Император (ЛП) - "РуНикс"

          Да, она была чертовски важна для него.

          Данте откинул волосы с ее лица и, оставив ее дремать, вышел из спальни в уютную гостиную, где увидел свою экономку, стоявшую у окна и смотревшую на улицу.

          Данте присоединился к ней, окидывая взглядом опускающиеся сумерки и особняк.

          — Кто это сделал? — спросила она после долгого молчания, наконец, когда они остались одни и вдалеке от ушей.

          Данте вспомнил допрос, которому он подвергал ее похитителя, пока Тристан жестоко расправлялся со своими приспешниками. Данте потребовалось несколько часов, чтобы сломить его, но он сделал это, с той черной яростью и местью за ту важную девушку с лесными глазами, которая вела его. Единственное, что он получил, было одно имя — Гилберт — до того, как мужчина умер. Тристан и Данте договорились держать это при себе. До тех пор, пока они не узнали правду, они говорили всем, что это была конкурирующая семья, пытающая свою удачу. Хотя это не устраивало его, так как она заслуживала правды, Данте солгал.

          — Это была конкурирующая банда. Амара оказалась не в том месте и не в то время.

          Зия глубоко вздохнула, прежде чем спросить его:

          — Должны ли мы покинуть это место?Какая-то часть меня хочет забрать ее отсюда.

          Данте покачал головой.

          — Уже слишком поздно. Вы слишком долго здесь живете. Для вас обеих безопаснее оставаться здесь, на территории.

          Она смирилась с этим, уже подумав об этом.

          — Парень из коттеджа, спасший моего ребенка, — спросила она. — Как ты думаешь, ему понравится, если я буду убираться в его доме?

          Данте почувствовал, как улыбка тронула его губы, представив себе, как Тристан видит на пороге дома экономку по материнской линии.

          — Да, думаю, ему это понравится.

          Она кивнула, повернувшись, чтобы посмотреть на него странными, красивыми зелеными глазами, которые унаследовала от нее ее дочь.

          — Спасибо, Данте. Ты не должен был делать ничего из этого для нас, но я благодарна.

          Данте положил руку ей на плечо и слегка сжал.

          — Ей понадобятся все мы.

          Ее мама покачала головой.

          — Она ценит всех нас, но все, что ей нужно, — это ее сердце. Амара всегда была сильной, но такой доброй, какой я не думала, что могут быть люди. Раньше я думала, что сила должна быть пресыщена, пока она не научила меня другому. Она сильна, как сильна вода — она не кажется такой, потому что адаптируется, но она может просочиться в самую маленькую трещину и разбить самые большие камни с течением времени. С ней все будет в порядке.

          Данте ничего не ответил, потому что не знал ее. Но он хотел узнать эту девушку с бесконечной силой. Он знал, что она была нежной, знал, что она широко улыбалась, знал, что у нее были самые уникальные, красивые глаза, которыми восхищался художник в нем, и он знал, что она, вероятно, не знала своей собственной силы. Он видел, как ломаются крепкие мужчины, видел, как раскалывается их разум, иногда именно он ломал их. Однако три дня, проведенные в руках ее похитителей, с пытками, которым они подвергли ее, не уничтожили ее. Её избили, да, но она все еще была здесь, живой и чувственной, вибрирующая с силой, которую она, вероятно, не осознавала, что излучает.

          — Знаешь, это она много лет назад велела мне угостить тебя печеньем, — улыбнулась ее мама. — Я рассказала ей о смерти твоей мамы, и она сказала, чтобы я приготовила тебе сладости. Я никогда не думала об этом раньше. Ты тоже был совсем маленьким мальчиком. И каким-то образом она увидела это. Ее сердце всегда поражало меня.

          Данте вспомнил, как Зия впервые пришла к нему с печеньем. Он был удивлен и немного подозрителен, но после последнего укуса почувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние годы.

          И она сделала это для него, эта дремлющая, сломленная девушка.

          Да, она была важной человеком. Возможно, она всегда была такой, а Данте просто не видел этого. Он только сейчас это понял.

