Грязные улицы Небес - Тэд Уильямс

Фактически эта маленькая неразбериха с пропавшей душой и мертвым обвинителем имела все признаки одной из худших ситуаций хаоса за последнее время. Да, я пока не был в центре событий, но уже находился к нему так близко, что чувствовал неприятный жар и зловонье серы. Пора было принимать контрмеры — причем таким образом, чтобы не навлечь на себя гнев руководства.

Я налил бокал водки и начал продумывать свои действия.

Примерно через час мой третий бокал опустел. Наливать четвертый мне не хотелось. К тому времени диск с Майлзом закончился, и я заменил его на Роберта Джонсона. Первый трек назывался «Я и дьявольский блюз». Этот вечер как раз подходил для мистера Джонсона и его адской сделки на чертовом перекрестке.

Ранним утром, когда ты постучишь в мою дверь…Ранним утром, эй, когда ты постучишь в мою дверь,Я скажу: «Привет, сатана! Похоже, мне пора уходить».

Я не мог подавить дрожь в своем теле, хотя оно на сто процентов было не моим. В следующие несколько дней мне предстояла куча неприятных дел, включая беседу с моим лучшим другом Сэмом. Я хотел узнать, почему он вел со мной нечестную игру. Передавая мне вызов, секретарша Алиса сказала, что Эдвард Уолкер был клиентом Сэма. Если бы мы как-то поменялись местами, я обязательно объяснил бы старому приятелю, куда пропал в рабочее время и почему мой клиент, из-за которого он вляпался в большие неприятности, достался именно ему.

Чем дольше я размышлял над ситуацией, тем больше понимал, что мне требовалась дополнительная информация — например, о мертвом мистере Уолкере и об обвинителе Трававоске. Но по законным каналам такую информацию получить было трудно. Я решил навестить Жировика.

Глава 5

ЧЕЛОВЕК-СВИНЬЯ

Большую часть следующего дня я выполнял обычную работу. Алиса направила меня к клиенту в деловую часть города: Шелл Маунд Роуд, 84. Машина сбила маленького велосипедиста. Случай оказался драматическим. Жертвой был двенадцатилетний школьник, пересекавший перекресток по пути домой на ланч. Обвинитель — скромный парень по имени Плачущий слизень — бросил взгляд на мертвое тело и закатил зеленый глаз от отвращения. (Он действительно имел только один круглый глаз, зато тот находился более-менее на середине лица.) Фактически судебное разбирательство могло закончиться за полчаса. Мальчишка не имел каких-то грязных секретов. Но правила для детей были очень строгими, и нам пришлось пройти через множество формальностей. К тому времени, когда судья вынес приговор и я наконец-то покинул эту патетическую сцену (пока шли прения, мой взгляд все время упирался в искореженный велосипед и ботинок школьника в лужице крови), день перевалил за середину. Даже выигрыш дела не мог стереть воспоминания о том, как ребенок рыдал, когда понял, что он не вернется домой к маме и папе. Иногда я ненавидел свою работу.

Во время разбирательства, пока судья опрашивал покойного (они делают это в случаях с несовершеннолетними), Плачущий слизень повернулся ко мне и тихо спросил:

— Ты слышал о Трававоске?

Мне показалось странным, что парень не знал о моем участии в деле Уолкера.

— Да. Конечно, слышал.

— Он был ублюдком, но, поверь мне, никто не заслуживает такой смерти.

— Я раньше думал, что вы, плохие парни, считаете ублюдочность великим достижением.

Слизень бросил на меня странный взгляд. Для демона он выглядел довольно симпатично: его единственный затуманенный глаз имел ошеломленное выражение. И хотя обвинитель был почти в два раза выше меня, он не использовал свой рост для запугивания. Впрочем, я все равно не доверял его словам.

— Бывает хорошая ублюдочность и плохая ублюдочность, — ответил он. — Трававоск нажил себе кучу врагов и с вашей стороны, и с нашей.

— Ты думаешь, что эту мерзость мог совершить кто-то из ангелов?

Такая идея ошеломила меня. Подобное убийство было бы нехарактерным для нашей стороны, но если парни хотели свалить все на демонов… Нет, только не Кровавая сеть!

Лоб обвинителя печально наморщился. Его лицо стало выглядеть как рождественский окорок, на который сел какой-то выпивший гость.

— Запомни, Доллар, я ничего тебе не говорил, — сказал он быстро и громко. — Я ничего не знаю об этом.

Мне пришлось дать ему свои заверения.

— Так же как и я. Нет наивысшего блаженства, чем неведение.

— О, посмотрите! — вскричал Сладкое сердечко, когда я зашел в бар. — Это самый разыскиваемый тип на Небесах!

— Да, спасибо, очень остроумно.

Сэм сидел у стойки с имбирным элем и разложенным «Курьером Сан-Джудас». Чтение газет было еще одним способом, которым он демонстрировал свой стиль старой школы. Когда я подошел, он произнес, не оборачиваясь:

— Отметь на всякий случай. Среди людей его звали Дарко Гразувак.

Мне потребовалась секунда на размышление.

— Ты имеешь в виду Трававоска? Неужели о нем написали некролог?

— Некролог? Ему посвятили всю верхнюю половину страницы. Вчера газеты писали о самоубийстве Уолкера, а сегодня в его бассейне утонул посторонний мужчина. Что ты еще ожидал?

Такая новость насторожила меня. Ни Небесам, ни Оппозиции не нравилась публичность — особенно подобного рода. Ведь репортеры копались в личной жизни агентов, чье прошлое было в основном придумано. Это могло навредить и ангелам, и демонам.

— Интересно, зачем его прихлопнули прямо в доме Уолкера?

Сэм пожал плечами и опустил на стойку кружку с элем.

— Возможно, таким образом убийцы отправили кому-то сообщение. Не знаю. Пойдем пообедаем.

Можно было заказать еду в «Циркуле», но никто из ангелов не делал этого, надеясь пожить в своих телах еще какое-то время. Мы с Сэмом ходили через площадь Биджера в «Бунт боксеров» — мое любимое заведение. Оно было скромным, небольшим и для китайских ресторанов (где, по моему опыту, сентиментальность уступала место бизнесу) вполне дружелюбным.

Обычно, сжимая в кулаке пару палочек и глядя на тарелку с бараниной и семенами сезама, я мог убедить себя, что Всевышний по-прежнему сидел на Своем троне и наводил порядок в мире. Но нынешним вечером этого оказалось недостаточно.

— Что происходит, Сэм? — поинтересовался я. — Где ты был вчера? Почему мне передали твоего клиента? И как получилось, что ты ничего не сказал об этом, когда увидел меня?

Он покружил перед собой чашку с зеленым чаем и сделал пробный глоток.

— Ты имеешь в виду дело Уолкера? Будь я проклят, если знаю, приятель. Мне самому не ясно, почему клиента отдали тебе. Я не смог принять его по вине паренька.