Пять сердец Сопряжения. Том 1 - Мария Александровна Ермакова

Уолли пожал плечами.

– Пока тело не найдено, родственникам не оформят свидетельство о смерти. Лишь дадут справку о том, что по истечении срока давности несчастный считается пропавшим без вести.

– Жуть какая… – пробормотал Джей. – И ты был там пять раз? И собираешься снова?

– Я должен добраться до верха или нет? – возмутился тайерхог, невольно заставив Изабеллу улыбнуться.

Виллерфоллер неисправим! Скажи ему, что в лесу завелся огнедышащий дракон, пожирающий все живое – обязательно отправится проверить, так ли это!

– Уоллер, а как будет звучать Эверест по-фриммски? – вдруг спросил Рианон. – Случайно не «Ракаровиэль-а-Тайри»?

– Точно, – кивнул тот. – Название дословно повторяет перевод с тибетского «Мать и царица снежной белизны».

– Оу! – воскликнул фриммец. – То-то название мне показалось знакомым! У моего знаменитого соотечественника, Наймиса Роуза, есть картина с названием «Ракаровиэль-а-Тайри иэр Фа Ноэль» – «Вечная царица и мать Белой точки».

– Обожаю эту картину! – воскликнула Франсуаза, с симпатией взглянув на него. – Какое там небо! На него смотришь, и оно тебя затягивает без остатка!

– А поземка на ошеломительной высоте? – Риан вернул ей довольный взгляд. – Кажется, будто это край одеяния смерти, уходящей за горизонт!

– Ты у нас, оказывается, любитель искусства? – добродушно поддел его тайерхог.

– До того, как попасть в Фартум, я учился в художественном училище, – не обижаясь, ответил ТаТерон. – Я давно и всерьез увлекаюсь искусством Роуза. Вот кстати, известно ли вам, что он тоже пропал без вести?

– Да? – удивилась Изабелла. – Я всегда думала, что такая знаменитость, как он, похоронена с почестями в какой-нибудь шикарной усыпальнице на Фримме!

Герцогиня фон Рок кивнула.

– Я что-то читала по этому поводу у Элькенато, но уже плохо помню. Расскажете нам, Рианон?

– С удовольствием, Ваша Светлость, – улыбнулся тот и повернулся к Белке. – Изабелла, усыпальница действительно имеется – роскошная, окруженная садом, который цветет и зимой, и летом, но она, – пустая! – символизирует благодарность Фримма замечательному художнику. Наймис исчез в возрасте тридцати пяти лет, так и не закончив картину с рабочим названием «Чернильная вечность лагуны Дорана». Он пропал, не оставив записки, никого не предупредив. Вечером ушел в мастерскую, а утром его нигде не было. Друзья забили тревогу и объявили художника в розыск, но его так и не нашли. Имущество Роуза и все его картины были описаны, а дом – запечатан силовой печатью Департамента внутренних дел до выяснения обстоятельств. Помещение, закрытое с использованием подобной печати, невозможно взломать, туда нельзя пробраться. Но спустя тридцать лет – это срок давности, принятый на Фримме, – дом был вскрыт…

Рианон сделал эффектную паузу и оглядел слушателей. Заинтересованным казался даже Анджей.

– Представители Департамента, явившиеся, чтобы снять печать и передать дом наследникам, обнаружили отсутствие некоторых личных вещей Роуза, которые перед его исчезновением совершенно точно находились в доме, а в мастерской – полностью завершенную «Чернильную вечность»! – с триумфом завершил Риан.

– Обалдеть! – искренне восхитился Уоллер. – Парень-то, похоже, возвращался, чтобы закончить картину!

– Да, – кивнул фриммец, – вот только он никак не мог сломать печать и проникнуть в дом. Это попросту невыполнимо!

– А Роуз не был рекурсантом? – подал голос Джей. – Тогда, возможно…

– Невозможно, даже если бы был! – покачал головой Риан. – Печать отслеживает любые перемещения в месте, запертом с ее помощью. Любые! Мышь пробежала – в Департаменте уже знают о ней все: размер, цвет, что ела на завтрак.

