Рыцарь Железного Кулака - Артем Тихомиров

– Так, – произнес огр деловым тоном. – Допустим, это так… Что же в этом случае будет с тем, кто тебя одолеет в бою?

– Он займет мое место. Тот человек наденет мои латы и сделается новым хозяином замка. Озерным Рыцарем. До тех пор, пока не приедет другой…

– Хорошенькие дела! – воскликнул вагант. – То есть если бы я…

– Заткнись! – проронил огр.

Зирвент изобразил оскорбленное самолюбие.

– Сто лет здесь не было никого. Места тут глухие, – сказал рыцарь. – У меня уже и надежда пропала… Не хочу жить вечно… Надоело… Понимаешь, Браги, приходит она ко мне. Каждую ночь почти приходит. Во сне. И там… Словом, не в силах я больше выдержать… Я бессмертен, если никто меня не победит в бою. Насчет другого. – Роменехиас махнул рукой. – Пробовал топиться в озере, прыгал с высоченного дерева, со скалы, забирался вот в этот камин. Не помогает, Браги!.. Один способ есть.

Огр помолчал, раздумывая. Вагант посмотрел на него, прищурился, потом перевел взгляд на фигуру рыцаря в черном, стоящую возле огня. Отсветы пламени играли на блестящих латах.

– Но ведь если станется, что некий воинственный тип убьет тебя, благородный господин, то что?.. Это возможно?

– Возможно. Вероятно, в этом и есть суть заклятья.

– Как же тогда ты воссоединишься с Даривендой? – спросил Браги.

Рыцарь долго молчал.

– Можно сказать, мы… будем там, где…

– Так она мертва? – спросил вагант.

Браги схватил Зирвента за шкирку и чуть тряхнул.

– Придержи язык!

– Ладно, ладно…

– Мертва? Может быть… – отозвался Роменехиас. – Нельзя сказать с уверенностью. Иногда я чувствую, что она рядом. Она страдает, Браги. Сто лет. Десять десятков… – Рыцарь со скрипом сжал кулак, закованный в сталь. – Судьба…

– Ты уверен, что нет иного выхода? – спросил огр. – Случается, что все эти условия, сроки – обманка. Способ запудрить мозги легковерным болванам.

– Нет, не думаю. Это и правда судьба.

Роменехиас отвернулся к гобелену с изображением сцены охоты. В тишине Зирвент икнул и тут же стыдливо прикрыл рот ладонью.

– Идемте, я покажу вам ее, – прогудел черный рыцарь.

6

За сто лет под снегом, дождем и ветром гранит статуи начал трескаться и крошиться. Время не пощадило даже такие прекрасные и совершенные черты. Печать тлена и забытья легла на них невидимым покрывалом. И в то же время вся поза статуи выражала протест. Невероятное усилие вновь обрести свободу. Превращенная в изваяние женщина казалась живой…

Браги ощутил, как холодеет у него вдоль позвоночника.

Одетая в длинное платье, Даривенда протягивала к невидимому собеседнику руку. Ждала. Надеялась.

Надеялась победить время.

Десять десятков.

Судьба.

Огр замер. Роменехиас не преувеличил, говоря о красоте своей возлюбленной. Даже самый искусный трувер с полным набором изящностей и рифм в поэтическом багаже не сумел бы запечатлеть словами образ Даривенды.

Это был прекраснейший дух. Красота. Хозяйка озерных вод, ожидающая того, кто разбудит ее ото сна. Ускользающая мечта…

На ум Браги пришли обрывки одной услышанной при каком-то королевском дворе баллады. Ее словно списали с этой истории.

– Чтоб мне… – пробормотал себе под нос вагант, почесывая в затылке. – Невероятно… Это же…

– Зенгра превратила ее в камень, – пояснил черный рыцарь, протягивая к статуе руку. Он не коснулся ее, сжал пальцы в кулак. Браги подумал, что за все сто лет Роменехиас так и не осмелился притронуться к своей возлюбленной латной перчаткой, которую был вынужден носить всегда. – Суженая рядом… Но знать и чувствовать ее я не могу… Только иногда, как легкий сон под утро, после того, как пропадут чары Зенгры, чары тьмы… я могу видеть.

Огр с трудом отвел глаза от статуи. Постамент овевал дикий плющ, сквозь потрескавшиеся мраморные плиты скверика пробивалась трава. Скамеечки, покрытые затейливой резьбой, время погрызло еще сильней, поилка для птиц развалилась пополам, рядом с ее основанием лежал скелетик соловья. В этом месте не действовали чары, поддерживающие иллюзию в других частях замка. Скверик с печальным изваянием в центре казался тихим островком осени посреди летнего буйства красок и бьющей ключом жизни.

Бледный Зирвент сел в сторонке на каменную скамейку.

– Что ты скажешь, Браги? Понимают огры в человеческой красоте? – повернулся к нему рыцарь.

– В некотором роде… – смутился Страшила. – Не особенный я знаток по части романтики… Я чудовище, которое волею судьбы стало таким, каким ты его видишь.

– Значит, ты веришь в судьбу.

– Отчасти.

– Тогда… Ты знаешь, о чем я хочу попросить тебя?

Огр сглотнул. Посмотрел на статую. На трещины в граните и щербины там, где откололись небольшие кусочки.

Десять десятков.

– Знаю.

– Тогда…

– Я не могу ответить тебе сразу. Дай мне время подумать до утра, Роменехиас. – Огр отвернулся. Зирвент соскочил со скамейки и стал усиленно интересоваться цветами, растущими на краю вымощенной мрамором площадки.

Но уши навострил.

– Если согласишься, ты поможешь нам обоим… Есть шанс, что все пройдет не так, как сказала колдунья. Мы с Даривендой начнем все заново. На этот раз по-настоящему. Подумай, огр, подумай. Я верю. Это судьба.

– Не очень я уважаю высокие слова, я всего лишь…

– Да, ты не человек. Однако мне это безразлично. Потому что я тоже давно потерял человеческий облик. Я хочу вернуть его обратно.

– Понимаю.

«Сколько же я мотаюсь по разным землям, сколько раз пытался стать другим, собой настоящим? Добьюсь ли когда-нибудь цели? – пронеслось в уме у Браги. – А ему – рукой подать. Он счастлив, потому что знает как… Или думает, что знает!»

– Тогда…

– Дай время до утра. Прошу.

Огр посмотрел на небо. Солнце скрылось за плотной пеленой облаков, но тут же выглянуло снова.

– Мы встретимся там, где и сегодня, Браги, – сказал рыцарь. – Но… если желаешь, можешь переночевать в замке.

– Я бы не прочь, – отозвался с готовностью вагант.

– Заткнись! – проворчал Браги. – Ни ты, ни я здесь не останемся. – Огр повернул голову к Роменехиасу. – Я слышал ее…

– Да. Дух Зенгры по-прежнему в замке. Она не упустит своего. Чужакам здесь опасно находиться.

Огр кивнул.

– На рассвете. Мы будем ждать. Спасибо за гостеприимство, рыцарь. – Браги пробовал рассмотреть его лицо за решеткой забрала, пытался угадать, какие чувства он испытывает.

Угадывать не требовалось. Огр и так знал. И поэтому ему стало противно. За себя.

– Значит, на рассвете, – сказал он.

7

– Ох приключение… ик… так приключение… ик… Кому рассказать, не поверят…

Вагант шустро простирывал свои грязные вещички в озерной воде. Болтая, подозрительно поглядывал на волны, словно боялся, что из них вот-вот появится чудо-юдо.