Грифон - Евгений Щепетнов

Я еле высидел урок. Легче сидеть в засаде на вонючей квартире, чем вот так, сорок пять минут слушать всякую хрень и записывать ее в тетрадку. Одно только меня радовало — ЭТО никогда не вернется! Я больше никогда не буду учиться в школе! ЭТО лишь временно!

Такие мысли наполняли меня вселенской радостью, и отвлекало меня от радости только два фактора: наличие Василисы, томно вздыхающей и поглядывающей на меня сбоку, и кучи привидений, заполонивших класс, сидящих, лежащих, бродящих мимо столов, исчезающих в полу и появляющихся прямо из столешницы. Отвратительно видеть эти серые физиономии, заглядывающие тебе в лицо.

У меня сложилось такое впечатление, что количество привидений вокруг меня многократно увеличилось — то ли это место было такое, то ли… в общем, похоже, что я их притягивал. Может, они чувствовали во мне некроманта? Человека, способного общаться с духами, мертвыми телами и управлять ими?

Одна половинка моего мозга слушала откровения учительницы по теме урока, вторая — обдумывала происшедшую со мной модификацию. Через полчаса созерцания рож призраков я наконец не выдержал и, сосредоточившись, мысленно приказал:

— Пошли все вон! Вон все отсюда!

Призраки встрепенулись, загалдели, а один подошел поближе и озабоченно спросил:

— Хозяин, ты сейчас не желаешь с нами общаться?

— Я не хозяин и не желаю! — яростно фыркнул я, ткнул авторучкой в тетрадный листок так, что прорвал бумагу.

— Конечно-конечно, отдыхай! — заторопился дух. — Мы тебя оставим! Как понадобимся, ты покричи, и мы сразу придем.

— Постой, — спохватился я, — остальные пусть уходят, а я с тобой поговорю.

— Как скажешь, хозяин! — Лицо привидения озарилось радостью, и оно с готовностью подбежало ко мне и вылезало из стола передо мной.

— Чуть подальше отойди, — поморщился я.

— Конечно, Повелитель!

Я задумался — чего бы спросить такое? Ну вот чего можно спросить у привидения? У неприкаянного духа? Вот так вопрос… Не придумав ничего дельного, спросил:

— Тебя как звать?

— Как хочешь, хозяин!

Хммм… вопрос явно неверен. Перефразируем:

— Как было твое имя при жизни?

— Александр Сергеевич… (О нет! Только не Пушкин!) Лимонов (Фффууух! Мне только духа классика не хватало!)

— Как ты ушел из жизни?

— Меня убили. Сосед, за бутылку водки. Сказать его имя?

— Не надо. А с чего ты решил, что я твой хозяин?

— Ну как же, — растерялось привидение. — Само собой, хозяин! Как же может быть иначе? (Да запросто, как! Вот есть такие люди, как ни странно, которые не видят привидений и которых привидения не слушаются!)

— Я могу тебе приказать что угодно? Например, развоплотиться?

— Можешь, хозяин. И воплотиться — тоже. (Те-екс… а вот это уже интересно!)

— А куда я могу тебе приказать воплотиться?

— Куда пожелаешь, хозяин! Главное — чтобы это не был живой одушевленный объект, а так — куда угодно.

— А если я прикажу тебе воплотиться вот в этот мелок, что держит учительница?

— Только прикажи!

— Хорошо. Тогда воплотись в него и напиши на доске: «Василиса прекрасная».

Учительница оборвала объяснения на полуслове, онемела и вытаращила глаза. Мелок, внезапно обретший свою отдельную от нее жизнь, чертил на доске крупным, каллиграфическим почерком «Василиса прекрасная». Класс зашумел, зашуршал, засмеялся, и все посмотрели на мою соседку.

Василиса улыбнулась и тихо сказала:

— Это ведь ты, правда? Ты написал? Я не знаю как, но это точно ты сделал.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — недоуменно пожал я плечами.

— Я тебя так люблю… — сказала Василиса, сверкая синими глазами, а я в очередной раз подумал: «Как я влип…»

Первая неприятность случилась на втором уроке. Перед его началом в класс вошел здоровенный парнюга — с меня ростом, только массивнее. По виду — настоящий спортсмен. Я-то не особенно уважал профессиональный спорт — ну так, пофизкультуриться и все. При моем росте желающих обидеть меня как-то не наблюдалось, силой я не был обижен, так что целыми днями истязать себя в спортзалах ни малейшего желания не было.

Парень сразу направился к нашему с Василисой столу, бросил на него рюкзачок и надменно сказал:

— Эй, ты, сдрисни отсюда. Это мое место.

— Майк, он теперь будет сидеть со мной, — наморщила носик Василиса. — Иди поищи себе другое место. Место рядом со мной теперь занято.

— Вот как… значит — возле тебя мне теперь нет места… — неопределенно протянул парень, и добавил ласковым голосом, обращаясь к притихшему классу: — Это что тут за хрен с горы? Мне кто-то пояснит, что за ботан сидит рядом с моей девушкой?