Пока фриммец рассказывал, Изабелла задумчиво водила пальцем по трансиру, извлеченному из футляра и развернутому на столе.

– «Чернильная вечность» находится в Национальной галерее Фримма, – сообщила она и посмотрела на Джея: – Хочу ее увидеть!

Герцогиня фон Рок расцвела, словно взгляд был адресован ей. Виллерфоллер тихонько хрюкнул.

– Увидишь, – улыбнулся Джей, – я бы тоже посмотрел!

– А я ее видел, – скромно заметил Рианон. – Она такая… такая…

– Какая? – деловито уточнил тайерхог.

– Синяя… – растерянно ответил фриммец и засмеялся первым. – Я не смогу описать – это надо увидеть. Как и нарисованный им Эверест!

– Который хранится в частной коллекции, – заглянув в трансир, сообщила Изабелла и переглянулась с Франсуазой, – Ваша Светлость, как думаете, можно уговорить хозяина выставить ее на всеобщее обозрение в моей галерее? Хотя бы ненадолго?

Та прищурилась, раздумывая.

– Наш фонд выставлял ранние работы Роуза, которые я обожаю за свет, простор и легкость! Идея сделать подборку из его поздних работ меня как-то не посещала… Но, в свете рассказанного Рианоном, здесь определенно есть над чем подумать! Тайшельцы обожают загадки!

– Особенно, если правильно выстроить рекламу! – воодушевилась Изабелла. – Уолли, хочешь заработать?

– Я? – заинтересовался Виллерфоллер.

Того, что платила Уния за боевые операции, на обычную жизнь хватало с лихвой, однако тайерхог все средства тратил на путешествия.

– Что я должен делать?

– Напиши для нас статью о Роузе? – предложила Изабелла. – О его жизни, о картинах, об исчезновении. Эту историю, думаю, давно забыли на Тайшеле! Мы запустим ее в начале рекламной компании, потом представим неизвестные факты о его самых известных работах, и интерес к выставке будет обеспечен!

На Земле оборотень подвизался в журналистике, и неожиданно стал популярен, как автор репортажей об экстремальных путешествиях, в которых проводил все свободное время между боевыми заданиями.

Думал Виллерфоллер не долго. Деньги нужны были всегда, а кроме того ему в голову пришла замечательная идея!

– Поехали туда все вместе, Белка? – воскликнул он. – Джей, что скажешь? Вырвешься на пару дней? Риан, будешь нашим гидом?

Пока Анджей раздумывал над ответом, фриммец польщенно склонил голову:

– Почту за честь, Уоллер!

– А поехали! – согласился фон Рок, и на его лице появилась озорная мальчишеская улыбка. – Нужно же иногда и отдыхать, да?

Изабелла кивнула, уже предвкушая эту поездку.

Франсуаза Атенаис смотрела на них так, будто они все были ее детьми.

* * *

На Кальмеране дождило. Дорога, на которую Белка вышла из леса, еще не успела превратиться в полную чмокающей грязи канаву, но цепочки луж уже протянулись по ней, и неизвестно, какой они могли оказаться глубины. Изабелла подтянула повыше сапоги и проверила завязки – по крайней мере, ноги останутся сухими, если провалишься! До назначенного Монти места встречи – придорожного трактира на перекрестке Танцующего Скелета – идти было около часа. Как раз достаточно, чтобы промокнуть и испачкаться, дабы не показаться хозяину и посетителям подозрительно чистеньким.

Белка, усмехнувшись, ощупала свои, стриженные скобкой, волосы. Наведенный планером морок, превративший ее в молодого менестреля, рыжего и с наглой симпатичной мордахой, был качественным или, как говорили в Фартуме, генеральным. Она даже ощущала кое-что у себя между ног, с чем ходить было, мягко выражаясь, непривычно.

Поправив лютню на спине, менестрель двинулся в путь, прислушиваясь к звукам, доносящимся с тракта. Коли крестьянская телега скрипит, или крики