          — Судьба всегда плетет свои нити, Данте. Мы просто не видим их, пока не откроем глаза.

          Он вспомнил слова матери, улыбку на ее лице, когда она произносила эти слова, глядя на закат. Он не знал, существует ли что-то подобное судьбе за пределами книг. Но стоя там, он чувствовал, как его глаза открываются, тонкие нити тянутся от него и выходят за пределы комнаты, привязывая его к спящей девушке внутри.

                                              ***

          Данте сидел перед отцом в кабинете, стараясь не выражать никаких эмоций, за исключением легкой ухмылки. Пока он позволял Лоренцо Марони думать, что он на поводке и ведет себя как хороший сын, эта маленькая ухмылка была его средним пальцем для его отца.

          — Твоего брата перевезли. В доме произошёл пожар, поэтому они переезжают, — сказал ублюдок, оценивая реакцию Данте.

          Если он думал, что Данте ничего не знает о том, что происходит с его братом, то этот человек был глупее, чем он думал.

          — Куда? — спросил Данте, откидываясь на спинку кресла.

          Как бы он ни ненавидел своего отца, он должен признать, что у этого человека есть стиль. Чем старше становился Данте, тем больше он понимал, что ему нравятся стильные вещи, и этот кабинет был ярким примером этого. Полированная деревянная мебель, соответствующая деревянным панелям за креслом отца, книжная полка в противоположном углу, заполненная книгами, которые он сомневался, что его отец когда-либо читал; окна слева с узорчатыми драпировками, которые каким-то образом сочетались с темой камня и дерева, и огромный письменный стол, доминирований в этом углу комнаты. Вишенкой сверху были маленькие люстры, свисающие с потолка.

          Стильный ублюдок.

          Данте ненавидел, что получил это от него, по крайней мере, внешне. В глубине души его воспитывала мать.

          — В другом месте, — сказал ему Ищейка Марони, держа эту информацию в качестве рычага.

          Информация, как учил его отец, ключ. Данте ухмыльнулся, уже на шаг опережая свою игру. Он видел, что ухмылка обеспокоила старика, прежде чем тот стряхнул ее.

          — Девушка, она будет проблемой?

          Данте почувствовал, как его плечи напряглись при этих словах. Она ни за что не попадет в прицел его отца. У нее уже было достаточно дерьма, чтобы хватило на всю жизнь.

          — Я так не думаю, — сообщил ему Данте, как бы невзначай.

          За эти годы он понял, что иметь дело с отцом довольно просто — умиротворить его, потешить его эго и позволить ему оставаться самодовольным на своем троне. Это заставляло его не замечать ничего под носом, в то время как откровенный бунт оттачивал его.

          — Кто ее похитил?

          — Я все еще расследую.

          Его отец кивнул.

          — Заплати матери и девочке, чтобы они держали рот на замке. Мы не хотим, чтобы наши враги на земле думали, что они могут украсть кого-то из лагеря. Не спускай с нее глаз.

          Да, они держали это в секрете. Удивительно, но не многие в подземном мире даже знали о похищении, по крайней мере, насколько ему было известно. Или, может, это было не так уж удивительно. Ее фамилия недостаточно значима. Он слегка нахмурился, пытаясь вспомнить, знает ли он ее фамилию.

          Данте кивнул, быстро поднялся с кресла и поправил пиджак.

          — Ох, и еще одна девушка входит в круг, — сообщил ему отец, доставая телефон, чтобы показать ему фотографию красивой темноволосой девушки. — Ее отец был солдатом до того, как сложил оружие, и в последнее время она произвела фурор. Ее зовут Нерея. Не спускай с нее глаз.

          Данте прищурился, ощущая покалывание. Это было выключено, очень выключено. Его отец не мог позволить девушке вступить в Наряд, только потому что, она «произвела фурор». Его отец не был далеко верующим человеком. Девушки были для него шлюхами. Это абсолютно не соответствовало его характеру, даже если они спали с ним. Они никак не могли пробиться из его постели в Наряд.