— Похоже, теперь это не твоя девушка, — хихикнула черненькая девица возле окна, с интересом наблюдавшая за разборками. — Миш, присаживайся ко мне, место возле меня свободно. А это чудо, возле Василисы, — Вася из Магнитогорска. Похоже, теперешняя ее любовь. Так что садись ко мне.

— Слышь, придурок, ты чего все молчишь? Языка нет? Или что, он в зад ушел? Что зенки на меня выпучил, недоумок? Тебе мало одного фингала? Еще надо? И перелом руки? Свали от моей девушки, козел!

— Отстань от него, Мишка! — Василиса встала и яростно пихнула парня кулачками прямо в широкую грудь. — Да, это мой парень, и я его люблю!

— Уууу! — загудели школьники вокруг. — Вот это да! Вот это заявы! Молоток, Василиса! Считай помолвка! Так что, Миха, тебе ничего не светит!

— Это мы еще посмотрим, — буркнул парень и многообещающе кивнул мне головой, — это мы еще посмотрим.

Дальше урок шел уже без особых проблем. Меня не беспокоили, видимо, посчитав, что новенькому вначале нужно привыкнуть к новому месту. Я скучал, время от времени общался с привидением Лимонова, вызнавая подробности его несчастной жизни, положенной на алтарь виноторговцев, опять скучал, и поддерживала меня в этом учебном процессе только мысль о том, что я все это делаю не просто так, а за двадцать тысяч евро в месяц. А это очень, очень недурно. Да что там недурно — это восторг! Вместо того чтобы нюхать истлевшие трупы жертв и подставлять свою задницу под выстрелы и файерболлы преступников, я сижу рядом с прекрасной Василисой, в чистом классе, одетый и обутый по последней моде. Грех жаловаться.

Вторая неприятность началась перед уроком физкультуры. Само собой, раздевалки девушек и парней были раздельными. У каждого ученика имелся персональный шкафчик, отпиравшийся его отпечатком пальца. Никаких тебе замков, никаких древних скамеек посредине раздевалки. Душевая, больше похожая на хирургическую операционную своей чистотой, туалет… нет — унитазы были обычными, белыми, без золота и драгоценных камней, как стоило ожидать. Как и люди — такие же, как и везде, как и в той школе в Заводском районе, где я учился.

— Ну что, поговорим? — навис надо мной Майк, он же Миха, он же Миша. — Ты чего, сучонок, на мою девушку позарился? Рожа провинциальная!

— Ты что, хочешь подраться? — миролюбиво спросил я и предложил Лимонову: — Ну-ка, будь наготове — вселись-ка вон в тот стул…

— С тобой драться? Сморчок! — Майк зло рассмеялся и сгреб меня за шкирку. — Сейчас учить тебя буду.

Стул позади агрессора поднялся, поплыл по воздуху и с размаху несколько раз опустился ему на голову — раз, два, три!

— Стой, хватит! — остановил я духа, вошедшего в раж.

Майк лежал у моих ног, а парни, присутствующие при стычке, с недоверием и ужасом смотрели на происходящее. Один из них, небольшой оборотень с острым, как будто вынюхивающим носом, обвиняюще сказал:

— Ты маг! И ты применил магию против Мишки! Его папаше это сильно не понравится, очень сильно. Ты вообще знаешь, кто его отец?

— Да мне плевать, кто его отец. Пусть себя ведет повежливее, и не будет неприятностей. А с чего ты решил, что маг? — поздновато спохватился я.

— Вас, магов, за сто метров чую, — осклабился оборотень, — вы пахнете по-другому. У вас запах, похожий на запах озона или железа. Хмм… ты пахнешь по-другому — к запаху железа примешивается запах… хмм… тухлятины какой-то? Странно. Никогда не встречал такого запаха.

Оборотень быстро оделся в спортивную форму, нервно поглядывая на меня, и направился к выходу из раздевалки. Остальные ребята тоже стали быстренько одеваться, как будто очнувшись от наваждения. Все это время они стояли, молча наблюдая за схваткой. Только я собрался задать парнишке пришедший на ум вопрос — кто же отец этого парня? — как оборотень уже выбежал из комнаты.

— Чего он там про его отца говорил? — спросил я у ближайшего парня, затягивающего кроссовки.

— Большой человек, — бросил тот коротко, вставая и выходя из раздевалки. — Сеченов, слышал про такого?

«Еще бы не слышать! — подумал я и опечалился — „Сека“». Авторитет, который завязан со многими легальными видами бизнеса. А еще больше — нелегального. И теперь, похоже, это мой враг. Как я умею наживать себе врагов — любо-дорого смотреть! Одно только радует — их так много, что в споре за то, кому первому меня прибить, враги могут передраться и уничтожить друг друга. По крайней мере — я на это надеюсь.