Темная луна - Лори Хэндленд

Столько времени мой рассказ не займет, поскольку суть его довольна проста. 

— Меня не кусали, — ответила я. — А вот моей матери не повезло. 

Дэмьен поднял голову: 

— Ликантропия не передается по наследству. Оборотни не размножаются половым путем. 

— Точно? — дрожащим голосом переспросила Ли. 

Я понимала ее волнение. Мне бы тоже не хотелось ощениться. 

— Конечно, — заверила ее я, и она выдохнула с явным облегчением. — Как утверждает Эдвард, маму укусили во время беременности. От этого потрясения роды начались преждевременно. 

— Но… — нахмурилась Джесси. — Я думала, вирус передается через слюну. 

— Так и есть.

Я не стала пускаться в объяснения. Через несколько секунд до них дошло. 

Джесси и Ли побледнели. Черт, Уилл тоже. Только Дэмьен набрался сил, чтобы произнести это вслух. 

— Ее укусили в живот? 

Я кивнула. 

— А тебя? 

— Как я поняла, вирус попал в околоплодную жидкость и заразил меня, хотя подействовал не так, как на большинство людей. 

— Ты превращаешься в волка, но не одержима демоном. 

— Ну, вроде того. 

— А что случилось с твоей матерью? — Ли смотрела на меня с бóльшей симпатией, чем мне вообще доводилось видеть в ее глазах, за исключением взглядов, бросаемых на Дэмьена. 

— Превращение ее убило. 

Это было правдой. Она превратилась, и Эдвард ее убил. 

В комнате снова воцарилась тишина. По крайней мере, никто не выразил соболезнований. Начав хором сожалеть, они бы солгали. Едва укушенная, моя мать уже была обречена. 

— А что насчет твоего отца? — спросила Ли. 

— Всю мою семью истребили те оборотни, что напали на маму. 

На секунду взгляд Ли смягчился. 

— Прости, это было грубо. 

Уж ей-то следовало знать. 

— Когда ты поняла, что отличаешься от остальных? — спросил Дэмьен. 

— В двадцать два года. 

— А до тех пор была нормальной? — выпучил глаза он. 

Уж не знаю насчет нормальности сироты, воспитанной человеком, убившим ее мать, но я все равно кивнула. 

— И что спровоцировало обращение? 

— Тогда я была без понятия. 

Страх вернулся, сопровождаемый стучащей в висках паникой и давящей болью, как будто первое превращение случилось вчера, а не семь лет назад. 

— Я училась в колледже в Стэнфорде… 

— Мило, — буркнула Джесси. 

— Эдвард денег не жалел. 

Ли и Джесси нахмурились. 

— Манденауэр платил за твое обучение? 

— Эдвард оплачивал все. 

В детстве я не знала, почему он обо мне заботился, а лишь радовалась тому, что это так. Кроме него у меня никого не было в целом мире. 

Узнав правду, я предположила, что он чувствовал свою вину за то, что сделал меня сиротой. А недавно до меня дошло: его помощь основывалась на подозрении. 

Он гадал, кем я стану и когда. И единственной причиной, почему он не убил меня после превращения, стало то, что я отличалась от остальных оборотней, и это ему пригодилось. 

— Я всегда думала, что между вами что-то есть. — Джесси снова смерила меня взглядом. 

Секунду я не понимала, что она подразумевает, но потом, когда до меня дошло, щеки покраснели, и я сжала кулаки. 

— Он не платил мне, если ты на это намекаешь. 

— Ну, если сгодится слово «шлюха»… 

— Озабоченная, — проворчала я, отчего Ли фыркнула. 

— Прекратите, — оборвал девушек Уилл. — Дайте Элизе закончить. 

Джесси и Ли не выказали раскаяния, но замолчали. 

— Первое обращение произошло под волчьей луной, — начала я. 

— А это еще когда? 

Следовало догадаться, что Джесси не сможет заткнуться надолго. 

— В январе, — пояснил Уилл, бросая на нее успокаивающий взгляд. — Когда волки воют от голода в снежной зимней пустоши.

— Ну, в Стэнфорде никаких волков нет, — поправила я, — но это произошло в январе. Уверена, вы все в курсе, что полнолуние — весьма хлопотное время.

Просто спросите у любого врача скорой помощи, медсестры родильного отделения, санитара психбольницы или официантки ближайшей круглосуточной забегаловки. 

Я училась в колледже последний семестр перед поступлением в медицинский университет — новые занятия, новые учебники, новые задачи — и была взволнована, встревожена и влюблена. 

— Почему именно тогда? — поинтересовался Дэмьен. — Разве изменения тела в пубертатный период не спровоцировали… другие перемены? 

Об этом я никогда не думала. Но сейчас, взвесив эту мысль, поняла, что Эдвард исходил из тех же соображений. 

С двенадцати до четырнадцати лет я жила вместе с ним. Он был одержим желанием жить в замке на исторической родине. У черта на куличках, в богом забытой глуши, почти на вершине горы. На время моего пребывания там он нанял мне гувернера, человека огромного роста, настолько же грозного, насколько умного. 

Когда через три дня после моего четырнадцатилетия Эдвард отправил меня домой, я думала, что сделала что-то не то. Единственное, что произошло не так — у меня начались менструации, но клыки не отросли. Как у хорошей девочки. Как забавно осмысливать прошлые события спустя столько лет. 

— Я думала, что если тебе суждено было стать оборотнем, — пробормотала Джесси, — ты стала бы им незамедлительно. Этому у тебя есть объяснение, чудо-доктор? 

Я давно привыкла к некому уважению, даже если не из-за приставки «доктор» к фамилии, то за достижения в изучении ликантропии. Но Джесси очевидно было плевать и на то, и на другое. 

— Есть у меня одна теория. 

— И ничего лучше в качестве ответа, похоже, не предвидится, — вздохнула Джесси. — Ну, выкладывай. 

— Полагаю, частичка вируса, полученного в утробе, просто спала где-то внутри меня. А когда его клетки активировались, их хватило только на то, чтобы инициировать превращение, но оказалось недостаточно для… 

Не была уверена, как именно сформулировать то, во что превращается человек, становясь чудовищем под воздействием вируса. 

— Для того, чтобы поработить душу, — прошептал Дэмьен. 

Все опять умолкли, пока я просто не сказала: 

— Да. 

— Значит, ты идеальный оборотень? — спросила Ли. — Все суперсилы без скверного демона? 

— Я бы не сказала, что идеальный. Превращаться на самом деле не так уж весело. 

По крайней мере, было до вчерашнего дня. 

— Помню, — пробормотала Ли. 

При укусе оборотня человек получает что-то вроде коллективного сознания. Когда вирус проникает в кровь, жертва начинает представлять грядущее превращение и вспоминать, что происходило с другими оборотнями. Она чувствует боль и силу, и одновременно ужас и соблазн. 

— А как насчет жажды крови? — спросил Дэмьен. — Тяги к убийствам?