что взамен?

Лябасти покрутил пальцем над кружкой, чтобы Триста Фальшивок принес новую. Бруно пил бочковое. Привычка людей, наживших оскомину от консервированных продуктов в молодости. Пожал плечами.

- Теперь ничего... Ты уже ответила на джонке.

- Материал, который ты предлагаешь, - это что же, второй пункт большого жизненного плана?

- Обрати внимание, я выпил пока одну, не считая выданной капитаном в плавании. Значит, ещё скромен... И все же говорю: грандиознейшего плана! Но поскольку пункт первый не состоялся, должен вступить в силу не второй пункт, а как раз самый последний.

- Последний?

Триста Фальшивок принес на подносе кружку с пивом.

- Плевал я в могилу твоих предков, обглоданная кость, - прошипел он по-кантонски со сладкой улыбкой, не глядя на Барбару.

Возвращенный ему с чаем плевок мог стать наихудшей приметой, сулил невзгоды, а чашка с этим чаем оказалась отодвинутой на край стола. Притрагиваться к нему Барбара не собиралась.

- В последнем пункте плана речь о том, что мне хотелось бы заполучить в последнюю очередь. А придется, при складывающихся обстоятельствах, заполучать в первую. Только и всего, - ответил Бруно. И переспросил подавальщика: - Что ты там бормочешь под нос, приятель?

- Леди угодно что-нибудь еще?

- Дай мне отхлебнуть у тебя, - сказала Барбара по-французски.

Бруно отмахнулся от Триста Фальшивок.

- Если это уличная мафия, большая мафия, то есть с сотнями солдат, то может быть... - сказала Барбара.

- Такую и предлагаю.

- Тогда попробуем... И знаешь, можно запустить материал даже за бывший железный занавес. У них теперь все население мафия... Им будет любопытно почитать про передовой опыт. Бродит тут один парень из Москвы. Поделиться с ним?

- Гремите тамтамы! Да откуда он свалился? Разве у русских выходят газеты? Ха... Но будь осторожна. Держись подальше. В Москве из убитых журналистов набивают чучела и выставляют в прихожих воротил, которым они досадили...

К вырезке с грибами Бруно не притронулся.

По эскалатору они поднялись на переход через улицу и спустились к пассажу "Гэллери". У магазина "Таймс" Барбара протянула Бруно руку.

- Мне хочется сделать тебе подарок, - сказал он.

- Что-нибудь из фамильных драгоценностей, конечно?

- Стопка исписанной бумаги. Я её марал то карандашом, то ручкой с чернилами в Африке, потом в Индокитае. Дневник... Захотелось отдать в достойные руки. Старею, видно...

- Спасибо, Бруно. Может, я не стою такого дара?

- Тогда никому.

- Ну, хорошо. И - спасибо! Хочешь совет умудренной женщины? Мужчины... как бы это сказать... не носят своего возраста так заметно, как мы, женщины. Понял? Так что помалкивай о своем столетии...

Она пыталась ободрить его!

В подвальной стоянке отделения "Банк де Пари", ставшего клиентом его фирмы три недели назад, Лябасти имел право на бесплатную парковку. Сторож-бенгалец с выведенным на нагрудной бляхе именем - "Мойенулл Алам, старшина безопасности" - выгнал его голубой "ситроен". Выруливая на набережную, Бруно увидел за огромным оконным стеклом магазина "Таймс" Барбару, разговаривавшую с продавщицей. Подумал: "Вот и распрощался".

4

В холл гостиницы "Амбассадор" врывались удары грома, шум проливного дождя и клокотание в сточных трубах, а через раздвижные двери с Сукхумвит-роуд, главной бангкокской магистрали, весело смотрело ясное утро. Шелест ливня усилился, когда Севастьянов вышел на залитый солнцем двор, обставленный вольерами с попугаями... Конечно, дождя не было - сотни пестрых птиц на свой лад вспоминали тревожную ночь, хором воспроизводя дробь тяжелых капель по жестяной кровле клеток и по-тропически длинные громовые раскаты.

Ливень, под которым Севастьянов добирался из аэродрома до гостиницы накануне вечером, шел до утра. Всполохи молний будто прожигали оконные шторы. Дребезжало стекло в стальной раме. Сон прерывался несколько раз.

Однако разбитым Севастьянов себя не чувствовал. Возможно чуть возбужденным. Встречей со старым приятелем, с Бангкоком. Так случалось, что здесь, в этом городе, у него всегда появлялся какой-то шанс при любых, самых безвыходных обстоятельствах. И теперь этот шанс, на который он почти не надеялся в Москве, мог стать реальностью. Главное, он в Бангкоке, а там посмотрим.

Предписание остановиться в Таиланде генеральный сделал неожиданно, будто по чьей-то подсказке, и перед самым отлетом, когда прямой билет до Сингапура оставалось только получить в агентстве "Аэрофлота". Пришлось перезаказывать билет и ещё запрашивать тайскую визу. Людвиг Семейных растолковал, что задание, которое предлагалось выполнить в Бангкоке, безнадежное, а потому надрываться не рекомендуется. Согласно памятке по командировке, Севастьянову разрешалось провести осторожные переговоры с тамошним отделением Индо-Австралийского банка и представителем "Бэнк оф Америка" по старым делам. Оба банка гарантировали займы, выданные Петраковым, земельной собственностью. Часть займов осталась не взысканной.

Семейных, шлепнув по затылку пухловатой ладошкой, сказал:

- Наш генеральный остряк... Что он собирается взыскивать? Бангкокская земля, которая залоговая, нам не нужна, в какой бы цене она не оказалась. Ну, отсудим её, а вместе с ней и мороку. Налоги на недвижимость, содержание адвоката, издержки... Все такое. Да и вообще выскакивать на переговоры о возвращении долгов по нынешним временам, когда вся Россия и все русские в долгах как в шелках... э-э-э... вне сезона, что ли.