Час Быка - Иван Ефремов

«В этом-то и дело, – перебил другой, – но как же быть с мифом Белых Звезд?»

«Кому он нужен сейчас?» – сердито нахмурился первый.

«Тем, кто твердил о непреложности истины в книгах величайшего гения Цоама, доставленных с Белых Звезд. А если мы с планеты этих пришельцев и там все так изменилось, тогда…»

«Довольно! У Четырех везде глаза и уши, – прервал первый говоривший, – молчим».

Будто по сигналу, люди разошлись по своим местам за столами. Глаз телекамеры переключился на лабораторию с аппаратурой и стеной сетчатых клеток, в которых копошилось нечто живое. Здесь стояли пожилые люди в желтых халатах и разговор тоже велся о звездолете землян.

«Необычайное наконец случилось, – сказала женщина с забавными косичками, на Земле годившимися для девочки. – Тысячелетия мы отрицали разумную жизнь с высокой культурой вокруг нас или считали ее величайшей редкостью. В Век Мудрого Отказа прилетал один звездолет, а теперь появился второй, да еще с нашими прямыми родственниками. Как же можно его не принять!»

«Шш! – совершенно по-земному дал знак молчания старый, согнутый возрастом тормансианин. – Там, – он поднял палец вверх, – еще ничего не сказали».

И опять по безмолвной команде люди разошлись. Камера переключилась на высокий зал с огромными столбообразными машинами, трубами и котлами. И вдруг все погасло. Синий глазок приемника потух, зеленоватое свечение озарило окно фильтратора, и послышалась взвизгивающая тормансианская речь. Земляне, задержавшиеся в столовой, поспешили присоединиться к наблюдателям.

«Пришельцам чужой планеты. Пришельцам чужой планеты. Совет Четырех вызывает вас для переговоров. Вступайте в двустороннюю видеосвязь по особому каналу. Техник пояснит способ включения!»

Темный стереоэкран загорелся вновь. В тесной камере, похожей на обычную автоматическую установку ТВФ, сидел пожилой тормансианин в голубом. Он начал говорить в маленький рупор перед собой, пытаясь объяснить землянам параметры особой линии. Олла Дез мгновенно подключила уже настроенный ТВФ «Темного Пламени». Тормансианин откинулся назад и замер от удивления, увидев на своем экране людей звездолета.

– Звездолет «Темное Пламя» к переговорам готов, – с чуть заметной ноткой торжества сказала Олла Дез, немного спотыкаясь на тормансианском произношении.

Техник в голубом наконец оправился от неожиданности и проговорил что-то приглушенное и неразборчивое в кубик на гибкой ножке, выслушал ответ и поднял побледневшее лицо.

– Приготовьтесь. Выберите среди вас умеющего хорошо говорить на языке Ян-Ях и знающего слова почтения. Переключаю вас на Обитель Совета Четырех!

На экране появилась огромная комната, вся задрапированная вертикальными складками тяжелой ткани густого малахитово-зеленого цвета. На переднем плане стоял круглый стол с массивными, украшенными резьбой ножками в форме когтистых лап. На столе одиноко лежал бледно-голубой опалесцирующий шар. Четыре кресла из той же зеленой ткани стояли на ярком солнечно-желтом ковре. На задней стене виднелась астрономическая карта, слабо светившаяся над черным шкафом с дверцами, украшенными пестрыми и тонкими рисунками. На шкафу горела высокая лампа с бледно-голубым абажуром, окаймленным зеленой полосой, бросавшая свет на четырех людей, с неприличной важностью развалившихся в креслах. Трое скрывались в тени, впереди сидел худощавый и высокий человек в белой накидке, с обнаженной головой и торчавшими ежиком серо-черными волосами. Жесткий рот не гармонировал с притупленным коротким носом, а проницательные узкие глаза – с высоко поднятыми, как бы в усилии сообразить, бровями. Но Олла Дез могла быть довольна. Чойо Чагас производил впечатление властелина и, несомненно, был им.

Фай Родис, по-прежнему в своем красно-оранжевом платье, ступила на круг главного фокуса. Чойо Чагас выпрямился и долго рассматривал женщину Земли.

– Я приветствую вас, хотя вы явились без спроса! – наконец сказал он.

«Для того чтобы запросить „приглашение“ и получить ответ, потребовалось бы несколько тысяч лет!» – подумала Родис, и губы ее дрогнули в еле заметной усмешке, вызвавшей столь же быструю реакцию – брови владыки немного сдвинулись.

– Пусть тот, кто у вас владычествует и кому поручено представлять правителей вашей планеты, объяснит цель прибытия, – продолжал он.

