Непримкнувший. Воспоминания - Дмитрий Шепилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В те времена мы фанатически верили Сталину, решениям высших партийных инстанций, печати, что борьба за социализм сопровождается небывалым обострением классовых антагонизмов, что троцкисты и правые встали на путь белогвардейского террора, что часть партийных кадров сомкнулась с классово враждебными элементами, и надо в открытых боях сломить сопротивление всех враждебных сил и обеспечить полное торжество социализма.
Так учили нас. А затем так учили мы: в таком духе писали статьи, брошюры, читали лекции. И делали все это с полной уверенностью. Правда, сознание все время жгли мучительные вопросы:
«Почему в условиях побеждающего социализма так много «врагов народа»? Почему «врагами народа» становятся вдруг старейшие большевики-ленинцы? Почему «враги народа» так охотно сознаются в своих преступлениях и так красочно описывают свои самые чудовищные злодеяния? Почему всего этого не было при Ленине, когда в стране еще существовали целые эксплуататорские классы, а слабенькая Советская Россия одна противостояла всему империалистическому миру?»
Но эти жгущие и мучительные вопросы душились подготовленными для всех ответами:
«Таковы законы классовой борьбы.
Такова диалектика становления социалистического общества».
Именно в эту самую мучительную полосу нашей жизни на политическом небосклоне Москвы начинает восходить новая звезда – Хрущев.
Первые встречи с Хрущевым
Троцкистское прошлое? Морковочка, клюковка и вошебойки. Как поют соловьи на Днепре. Почетный шахтер. Почему Хрущев не оставил письменных документов. Кто свергал самодержавие и создавал Красную Армию на Украине. Хрущев и репрессии в Москве и на Украине
Говорили, что из Донбасса на ученье в Промакадемию прибыл шахтер. Насчет общей и политической грамотности у негоде не ахти как хорошо обстоит дело, но мужик он простой и сообразительный.
В широкой кампании репрессий главные удары приходились на интеллигенцию. Создавалось впечатление, что чуть ли не вся партийная интеллигенция поставлена под подозрение, особенно старые большевики, бывшие в эмиграции. А тут появился настоящий рабочий-шахтер. Учиться в Промакадемии он не стал и перешел на партийную работу.
Многочисленные аресты захватили и Московский областной и городской комитеты партии, как и районные комитеты. Поэтому когда Хрущев был избран первым секретарем Московского областного и городского комитетов партии, такое избрание было принято московским партийным активом положительно: может быть, рабочий Хрущев в эту трудную полосу в жизни партии окажется более устойчивым партийным руководителем и пресечет широко развившуюся подозрительность (именовавшуюся бдительностью).
Правда, при избрании Хрущева московским секретарем вскрылось одно непредвиденное обстоятельство: оказалось, что в период своей работы на Украине Хрущев одно время принадлежал к троцкистской оппозиции и был активным троцкистом.
Доложили Сталину и просили его указаний: как быть? Сталин, при его лютой непримиримости к троцкистам, на этот раз проявил необычное для него примиренчество.
– Ну что же, раз был грех, значит, был, от этого никуда не уйдешь. Но если он осознал свою ошибку и хорошо работает, можно оказать доверие и к этому вопросу больше не возвращаться. Информируйте об этом факте Президиум Московской конференции, а саму конференцию можно в это дело не посвящать.
Так и было сделано. В последующие годы подавляющее большинство из тех московских активистов, которые были членами Президиума конференции, было репрессировано, другие умерли или по тем или иным причинам затерялись. Партийные же лидеры, узнавшие об этом факте (Сталин, Молотов, Каганович, Маленков и др.), держали его в строгой тайне, и на протяжении следующих двух десятилетий он никогда не всплывал на поверхность из глубин реки времени.
Что касается Сталина, то он проявленным здесь «великодушием» в лице Хрущева приобрел на всю жизнь наиболее преданного ему, послушного и неистового приверженца, не останавливавшегося ради угождения Сталину ни перед какими препятствиями и жертвами.
Но я забежал вперед…
Впервые я увидел Хрущева осенью 1937 г. В Большом зале Московской консерватории шел партийный актив. Повестку я уже не помню, кажется, обсуждался вопрос об итогах июньского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 г.
Н. Хрущев появился в президиуме актива вместе с Л. Кагановичем, который в это время был народным комиссаром путей сообщения, народным комиссаром тяжелой промышленности и вдобавок шефствовал над Московской партийной организацией. Хрущев считался всеми выдвиженцем Кагановича.
