Опасный защитник для беглянки - Галина Валентиновна Чередий

– Понятно?

Глава 11

Да что же это за бесконечное дерьмище стало твориться с моей жизнью? Как только мне кажется, что хуже быть не может, судьба дает надежду, но только для того, чтобы коварно ухмыльнувшись, продемонстрировать – может. Еще как может.

Под направленным мне в голову стволом игольника я и кивнуть в ответ на вопрос того самого, пугающего до оторопи и без всякого оружия, уголовника побоялась. Конрад. Так его зовут. Только имя, без фамилии.

– Понятно, – едва выдавила шепотом.

Целиться в меня громила сразу перестал и отвернулся к своим невидимым в полутьме коридора подельникам, а вот я еще пару секунд так и стояла, окаменев и забыв как дышать. До тех пор, пока Конрад опять не повернулся, не обращая внимания на гул недовольного бормотания за своей спиной, и дернул головой, приказав:

– На выход давай!

Чтобы пройти в узком проеме из разошедшихся едва ли на треть шлюзовых дверей мне пришлось буквально притереться спиной к стоящему в проходе огромному мужчине. Делать это лицом к лицу духу у меня не хватило. Я и так ожидала, что вот сейчас он меня схватит и сотворит… да что ему вздумается.

– Сейчас отстыковываться и стартовать будем, – сказал мне в затылок Конрад, что пошел лично конвоировать меня до каюты. – Сядь лучше на пол, так хоть не упадешь, если болтать начнет.

Дверь отъехала, он меня слегка толкнул в поясницу, заставляя шагнуть внутрь, и сзади прошелестело.

– Надо же! – прокомментировал мое появление Яцес, который устроился в имеющемся в каюте единственном кресле. – Не ожидал.

– У них же Конрад явно верховодит, – ответил ему уже сидевший в углу на полу охранник с кровью на лице, чьего имени я не помнила. – Так что, логично. Он баб своим всегда принципиально запрещал трогать, мочил за это нещадно. Об этом все знают.

– За столько времени, в одиночке и с дикой голодухи любые принципы улетучиться могут, – ответил ему Зигфрид, вцепившись в меня опять своим змеиным взглядом, поднялся и указал на освобожденное место. – Проходите, Алекс, присаживайтесь. Думаю, нам стоит поговорить, чтобы морально вас подготовить к тому, что произойдет весьма скоро. Предполагаю, что как только эти скоты почувствуют себя в безопасности и доберутся до запасов алкоголя на борту, то сразу же придут за вами.

– А вы ни в какой обстановке не откажете себе в удовольствии поиздеваться и позапугивать? – мигом озлилась я, прошла мимо него вглубь каюты и села на пол. – Не трудитесь, напугать меня еще больше невозможно.

– Да все как раз наоборот, Алекс. Я хочу помочь вам, чтобы вы могли выжить.

– Отвалите со своей помощью, – огрызнулась я.

Мне бы тут осмыслить в каком положении и так очутилась, и что за выбор нужно будет сделать совсем скоро, а он со своими долбаными разговорами.

– Алекс, не паникуйте же! – и не подумал отставать Яцес. – Если вы не будете реагировать с паникой, истерикой и добровольно постараетесь угодить этим животным, то есть большая вероятность, что ущерб для вас будет минимальным.

Ну да, неубиваемая с десятилетиями рекомендация о том, что если уж не можешь избежать насилия, то расслабься и попытайся получить удовольствие. Интересно, этого больного ублюдка Яцеса наверняка должны еще и заводить мысли о том, что со мной могут сделать голодные до секса зеки?

Хотела послать Зигфрида уже не стесняясь в выражениях, но тут двери опять открылись, и в каюту загнали дока Мартинсон и медбрата Коха, которые были свидетелями того, перед каким выбором меня поставил Конрад.

Яцес переключился на них, оставив меня в покое. Совсем скоро я должна буду выбрать. Выбрать того мужчину, которому должна буду отдаваться добровольно. Или умереть. Выбрать совершенно незнакомого мужика, который будет делать со мной все, что захочет или заставит делать меня. Он вполне может оказаться извращенцем, больным на всю голову уродом, с такими же больными фантазиями. И как женщины, черт возьми, делают подобный выбор, оказавшись такой ситуации? Исходя из логики? Или интуиции? Не знаю первая, вторая, они обе, а может и безумие какое-то, но выбор мой склонялся к Конраду. Тому самому, что готов был меня пристрелить, но чьему решению в вопросе моей неприкосновенности подчинились, однако, остальные. Значит, у него авторитет и сила. И тот охранник сказал, что Конрад никогда не позволял насиловать женщин-заложниц своим, чтобы это там ни значило. Итак, он сильный, его боятся и уважают другие, он ненавидит насильников. Вот только… он огромный, пугающий и убил на моих глазах своего же подельника, что возражал ему. Как быть уверенной, что он не пристрелит и меня, если я не смогу угодить, ведь мало ли что и как он любит делать с женщинами в постели. Да еще плюс после такого срока воздержания.

Что, если я с ним и одного раза не переживу? У меня был только Руф. Ласковый, деликатный, осторожный, всегда пекущийся о моем комфорте и удовольствии Руф, что теперь любит другую. Я не знаю как быть с другим.

Нет, не наивная, порно мы, будь здоров, сколько просмотрели, даже полного трешака иногда. Подростковое любопытство – оно штука коварная, такого насмотришься, что потом мечтаешь развидеть, а невозможно. И именно благодаря этому же любопытству я прекрасно знаю насколько могут отличаться мужчины, в размерах их причиндалов в том числе. Черт! Я сейчас всерьез думаю о размере у Конрада? Думаю. Чего притворяться и внутренне истерить, если это самый размер светит мне в самое ближайшее время. Хотя… вот будет сюрприз, если он откажется и велит выбирать из его подельников. Учитывая все последние издевки судьбы, такое запросто может случиться.

– Алекс, вы не будете против, если я к вам тут присоединюсь? – негромко спросила док Мортинсон, и я вздрогнула, выныривая из задумчивости.

Я не заметила когда она успела подойти. Вроде бы только что перешептывались с Кохом и Яцесом в дальнем углу.

– Хотите на пол сесть? – удивилась я. – Может, лучше на койку?

Стены завибрировали, сообщая о запуске двигателя, и пол дрогнул. Алисия поспешила сесть рядом со мной и вовремя, потому что в следующую секунду нас мотнуло вправо, а потом сразу влево. Как Конрад и предупреждал. Кто бы ни взялся за пилотирование катером, он явно еще только приноравливался к местному управлению.

Нас поболтало еще минут пять, пусть все слабее и слабее, но я все же обрадовалась, что в желудке с утра ни крошки не побывало.