Полдень магов. Оккультная перестройка мира - Отто Нойегард

Здесь мы видим ту же программу тамплиеров: объединение Европы под властью хранящего традицию древнего знания монарха (уж не Меровинга ли?) и устранение мешающих этому политических и религиозных предрассудков — читай, догматов католической церкви. Надо сказать, что последняя, в лице римской инквизиции, прекрасно разобралась в намёках Джордано Бруно и буквально впала в ярость, трудно объяснимую, если бы речь шла просто о научно-астрономической дискуссии. В 1591 году Бруно, когда он на короткое время вернулся в Италию, был арестован, помещён в тюрьму, а через 8 лет сожжён на костре. Однако, как отмечают в своей статье упомянутые выше Лернер и Госсеман, «…философское наследие Джордано Бруно сохранялось в начале XVII века в виде конгломерата идей, пропагандируемых неорганизованной группой интеллектуалов, называвшихся розенкрейцерами».

В приведённом выше утверждении есть одна неточность: у современной исторической науки нет никаких твёрдых и достоверных данных о том, была ли группа людей, называемых розенкрейцерами, неорганизованной или организованной, а главное, существовала ли такая группа вообще. Доподлинно известно только то, что в опубликованном в 1614 году в Германии манифесте «Fama Fraternitatis» («Слава братства») рассказывалось об основании секретного общества Розы и Креста неким Высочайше Просветленным отцом С. R. С., немцем по происхождению, жившим в XIV веке и получившим сокровенное знание от восточных мудрецов. Кто был автором Fama, существовали ли когда-то таинственный отец С. R. С. и якобы утверждённый им орден — споры об этом не прекращаются до сего дня, но убедительных ответов на указанные вопросы так и не получено. Однако множество распространённых в XVII веке от имени братства Розы и Креста документов-воззваний, манифестов и проч. — это достоверный факт. Очевидно, что значительная часть этих документов — не более чем литературная мистификация, прикрывающаяся раскрученным, как сейчас говорят, имиджем братства Розы и Креста. Тем не менее, большинство публикуемых от имени розенкрейцеров документов имело вполне чёткую направленность, сводящуюся к следующему.

— Человечество находится в глубоком кризисе, проистекающем от невежества, предрассудков, несовершенства светских и церковных властей.

— Существует небольшая группа избранных мудрецов, которым Бог открыл секрет спасения заблудшего человечества.

— Передать этот секрет напрямую другим людям нельзя, это будет «метание бисера перед свиньями»; тот, кто хочет секретом овладеть, должен пройти долгий путь самоусовершенствования вместе с другими братьями Златорозового креста.

— Перед концом света страдания человечества будут «облегчены», «…ложь и тьма, проникшие в науки, искусства, религии и правительства, будут повержены, и установится единый стандарт, чтобы все могли радоваться плодам истины».

Здесь мы опять видим некую доктрину переустройства жизни народов и государств, требующую для своей реализации радикальной ломки сложившихся в Западном мире политических и религиозных институтов. Но ведь к моменту выхода манифестов розенкрейцеров ломка была в самом разгаре: по Европе победно шествовала Реформация, свыше ста лет прошло после опубликования Мартином Лютером в Германии знаменитых тезисов против католичества, Жак Кальвин основал собственную, радикально разошедшуюся с Римом церковь в Женеве, его последователи гугеноты были на волосок от захвата власти во Франции, голландские пуритане изгнали из своей страны испанские войска, а пуритане английские успешно распространяли своё учение на Британских островах. Однако католицизм, и вообще — старый уклад жизни в Западной Европе тоже не сдавались без боя: гугенотов во Франции всё-таки разгромили, в последний момент перекупив их вождя Генриха Наварского (вспомним его бессмертное: «Париж стоит мессы»).[17] В Англии Генрих VIII (тот самый король, который скрашивал скуку жизни, последовательно отправляя на эшафот своих многочисленных жён) провел реформацию самостоятельно, быстро и безболезненно переподчинив английскую церковь лично себе, а папу послав подальше. В Германии вообще началась свара, крестьянские войны, тотальная грызня курфюрстов друг с другом и усмирение сошедшего с круга мужичья.

К началу XVII века волна радикальной реформаторской ломки в Европе уже схлынула, католичество хоть и отступило во многих странах, но не рухнуло окончательно, а традиционная власть монархов и аристократии тоже устояла, лишь проведя кое-какую перегруппировку сил. Всколыхнувшиеся массы стали успокаиваться, а те, кто успокоиться не смог, потянулись, как английские пуритане, за моря — заселять новые земли. Но идея радикальной трансформации общества не умерла, она лишь, не сумев воплотиться в народной толще, стала просачиваться в умы аристократии. И если братство Розы и Креста было, как говорят мистики, воплощением идеи в тонком, эфирном теле, существовавшем, возможно, только на бумаге и в мозгах некоторых особо передовых европейских любомудров (ну и в астрале, конечно, если не врут оккультисты), то возникшее почти одновременно с розенкрейцерами, но ощутимо проявившееся только через сто лет масонство было уже воплощением идеи в реальном физическом плане твёрдых организационных форм.

С XVI века — века Реформации — доктрины социальных трансформаций и воссоздания на Земле «золотого века» нередко фиксировались в виде литературных произведений, начиная с «Утопии» английского госчиновника высокого ранга Томаса Мора, которому Генрих VIII отрубил голову, как и своим жёнам — за компанию. Наиболее известное из таких произведений, конечно же, «Город солнца» Томазо Кампанеллы — католического монаха, многолетнего узника инквизиции, а также, по свидетельству современников, весьма сильного астролога и колдуна. Большинство изложенных во всех таких утопиях проектов имели, как мы сейчас сказали бы, социалистическую ориентацию: в них утверждалось, что для построения идеального общества необходим отказ от частной собственности. Довольно подробно рассмотрел и раскритиковал такие проекты Игорь Шафаревич в книге «Социализм как явление мировой истории». Однако он почему-то умолчал о том, что наряду с проектами социалистических утопий были и проекты утопий капиталистических.[18] Важнейшим из них была «Новая Атлантида» сэра Френсиса Бэкона, лорда-канцлера Англии при короле Якове I. В своей небольшой незаконченной книжке сэр Френсис описывает то, что мы сейчас назвали бы «информационным обществом». Книга написана в форме заметок мореплавателей о путешествии в Тихом океане, что было в то время очень распространённым литературным приёмом. Путешественники попадают на не обозначенный на картах остров Бенсалем, населённый, как оказывается, весьма богатым и процветающим народом, прекрасно осведомлённым о внешнем мире, но о котором внешний мир почти ничего не знает. Своим благополучием островитяне, исповедующие, кстати, христианскую религию, обязаны, прежде всего, пользующейся поддержкой государства научной организации — Дому Соломона. Организация эта построена по орденскому принципу; она имеет довольно-таки закрытый и иерархический характер, но это именно научная, а не оккультно-мистическая организация. Дом Соломона проводит широкие естественнонаучные и технические изыскания, занимается даже научным и промышленным шпионажем, засылая своих агентов во все страны света.

Всё полезное отбирается, проверяется и внедряется в жизнь островитян. Особое внимание уделяется средствам связи (Бэкон описал даже что-то похожее на современное телевидение — способ наблюдения за весьма удалёнными объектами). Будучи практически неуязвимыми на своём острове, бенсалемцы тем не менее проводят очень осторожную политику по отношению к внешнему миру, предпочитая не раскрывать до времени свои тайны.

Очевидно, Бэкон в «Новой Атлантиде» дал литературное воплощение своей научно-философской доктрины, развитой им в других работах (наиболей известной из них является «Новый Органон»). Там, как считается, он заложил фундамент современного научного мировоззрения, базирующегося не на предрассудках и заблуждениях ушедших эпох, а на последовательном исследовании окружающего мира, прежде всего, с помощью экспериментов и рационального осмысления их результатов. Эта доктрина вдохновила многих в тогдашней Европе, уже неотвратимо вступающей в Новое время, в век Просвещения (или, по-другому, Иллюминатства). В отличие от коммунистических утопий Мора и Кампанеллы, программа Френсиса Бэкона начала неуклонно проводиться в жизнь. Научные организации орденского типа, вроде Британского королевского общества или Французской Академии, вскоре были созданы, и власти европейских стран действительно взяли их под крыло. Но наиболее полно воплотилась идея Бэкона в научно-информационном обществе нового заокеанского государства — Соединённых Штатов Америки, — возникшего через 150 лет после смерти сэра Френсиса. Как и обитатели фантастической страны Бенсалем, США своё могущество и благополучие построили именно на ускоренном развитии науки и техники, на внедрении их достижений в свою экономику и повседневную жизнь. Для этого американцам действительно пришлось создать некую суперорганизацию, или суперсистему, в которой, как в едином механизме, чётко и эффективно взаимодействуют и госаппарат, и частные корпорации, и научное сообщество со всеми своими академиями, университетами, фондами и проч.