Хрущев был одет в поношенный темно-серый костюм, брюки были заправлены в сапоги. Под пиджаком – темная сатиновая косоворотка с расстегнутыми верхними пуговицами.
Крупная голова, высокий лоб, светлые волосы, широкая открытая улыбка – все оставляло впечатление простоты и доброжелательства. И я, и мои соседи, глядя на Хрущева, испытывали не только удовольствие, но даже какое-то умиление:
– Вот молодец, рядовой шахтер, а стал секретарем Московского комитета. Значит, башковитый парень. И какой простой…
Актив встретил Л. Кагановича и Н. Хрущева горячо. Хрущев вышел к трибуне, сопровождаемый всеобщими аплодисментами. Он начал свое выступление. Видимо, тогда он еще не был так натренирован в ораторстве, как в годы будущего премьерства: говорил запинаясь, с большими паузами и повторениями одних и тех же слов. Правда, когда он разгорячился, речь пошла бойчее, но речевых огрехов оставалось много.
О чем он говорил – сказать трудно. Обо всем, что попадалось под руку. Эта черта его речей сохранилась и в будущем. Помню, что он говорил о необходимости хорошо подготовить к зиме квартиры. Недопустимо, что в коммунальных квартирах – в коридорах и уборных – горят маленькие тусклые лампочки («что за крохоборчество»). Надо проводить в домах центральное отопление и заготовить дрова. Говорил, что торгующим организациям и самим домашним хозяйкам надо приготовить соленья.
– При засолке капусты надо порезать туда морковочки да положить клюковки. Тогда зимой от удовольствия язык проглотишь…
Все смеялись. И всем нравилось. Правда, произносил он многие слова неправильно: средства, сицилизмь… Но говорил красочно. Речь пересыпал шутками-прибаутками. И как-то хотелось не замечать огрехов в его речи.
«Видно, что практик, жизнь знает хорошо, опыт большой. А в остальном, наверное, поднатаскается».
Но из глубины души нет-нет да и всплывали недоуменные и тревожные вопросы:
«Что же происходит? Ведь во главе столичной организации всегда стояли старые большевики, соратники Ленина, даровитые публицисты, трибуны революции. Что происходит теперь? Куда девались эти люди? Неужели всем им выражено политическое недоверие? Да, многое неясно, мучительно неясно. Но, должно быть, все, что происходит, закономерно. Ведь троцкисты и правые – это же не миф, это действительно противники генеральной линии партии».
Такова была моя первая встреча с Хрущевым и первые подспудные и недоуменные вопросы, которые породило его появление на столичной политической арене.
Лично же с Н. Хрущевым я познакомился во фронтовых условиях. Шел 1943 г. Наша 4-я гвардейская армия, в которой я был тогда начальником политотдела, победоносно завершила бои под Сталинградом. Фельдмаршал Паулюс и его армия были пленены. Мы были выведены в район Воронежа на пополнение.
В августе 1943 г. командование германской армии предприняло мощное наступление против Воронежского и Степного фронтов, пытаясь взять реванш за падение Курска, Орла и Белгорода и удержать Харьков. В Ахтырскую и Колонтаевскую группировки противника входили, в числе других, 7-я и 11-я танковые дивизии, 10-я мотодивизия, самые разбойничьи дивизии СС «Великая Германия», «Мертвая голова» и многие другие соединения. В боевой арсенал врага только что были введены новые мощные танки «Тигр» и самоходные орудия «Фердинанд», на которые верховное командование Германии возлагало большие надежды.
15 августа немцы перешли в наступление из районов Ахтырки и Колонтаева. Завязались тяжелые кровопролитные бои, в которых противник фланговым маневром потеснил находившиеся здесь части Красной Армии и вынудил их к отступлению на восток.
По приказу Верховного главнокомандования 4-я гвардейская армия, пополнившаяся людьми и новой техникой, форсированно была переброшена в район восточнее г. Ахтырка на стыке Воронежского и Степного фронтов и вошла в состав Воронежского фронта. Предстояло вести тяжелый встречный бой против наступающих танковых соединений врага, подкрепленных мощной авиацией.
Гитлеровцы зверствовали. Они сжигали дотла деревни, расстреливали сотнями мирных жителей, испепеляли хлеб в копнах на корню, уничтожали скот.
Штаб армии расположился в небольшой, почти целиком сожженной деревушке. Артиллерийская канонада не смолкала. Воздух был пропитан гарью. Было жарко, а высоко в бирюзовом небе, как ни в чем не бывало, заливались жаворонки.