Мир, где нас не ждали 2.0 - Мархуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечер наступил, костёр потихоньку горел в своей яме, а над ним висел казан, в котором варился кофе. Общение завязывается легче, если в руках чашка чая или кофе. Правда, не все его пьют на ночь глядя. Был ещё один аспект, о котором Старк, прошедший в армии учебку разведки дальнего радиуса действия хорошо знал. Информация, полученная человеком в процессе еды или питья, идёт прямиком в подсознание и добротно закрепляется там. Не то, чтобы он вынашивал какие-то коварные планы, нет. Под таким соусом людям легче было обьяснить насколько опасен тот мир, куда они собрались. За несколько дней костёр Старка стал чем-то вроде клуба. Бичи, после визита Леру, скоро перебрались в палатки, купленные на деньги блондинистого доброхота. По его же совету они запасались старыми рессорами и большим количеством чая и кофе.
Глава 9
Вот и сейчас на бревне-завалинке уже восседало несколько любопытных бездельников, кто-то пристроился прямо на земле. Сам Старк развернул своё кресло боком к костру и вытянул длинные ноги.
— А почему вы в пальто и сапогах? — спросила Катя, симпатичная женщина из клуба "за сорок", кокетливо отгоняя веточкой зудевших над головой комаров, — тепло же, а у костра так, вообще, жарко.
Сама она была в короткой юбке, босоножках и футболке.
— Эти пальто и сапоги греют только в холод, — пояснил Леру, — а в жару они охлаждают. Драконья шкура, однако.
Дружный смех дал понять, что шутку оценили. Все уже привыкли, что весёлый француз любит вставлять в речь словечки из чукотских анекдотов. Впрочем, не только из чукотских.
Хотя пальто и сапоги и в самом деле были из драконьей шкуры. И они действительно грели в холод и охлаждали в жару. Но какой смысл пытаться доказывать это обывателям двадцать первого века? Кто с такими штуками в жизни не сталкивался, ни за что в это не поверит.
— Не верят нам, паря, — усмехнулся Леру.
— Их право, — отреагировал Старк, — пусть верят в свою синтетику. Но если нас перенесёт прямо сейчас в зиму, да в степь, да в ночь, да в буран…
— Тогда вы с нами поделитесь, — перебила его Людмила из того же клуба.
— Э, нет, фигушки, — ухмыльнулся Старк, — там каждый сам за себя.
— И за своих любовниц, — добавил Леру.
— А где ваши любовницы? — играя глазами, поинтересовалась Катя.
— Пока в Оранжевом мире, мы ещё с ними не познакомились. А у жён мы отпросились на несколько лет.
— Дядя, ты дурак? — встряла местная вредина Светка, спешившая по молодости и щенячьей глупости показать всем и каждому свою крутость, раскованность и самостоятельность, — зачем тебе любовница из средневековья? Наших, что ли, мало?
— Да, дурак. У меня и справка есть, — Старк полез во внутренний карман, — а зачем мне наша? Я там себе найду тихую и мирную, без выпендрёжа. Мечта, а не подруга, любой мужчина подтвердит.
Старк достал из кармана… пачку сигарет и одну из них прикурил от веточки из костра. Тут же руку к Старковой пачке протянул Аркаша, местный штатный "стрелок".
— Дай тоже.
— Свои иметь надо.
Народ аж застыл от такого беспардонного отказа.
— Тебе что, сигарету жалко? — занудил Аркаша, в расчёте на сочувствие окружающих.
— На минуточку извините, — оскалил белые зубы француз, блистая чистейшим одесско-еврейским прононсом, — у нас с местной администрацией договор: она не гонит отсюда любителей стрельнуть, а мы не снабжаем их сигаретами.
Мужики заржали — попрошайка, похоже, достал всех. Аркаша, видя, что на сочувствие народа рассчитывать не приходится гордо удалился в темноту на поиски более покладистой жертвы.
— Какие-то вы неправильные дядьки, — презрительно фыркнув, заметила Светка, — и любовницы вам нужны мирные, покладистые "синие чулки".
Она гордо обвела взглядом мужскую половину, ожидая, что те её поддержат.
— Ну, что молчите? — возмутилась девушка, дёрнув плечиком, — или вам тоже нужны послушные тихони, которые со всем соглашаются?
К великому Светкиному изумлению мужская составляющая выразительно, хотя и молча, поддержала Старка. А женская, из тех, "кому за сорок", благоразумно помалкивала.
— Да вы что, совсем идиоты? Только секс нужен? А поговорить, пообщаться?
Красноречивые улыбки осветили многие мужские физиономии. Невооружённым глазом было видно, что "поговорить с ненаглядной" для них не всегда было жизненным приоритетом, особенно с такой, как сама Света.
— Когда женщина говорит она теряет половину своей привлекательности, — резюмировал Юра.
Вечер продолжался в том же, ни к чему не обязывающем трёпе, пока Старк не уполз в свою палатку. Через некоторое время к себе ушёл и Леру, а минут через двадцать разошлись и "осиротевшие" посетители.
Утро залило ярким солнцем всю поляну. Вынырнув из палатки, Старк уже собрался заняться утренней гимнастикой, но бросил взгляд на друга. Тот, растянувшись на "выпаде вправо", застыл в изумлении. Проследив за его взглядом Старк увидел мужчину средних лет, с академической бородкой, в милицейском камуфляже, с ранцем за спиной. Больше всего он смахивал на сапёра, готового взорваться на минном поле ради спасения мира. От ранца к браслету на его левом запястье вёл экранированный провод. Чудик медленно ходил по поляне, зажав в кулаках…"усы" биоэнергетической рамки.
— Что, паря, нечистую силу, вычисляешь? — с простодушным видом съехидничал Леру.
— Я, между прочим, председатель Можайского Общества Суггестологов, — напыжился тот, уловив-таки иронию, — государственные руководители проявляют преступное равнодушие к этой весьма опасной затее. Приходится подключаться нам, и, заметьте, без поддержки со стороны властей. Вы можете себе представить, что будет, когда в беззащитный Оранжевый Мир вторгнется эта алчная агрессивная толпа?
Леру улыбнулся, а Старк заржал, даже не подумав о соблюдении приличий. Уж кто-кто, а они-то представляли. И ещё как: дай Бог, если хотя бы половина этой "алчной, агрессивной толпы" уцелеет в первые дни. Но это будет не так просто. Уж очень опасен "беззащитный мир" для тех, кто считает себя пупом цивилизации и искренне верит во всякие там свободы и права человека. Мир, в котором отвечают за базар, рубят руки за воровство и сжигают на кострах за призывы к демократии. Мир, где оценивают по делам, а рапортуют по исполнении, а не досрочно. Мир, где суд редок, а самосуд — норма жизни, где трудно найти "доброго дядю, который
