Легенда о гетмане. Том I - Валерий Евтушенко

Выслушав его с непроницаемым выражением лица, мурза сказал:

— Повелитель правоверных не только отважный воин, но и мудрый правитель. С ляхами у нас мир и рушить его, без веских причин, не годится.

— Это так, — хитро прищурился казак, — но разве ляхи сами уже не нарушили условия договора, по которому они должны платить повелителю правоверных ежегодную дань?

Карачи-мурза кивнул головой в знак согласия. Затем, взглянув Богдану в глаза, сказал:

— Ляхи известны своим коварством. Тебя до этого времени мы знали как одного из самых верных слуг ляшского короля. А, что если все, что ты мне рассказал — только повод завлечь войска правоверных в западню? Что если только мы выйдем за Перекоп, а там нас уже поджидают панцирные хоругви князя Полубинского?

Богдан задумался. К этому разговору он был готов давно, но рассчитывал, что Карачи — мурза все же поможет ему.

— Ладно, хан вправе так думать — наконец, сказал он, — но ты веришь, что в моих словах нет лжи?

— Я верю, — просто ответил татарин, — но поверит ли хан?

— Ты мудрый человек, Карачи-мурза, известен своим умом далеко за пределами Крыма, подскажи, как мне убедить хана помочь нам?

— Поклянись на сабле повелителя правоверных, что в твоем сердце нет измены, — подумав, ответил мурза, — и оставь в залог самое дорогое, что у тебя есть — своего сына.

… Возвращался Хмельницкий из Крыма в приподнятом настроении, но число сопровождавших его казаков сократилось. При Тимофее, переданном хану в заложники остался Иван Брюховецкий, Степан Славковский и несколько казаков помоложе в качестве охраны. Не возвращался с Богданом и Федор Вешняк, которому было поручено обеспечить связь между Бахчисараем и Запорожьем. Но зато миссия Хмельницкого увенчалась полным успехом — хан дал свое согласие оказать помощь запорожцам. Правда, осторожный правитель Крыма не рискнул выступить сразу со всеми своими силами, передав с Хмельницким письменный фирман Тугай-бею с приказом оказать помощь казакам. Но наказной гетман был доволен и этим. «Главное, не проиграть в первом сражении, — решил он, — а там, может, помощь татар не понадобится и вовсе».

Тугай-бей, враждовавший с казаками всю свою жизнь, вначале заявил, что выполнять ханский приказ не будет, оказывать «неверным свиноедам» помощь не станет, а самого чигиринского сотника он давно уже хотел поймать и вздернуть на стене одной из перекопских башен. Однако, Богдану, хорошо знавшему алчность татар, удалось убедить строптивого мурзу, что он гарантирует ему не только победу над поляками, но и огромный ясырь.

— Весь ляшский обоз будет твой, всех захваченных в первом бою в плен ляхов поведешь на аркане в Перекоп, — убеждал он Тугай-бея. — Мне оставишь только пушки, припас к ним и огнестрельное оружие, тебе все это ни к чему. Во второй и последующих битвах делить трофеи будем поровну.

Понемногу успокоившись, свирепый мурза выставил в качестве непременного условия требование, что после первой же победы, он вправе угнать в Крым десять тысяч полона из местных жителей.

— А, если не победим, — оскалился татарин в хищной улыбке, — то тебя первого потащу в Перекоп на аркане вместе с твоими запорожцами.

Однако расстались они почти приятелями. Встретиться договорились в верховьях Тясмина в конце апреля, когда трава станет гуще и будет корм для коней. Тугай-бей обещал привести с собой четыре тысячи всадников со сменными лошадьми. По просьбе Хмельницкому он также отправил вместе с ним на Запорожье триста конных татар под командой одного из своих многочисленных племянников.

Часть вторая. Гетман Войска Запорожского

Глава первая. Накануне

Хмельницкий возвратился на Сечь 18 апреля и не узнал Микитиного Рога. В его отсутствие Лутай, куренные атаманы и полковники потрудились на славу. За последнее время в Запорожье народу прибавилось и теперь казаков насчитывалось не менее семи — восьми тысяч, правда, товарищей было не более одной трети.

— Но и то ладно, — обрадовался Богдан, — теперь можно сформировать полных шесть полков.

С давних пор повелось, что численность полка у запорожцев составляла полтысячи человек, но реестровые полки после Ординации 1638 года состояли из тысячи казаков.

Сразу по приезду Хмельницкий собрал на раду старшину, рассказав, на каких условиях хан и Тугай-бей согласились оказать помощь запорожцам. Узнав о требовании перекопского мурзы расплатиться за помощь полоном, атаманы помрачнели, но никто не подал голоса против союза с ордой. Все понимали, что без помощи татар решаться на восстание равносильно самоубийству. Кошевой доложил, что к выступлению все готово и дальше медлить нельзя — Потоцкий еще в марте двинулся со своими войсками на Украйну и стоит то ли в Корсуне, то ли в Черкассах.

— Думаю, — подвел итог Лутай, — завтра надо собрать полную раду, объявить о том, что хан обещал нам помощь, выбрать гетмана, полковников и старшину, да, помолясь Богу, и начинать.

На следующий день с утра раздались пушечные выстрелы. Довбыш ударил в бубен. Есаул вынес войсковое знамя, прогремели литавры. Когда все товарищи собрались, Лутай коротко сообщил, что наказной гетман ездил в Крым и хан обещал прислать в помощь запорожцам свое войско. При этом известии в толпе поднялось ликование. Тут же приступили к выборам гетмана. Все крикнули Хмельницкого. Он, по обычаю, сначала отказался, а затем поблагодарил товарищество за оказанную честь и принял гетманскую булаву. Вновь зачисленные в запорожский реестр казаки, прослужившие менее трех лет и не являвшиеся товарищами, голосовать не имели права, но тоже присутствовали на раде.

Перешли к выбору полковников. Ганжа, Остап и Колодка были утверждены в своих прежних должностях. Дополнительно полковниками рада избрала Данилу Нечая, Ивана Донца и Игната Таборенко. Генеральным обозным остался Чарнота, а генеральным есаулом стал Федор Богун. Затем все разошлись по полкам и стали выбирать полковую и сотенную старшину.

Вечером того же дня на совещании гетмана с полковниками было решено треть новобранцев отправить по домам с наказом поднимать народ и быть готовыми при приближении казацкого войска присоединиться к нему. Еще часть их должна была остаться с кошевым атаманом для охраны Сечи. В поход Хмельницкий приказал выступать примерно четырем тысячам казаков, в основном товарищей, включая шесть пехотных полков, конницу Ганжи и артиллерию Чарноты. Гетман не хотел без особой необходимости брать с собой в поход новоиспеченных казаков, не имевших военного опыта, вчерашних гречкосеев, помня, что большинство предыдущих восстаний закончилось поражением именно благодаря таким необстрелянным новобранцам.