Дело о сгоревших сердцах - Лариса Куницына
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подходя к своему кабинету, он услышал за дверью громкий смех, а, распахнув её, застал там обоих оруженосцев, причём Эдам снова расположился в его кресле за столом. С ними был ещё один юноша, высокий, худой и гибкий, как лоза, Пьер, оруженосец Арно. Этот парень когда-то чуть не угодил на виселицу вместе со своим отцом-браконьером, и только стремительная и выдающаяся по наглости эскапада Арно спасла ему жизнь. Рыцарь пожалел беднягу, к тому же ему срочно нужен был оруженосец перед выступлением в военный поход, поэтому Пьер неожиданно для себя нашёл верный заработок и хорошего хозяина, к которому сразу проникся глубокой привязанностью.
Когда Марк вошёл, все трое вскочили на ноги, а Эдам метнулся в сторону, освобождая для барона место, но у Марка не было ни времени, ни желания высказывать ему свои претензии. Он сразу взглянул на Пьера и тот радостно ему кивнул.
— Ваша светлость! Мой хозяин отправил меня за вами! Интересующий вас человек сейчас находится в таверне «Сломанное колесо». Я вас провожу.
— Шарль, достань из сундука мой старый кожаный костюм и сапоги.
— Я ему помогу! — и Эдам наперерез другу кинулся к большому сундуку, стоявшему в углу комнаты.
Распахнув его, они оба какое-то время перебирали уложенные туда вещи и, наконец, извлекли с самого дна старые кожаные штаны, куртку со шнуровкой и множеством ремешков и старые сапоги для верховой езды с истёртыми железными подковками на каблуках. Потом Шарль достал оттуда же льняную рубаху, выкрашенную в чёрный цвет.
— Ты что, сунул туда всё это, не постирав после похода? — морщась, накинулся на него Эдам.
— Дурак ты, это же для маскарада! — огрызнулся тот.
— Я собираюсь в притон, мой мальчик, — усмехнулся Марк, — а там не место утонченным рыцарям в бархате и шёлке.
— В притон? Я с вами! — восторженно воскликнул Эдам, но барон покачал головой, пресекая его восторги.
— На сей раз, я обойдусь без тебя. Пока я буду заниматься там своими делами, ты приведёшь в порядок тот костюм, что сейчас на мне. Мне пришлось провести несколько схваток с далеко не худшими мечами королевства. От меня разит потом, что для моей миссии весьма кстати, но вряд ли будет уместно, когда я вернусь домой к жене.
— Как скажете, — разочарованно проговорил Эдам и подошёл, чтоб помочь ему переодеться.
Шарль тем временем вышел и вскоре вернулся, неся бутылочку тёмного стекла, кусок угля из камина и большой меч в простых деревянных ножнах подмышкой. Переодевшись и нацепив меч на пояс, Марк вылил из бутылочки на руки немного лампадного масла и провёл ладонями по своим ухоженным чёрным локонам, отчего они стали выглядеть засаленными. А после, покатал в ладонях уголёк, растёр чёрную грязь по рукам, убедился, что под ногтями образовалась чёрная кайма, а потом несколько раз провёл по лицу, на котором появились грязные разводы.
Эдам мрачно наблюдал, как его обожаемый кумир превращается из знатной особы в кого-то сильно смахивающего на лесного разбойника, а затем подал ему старый войлочный плащ с капюшоном.
— К моему возвращению у меня под рукой должно быть мыло и достаточное количество горячей воды, — распорядился Марк, поймав его взгляд.
— Будет, даже если мне придётся вскипятить колодец, — проворчал юноша.
После этого Марк в сопровождении Пьера спустился вниз и с удовлетворением заметил подозрительные взгляды конюхов, которые те бросали на него до того, как узнали. После этого они снова стали невозмутимыми и услужливыми.
Выехав из неприметных низких ворот северного крыла, они с Пьером сразу свернули в сторону крепостной стены и чуть позже углубились в узкие улицы окраин города, где царили мрак и теснота. Между тёмными, покрытыми плесенью и трещинами стенами домов порой мог проехать разве что один всадник. Из переулков на них недобро поглядывали оборванные, но хорошо вооружённые люди, которые, рассмотрев его и уделив особое внимание размерам его меча, предпочитали удалиться подальше, чтоб он не решил, что они препятствуют его движению. Это были те самые трущобы, где жила так называемая чернь, — бедные районы, до которых никому не было дела, где жили и умирали самые опасные и самые обездоленные жители Сен-Марко.
Какое-то время Пьер, ехавший впереди, петлял по этому лабиринту грязных улочек, а потом остановился возле небольшого трактира, при котором, если судить по коновязи, имелась конюшня и гостиница, хотя вряд ли до этого заведения добирались добропорядочные путешественники.
— Мы оставим здесь коней, — пояснил оруженосец, спрыгивая на землю. — Это место держит один из побратимов хозяина, он о них позаботится. Дальше пойдём пешком.
Марк кивнул и спешился. Из дверей к ним вышел высокий человек в грязном фартуке и, молча поклонившись барону и коротко кивнув юноше, взял под уздцы их коней и увёл куда-то в переулок.
Они снова двинулись в путь по замусоренным улочкам, всё больше углубляясь в трущобы. Марку уже приходилось бывать в таких местах, и он уверенно шёл за своим провожатым, с вызовом глядя в глаза каждому встречающемуся ему мужчине и усмехаясь в ответ на жеманные улыбки женщин, призывно распахивавших перед ним двери своих каморок.
Наконец, они подошли к высокому крепкому дому, который, наверно, когда-то примыкал к старой крепостной стене, снесённой за ненадобностью, когда границы города потребовали расширения, и новые стены выстроили дальше на север. Над низким входом здесь висело сломанное колесо, и Марк подумал, что, должно быть, таверна называется так потому, что в тот момент в качестве вывески кому-то подвернулась под руку эта рухлядь.
Пьер кивнул сидящей возле входа старухе и распахнул дверь.
— Я пойду первым, — проговорил он и вошёл.
Сразу за дверью начиналась каменная лестница, ведущая в подвал, где, возможно, когда-то размещался арсенал или пороховой погреб. Они спустились вниз, в низкое сводчатое помещение, где в углу был сооружен камин, в этот поздний час пышущий жаром. Под арочными сводами стояли грубо сколоченные столы и скамьи, освещаемые множеством чадящих сальных свечей, установленных на подвешенные к потолку колёса. Сидевшие за столами люди ожидаемо напоминали нищих и разбойников, но были среди
