Каменное перо - Павел Георгиевич Козлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут Батафи резко взвился. Он стал неузнаваем. На его остром, худощавом лице заиграла демоническая маска – искаженное подобие улыбки, окрашенное всеми оттенками ночи. Он беззвучно рассмеялся Принцу в лицо, закрыл глаза, как будто бы упиваясь одному ему ведомой шуткой, скорчился, то ли от хохота, то ли от боли, и так же внезапно затих.
– Что с тобой? – заставил сказать себя Принц.
Батафи что-то пробормотал в сторону и покачал головой. Его лицо стало прежним, но даже более измученным и истощенным, чем раньше. Это была всего лишь игра тени, убеждал себя Принц. Потрясение нескольких предшествующих дней сыграли с его воображением злую шутку, и не было ничего противоестественного в том, что внезапно обезумевший Батафи произвел на него такое тягостное впечатление. Нужно было увести его их гостевых покоев без лишнего шума. Однако Принц не был уверен, что шут помнил о его присутствии. Он выждал еще несколько мгновений.
– Батафи? – осторожно позвал он.
Шут продолжал мерно покачиваться, словно убаюкивая себя. Принц не мог больше оставаться с этим существом наедине, и он решил позвать на помощь лекарей. Он развернулся, чтобы уйти, но тут же услышал, как осипший, сорванный голос окликает его:
– Бедный, бедный Принц!
Он обернулся. Батафи все еще смотрел в сторону. Он должно быть, бредил. Может быть, несчастный тронулся умом, когда услышал недавний шум, может быть, им овладела лихорадка. Нужно было немедля позвать в комнату лекаря. Но что он позабыл в этой гостиной? Ответы могли подождать. Нужно было во что бы то ни стало вызвать подмогу.
Принц опять двинулся к выходу, а Батафи снова повторил:
– Бедный, несчастный наследник!
– Да что с тобой происходит? – не сдержался Принц, разворачиваясь на каблуках и резко подбегая к шуту. – Скажи, это твоя очередная шутка? Это розыгрыш? Что ты задумал, выставить меня дураком?
– Ах, ваше высочество, – хрипло ответил Батафи с внезапной ясностью, – я бы ни за что не удумал такого – выставить вас дураком. Дурак в этом замке может быть только один.
– Демон! – выругался на него Принц себе под нос, не зная, что делать.
– А-а-а! – понимающе просипел шут. Он смолк.
– Что это значит? – потребовал Принц.
Батафи не отвечал. Принц взял его за плечи и легонько потряс.
– Что это значит, шут?
– Вы опять зовете его… Но я больше не могу помочь, он здесь! Я здесь! Мы с ним вместе – здесь!
– Что ты мелешь?
– Демон, ваше высочество. Вы уже заказывали демона на этой неделе.
– Да что это за чертовщина! – воскликнул Принц.
Батафи засмеялся.
Принц вспомнил о гостях и постыдил его:
– Тише, ты разбудишь их.
– Их? – взвизгнул Батафи. – Их? Они спят таким сном, от которого не просыпаются!
Его взгляд был чертовски серьезен. Принц отступил на шаг.
– Да, да, ваше высочество! Вы же хотели позвать демона. Вы же сказали ему, «демоны тебя возьми», помните? И я позвал – Батафи позвал демона. Но только одного, уж вы простите великодушно. Я слаб, очень слаб… Но даже один справился с ним, с неугодным гостем. С Доменико! Вы были так остроумны, я решил, что это будет прекрасная шутка!
Батафи попытался встать. Багровый плащ скользнул с его плеч и обнажил неизменный шутовской наряд, который, с ужасом заметил Принц, был изорван в лохмотья. Кое где, на более светлых шашечках, виднелись темные пятна, но ночь не позволяла увидеть их настоящий цвет.
– Я написал потрясающую историю! – шептал Батафи, делая неловкие движения и постепенно заваливаясь навстречу Принцу. Он упал на руки и, неуверенно балансируя на четвереньках, поднял голову и посмотрел наследнику в глаза. – Мне нужно было выкинуть перо годы назад, но я не смог. Я сделал это потом, когда история уже была написана, но то было позже. Я не стал сжигать ее, понимаете?
Его голос звучал непривычно. Он был полон рассудка, лишен дурашливой эксцентричности придворного шута. Это был разговор равных. Невольно завороженный этой переменой, Принц опустился на колени рядом с Батафи.
– Я не понимаю, – признался он.
– Я выкинул перо, – терпеливо повторил шут, – Прямо из башни. Я выкинул перо из окна. Но я не стал сжигать историю, которое оно написало. Почему? Потому что я слаб, а история получилась чертовски хороша. Видите ли, я не смог избавиться от пера раньше, когда мне удалось ускользнуть от Гильдии. Я думал, что соблазнов писать больше не будет, и некоторое время я держался. Но…
Он пожал плечами.
– Во мне всегда жила какая-то чертовщинка, – неожиданно сказал он своим прежним шутовским тоном и подмигнул.
Принц окончательно запутался.
– Какая гильдия, что за историю ты написал?
Вместо ответа Батафи сощурился и сказал:
– Никогда – запомни это, Принц! – никогда, —слышишь, никогда! – не пиши историй про себя.
Он в измождении опустился на пол, как будто этот последний обмен репликами отнял у него все силы.
– Я позову лекаря, – твердо заявил Принц и в третий раз повернулся, чтобы уйти.
– Иди, бедный Принц! – ядовито усмехнулся шут.
Принц обернулся через плечо.
– Иди, только не оборачивайся! – прошептал Батафи.
Принц сделал шаг в сторону выхода. Еще один. И еще. Он обернулся и посмотрел на жалкую тень на полу. Плащ лежал чуть поодаль – расплывчатая клякса в море темноты.
Еще шаг.
Принц уверял меня после, что он почувствовал движение за спиной. Он обернулся. Тень на полу стала в два раза крупнее – плащ рядом с ней уже не казался таким большим. Этого просто не могло быть. Бред. Игра тени! Еще шаг, два, выход уже совсем близко.
Принц обернулся еще раз. Батафи вновь показался прежним – маленький силуэт рядом с черной кляксой плаща. Принц облегченно воздохнул и окинул взглядом всю гостиную. Именно тогда он обнаружил то, что его смятение не позволило ему заприметить ранее: дверь в комнату за спиной шута была распахнута настежь. Он застыл. Их разговор просто обязан был разбудить обитателя комнаты. Или, может быть, они с Батафи действительно переговаривались настолько тихо, что никто не услышал? Темнота зияла вместо дверного проема, а на ее границе клубилась серебристая дымка. Принц принял решение: он быстрым шагом вернулся, обежал шута, стараясь не смотреть на него, и оказался прямо напротив открытой двери… которой не было. Она
