Вечная игра - Мод Лэрби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ничего, — пробормотала Эмма, не поднимая головы.
Он так мягко тронулся с места, что, если бы у нее была чашка с чаем в руках, она бы не пролила ни капли. Рядом с Брентом она вдруг ощутила такую защищенность, как будто они давно знали друг друга.
Брент на руках внес ее в кабинет доктора Конвилля, словно она была двухлетним ребенком, и, положив ее на кушетку, сел рядом на стул.
Через несколько минут явился доктор. Маленький, подвижный, с шапкой седых волос, он был похож на доброго дедушку. Подтвердив диагноз, он предположил, что приступ случился из-за быстрой смены климата. Африка, Аляска, Вашингтон, Уэбстер. Через двадцать минут он уже проводил их до двери, вручив рецепт.
По дороге они заехали в аптеку, Брент купил лекарство и повез Эмму домой. Не больше часа потребовалось на все путешествие, но она была словно выжатый лимон и почти не помнила, как Брент совал ей в рот таблетки и укладывал в постель.
Через несколько минут ее потянуло в сон, но она еще почувствовала, как он коснулся ладонью ее лба. Ей не хотелось, чтобы он убирал руку, и она попыталась вырваться из тьмы, чтобы сказать это, но тут же провалилась в сон.
Этот день и следующий она провела в постели и была как в тумане. Брент все время оказывался рядом, когда ей хотелось пить или пора было принять таблетки, которые ей совсем не хотелось принимать, и настаивал на своем.
— Пейте, пейте. У вас прибавится сил, — просил он, поднося к ее губам чашку.
— Жаль, что у меня нет сил запустить ею в вас, — с напускным раздражением бормотала она.
— Ну-ну, Эмма. Не надо меня «благодарить».
Она не успевала придумать достойный ответ, как снова проваливалась во тьму.
Вечером второго дня лихорадка отступила, и Эмма проснулась с ясной головой, но совершенно ослабленная. Выглянув в окно, она подумала, что, если малярия будет посещать ее при каждой перемене погоды, ей предстоит нелегкий год.
6
— А, вы проснулись?
Брент вошел в комнату с очередной порцией лекарств и торжествующе посмотрел на нее. Он обогнул кровать и уселся всего в нескольких дюймах от нее, словно это было его законное место.
Эмма отодвинулась при виде чашки, в которой плескалось что-то непонятное.
— Что на сей раз? — спросила она и заставила себя сесть.
У нее хватило сил натянуть на себя одеяло, впрочем, он и так уже видел гораздо больше, чем ей бы хотелось.
Брент не остался безразличен к ее уловкам, и на его губах появилась знакомая Эмме кривая улыбка.
— Добро пожаловать в царство живых. — И он протянул ей стакан. — Я принес бананы, йогурт, груши, кое-что еще, но это тайна. Я подумал, что вам не мешает подкрепиться.
Эмма поморщилась от его слов, но взяла стакан и сделала глоток.
— О, очень вкусно! — воскликнула она.
— Старый семейный рецепт, — с гордостью произнес он. — Я всегда готовил это, когда мама кормила моих братьев. Очень полезно.
— Но я не кормящая мать! — Эмма чуть не поперхнулась.
Его взгляд скользнул по ее груди, укрытой одеялом.
— Нет. Но вам все равно нужны силы.
Странное чувство охватило Эмму. Не понимая почему, она ухватилась за одну из его предыдущих фраз:
— Братьев?
Он кивнул.
— Не только братьев. Нас три брата и две сестры. Я самый старший.
Во времена, когда в семье, как правило, не больше двух детей, встретить почти такую же многодетную семью, как у самой Эммы, — большая редкость.
— Я тоже самая старшая из шестерых. — Она улыбнулась.
— Знаю. Мэгги показывала мне фотографии.
Эмма подняла на него золотистые глаза, взволнованная его ласковым голосом, и провела кончиком языка по пересохшим губам.
— А я не знала, хотя Мэгги часто писала мне о вас.
Эмма вспомнила, что бабушка сообщала о том, что Брент Форрест очень заботлив, но ничего о его внешности… о его волосах, глазах. Не рассказала, какие у него сильные руки…
Подумать только, сколько доброго он сделал для нее за последние два дня! Она никак не могла вспомнить, почему ей во что бы то ни стало надо держаться подальше от него.
Эмма сделала несколько глотков и облизала губы, невольно вздрогнув, когда заметила, каким взглядом Брент смотрит на нее.
— Что же Мэгги писала вам обо мне?
Брент подался вперед, словно она собиралась шептать ему ответ на ухо и он не хотел упустить ни слова из ее рассказа. Густые ресницы мешали Эмме увидеть выражение его глаз, но одно она знала точно: еще ни один мужчина не вызывал в ней такого волнения, как Брент.
Она с силой сжала холодный стакан, внезапно почувствовав, что на нее опять надвигается жаркая волна.
— Например, что вы… злы на весь мир. Что отремонтировали дом по соседству. Что вы с ней предавались философским спорам. Она очень любила вас, просто обожала…
Брент взял у Эммы стакан и поставил на тумбочку, ни на мгновение не отводя от нее глаз.
— А вы что думаете? — