Удар Кувалды - Геннадий Борчанинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В команде нового игрока встретили без особого энтузиазма, а вот Романов ехидно улыбнулся, постукивая битой по ладони. Кувалда никак на это не отреагировал. Цесаревич давно выпал из его сферы интересов, и никакой угрозы больше не представлял. Тем более во время простого урока физкультуры.
Глава 17
Лучше бы они играли в вышибалы. В них Кувалда мог в одиночку выбить всю команду противников. В лапте он смог только сравнять счёт и не дать Романову отпраздновать победу, но и этого было достаточно.
После урока все отправились в раздевалку, переодеться после игры. Кроме Кувалды, который играл прямо в брюках и тужурке, нисколько не вспотев, и Семёна, который ждал, пока из раздевалки уйдут Романов и его дружки. Князь то и дело поглядывал на друга, который мог бы его там защитить, но Краснослав таких тонких намёков не понимал.
— А чего хотели от тебя? — спросил Семён. — Ну, эти, которые с урока забрали.
Краснослав отвлёкся от пространных мыслей. Они стояли неподалёку от раздевалок, возле умывальников, а Сволов чересчур долго мыл руки и лицо, будто тянул время.
— К князю Меншикову ездил. Тот меня завербовать хотел, в охранку, — пояснил он.
— А ты? — замерев в ожидании, спросил Семён.
— Отказался, — пожал плечами майор.
Князь поперхнулся от изумления. Уж он-то понимал, что такими назначениями и связями разбрасываться нельзя. Не простят. А то и напакостят, специально отправив в самую жуткую и безлюдную дыру Империи.
— Ну ты даёшь… — выдохнул он. — Это ж надо… И куда дальше думаешь?
Кувалда ничего не ответил. Просто ждал, когда князь соизволит уже переодеться, чтобы вместе пойти в общежитие. Краснослав хотел вызнать у него про ближайшие мероприятия петроградского высшего общества, но делать это в коридоре благоразумно не стал. Конечно, ни о какой конспирации в школе и речи быть не могло, но привычка — вторая натура, и майор просто не мог озвучивать планы у всех на виду.
Из мужской раздевалки, громко смеясь, высыпали романовские дружки, а за ними вышел и сам наследник престола, о чём-то тихо толкуя одному из своих друзей. Семён проводил их долгим подозрительным взглядом, дождался, пока все они скроются за поворотом, и только после этого прошёл в раздевалку сам, тщательно отряхивая мокрые руки. Кувалда подождал его снаружи. В воспоминаниях Сычёва эта раздевалка была связана с чём-то иррационально ужасным, тёмным и мерзким. Никаких конкретных образов Кувалда уловить не мог, но в целом ощущение маячило где-то на краю сознания.
Князь, покрасневший до самых кончиков волос, вылетел из раздевалки, громко хлопнув дверью, так и оставаясь в спортивном трико и майке. Было удивительно видеть его настолько взбешённым, Семён никак не мог успокоиться, широко раздувая ноздри и сжимая изо всех сил кулаки. Кувалда осторожно заглянул внутрь раздевалки.
В раздевалке, во-первых, жутко воняло, причём не только потом и носками, а во-вторых, посередине, между лавочками, стоял раскрытый портфель князя, а вокруг него валялись разбросанные порванные листки. Некоторые как будто были в чём-то измазаны. Форма Семёна тоже валялась на полу, истоптанная грязными ботинками. Шкафчик его оказался варварски вскрыт каким-то вандалом, исписанная похабностями дверца висела на одной петле. Всё содержимое вывалили наружу и испоганили.
— Я… Их… Ненавижу… — прошипел князь с таким жаром, что Кувалде казалось — ещё чуть-чуть, и он вспыхнет по-настоящему, огромным синим столбом пламени.
Краснослав прикрыл дверь. Не получилось нагадить открыто — царевич и его дружки нагадили тайком. Неприятно. И пусть обида нанесена князю Сволову, Кувалда воспринял её как личное оскорбление. А подобные выходки прощать нельзя.
— Пошли, догоним, — произнёс он, хлопая друга по плечу.
Быстрым уверенным шагом они пошли за цесаревичем, Кувалда впереди, Семён чуть сзади. Майор чувствовал, как внутри разгорается знакомое предчувствие неизбежной драки.
— Вот знал же, знал, что надо сразу, первым идти, — кипятился Семён.
Кувалда же молча шагал. Царевич не мог уйти далеко. Коридоры школы майор уже выучил наизусть, каждый уголок. Ну и верное чутьё говорило ему, что они уже близко.
Романова и его прихвостней догнали всего через несколько минут, в одном из длинных коридоров.
— Стоять! — рыкнул Кувалда, и его голос прокатился по коридору, гулким эхом отражаясь от стен.
Приказ исходил такой силы, что остановились все разом, как вкопанные, даже Семён, который шёл рядом. Цесаревич опомнился первым, обернулся, сверкнув недовольным взглядом, увидел Краснослава рядом с Семёном, зло усмехнулся. Вслед за ним повернулись и все остальные его дружки.
— Благородные доны чего-то хотели? — насмешливо произнёс Романов и даже чуть поклонился, чинно размахивая руками, будто находился не в школьном коридоре, а на приёме у испанской королевы.
— Извинись, дон, — бросил Кувалда. — Все по очереди будете извиняться.
— Перед кем? — хмыкнул один из друзей царевича, сложив руки на груди. Виссарион Демидов, старший из троицы, не сказать, что толстый, но довольно-таки массивный парень.
— Перед ним, — Кувалда кивнул в сторону друга, который теперь заметно нервничал.
В ответ мерзавцы только рассмеялись, но Краснослав оставался предельно серьёзен.
— Ты, Сычёв, что-то больно борзый стал, — произнёс Демидов.
Похоже, предыдущие уроки впрок не пошли и быстро забылись. Впрочем, те, кто уже успел столкнуться с Кувалдой в драке, теперь не спешили выходить вперёд. А вот Демидов, которого в прошлый раз не было, самодовольно ухмылялся и закатывал рукава. Как и ещё несколько дружков цесаревича.
— Славик, ну ты чего опять начинаешь? — дружелюбно произнёс Кирилл Романов. — Я думал, мы с тобой помирились, у папеньки!
— Ошибаешься, — сказал Краснослав.
В воздухе повисло напряжение, будто перед грозой, то самое, когда сверкнула молния, и ты ждёшь, когда грянет гром. Кувалда и цесаревич смотрели друг другу в глаза, цесаревич насмешливо, Кувалда мрачно, но ни тот, ни другой не спешили переходить к активным действиям. Оба выжидали.
— Выпороть вас обоих надо, как холопов! — рыкнул Демидов и попытался было полезть с кулаками на Краснослава, но царевич остановил его властным жестом.
Майор перевёл на него тяжёлый взгляд.
— Выпороть, говоришь? — хмыкнул он.
Дерзкий и высокомерный Демидов ему сразу не понравился. Кувалда чувствовал, как внутри, в остатках сознания Сычёва клокочет ненависть к этому негодяю, одному из тех, кто не