Фай Родис кратко и точно рассказала об экспедиции, об источниках сведений о планете Ян-Ях и истории исчезновения трех звездолетов Земли в самом начале ЭМВ. Чойо Чагас бесстрастно слушал, отвалившись назад и положив на мягкую подставку ноги, обтянутые белыми гетрами. И чем надменнее становилась его поза, тем яснее читали земляне смятение, происходившее в душе председателя Совета Четырех.

– Я не уяснил себе, от чьего имени вы говорите, пришельцы. Все вы чересчур молоды! – сказал Чойо Чагас, едва Родис окончила свое сообщение с просьбой принять «Темное Пламя».

– Мы люди Земли и говорим от имени нашей планеты, – ответила Фай Родис.

– Я вижу, что вы люди Земли, но кто велел вам говорить так, а не иначе?

– Мы не можем говорить иначе, – возразила Родис, – мы здесь частица человечества. Каждый из людей Земли говорил бы то же самое, только, может быть, в других выражениях или яснее.

– Человечество? Это что такое?

– Население нашей планеты.

– То есть народ?

– Понятие народа у нас было в древности, пока все народы планеты не слились в одну семью. Но если пользоваться этим понятием, то мы говорим от имени единого народа Земли.

– Как может народ говорить помимо законных правителей? Как может неорганизованная толпа, тем более простонародье, выразить единое и полезное мнение?

– А что вы подразумеваете под термином «простонародье»? – осторожно спросила Фай Родис.

– Неспособную к высшей науке часть населения, используемую для воспроизводства и самых простых работ.

– У нас нет простонародья, нет толпы и правителей. Законно же у нас лишь желание человечества, выраженное через суммирование мнений. Для этого есть точные машины.

– Я не уяснил себе, какую ценность имеет суждение отдельных личностей, темных и некомпетентных.

– У нас нет некомпетентных личностей. Каждый большой вопрос открыто изучается миллионами ученых в тысячах научных институтов. Результаты доводятся до всеобщего сведения. Мелкие вопросы и решения по ним принимаются соответствующими институтами, даже отдельными людьми, а координируются Советами по главным направлениям экономики.

– Но есть же верховный правящий орган?

– Его нет. По надобности, в чрезвычайных обстоятельствах, власть берет по своей компетенции один из Советов. Например, Экономики, Здоровья, Чести и Права, Звездоплаванья. Распоряжения проверяются Академиями.

– Я вижу у вас опасную анархию и сомневаюсь, что общение народа Ян-Ях с вами принесет пользу. Наша счастливая и спокойная жизнь может быть нарушена… Я отказываюсь принять звездолет. Возвращайтесь на свою планету анархии или продолжайте бродяжничать в безднах вселенной!

Чойо Чагас встал, выпрямился во весь рост и направил указательный палец прямо в Фай Родис. Три других члена Совета Четырех вскочили и дружно вскинули руки с ладонями, направленными ребром вперед, – жест высшего одобрения и восторга на Тормансе.

Побледнев, Фай Родис тоже простерла вперед руку успокаивающим жестом Земли.

– Прошу вас еще несколько минут подумать, – звонко сказала она Чойо Чагасу. – Я вынуждена связаться с нашей планетой, прежде чем начать решительные действия…

– Вот и обнаружилось истинное лицо пришельцев! – Чойо Чагас картинно повернулся к своим соратникам. – Какие решительные действия? – Он грозно сощурил свои узкие глаза.

– Смотря по тому, какие мне разрешит Земля! Если…

– Но как вы сможете связаться? – нетерпеливо прервал Чойо Чагас. – Вы только что говорили о недоступности расстояния. Или все это обман?

– Мы никогда никого еще не обманывали. В крайних случаях, израсходовав огромную энергию, можно пронзить пространство прямым лучом.

Спутники Фай Родис переглянулись с изумлением. Чеди Даан открыла было рот, но Гриф Рифт сдавил ее плечо, глазами приказывая молчать.

Олла Дез невозмутимо подошла к Родис, и взгляды четырех правителей сосредоточились на новой представительнице Земли. Олла подала Родис обыкновенный микрофон для переговоров внутри корабля и перевела раму ТВФ на экран в глубине зала, где обычно экипаж звездолета смотрел взятые с Земли стереофильмы и эйдопластические представления. Для звездолетчиков не осталось сомнения, что обе женщины действуют по заранее согласованному плану.

Фай Родис принялась вызывать в микрофон Совет Звездоплавания. Короткие и мелодичные слова земного языка звучали для тормансиан как заклинания. Четверо владык остались стоять вне света лампы, и Фай Родис не могла уследить за выражением их темных лиц.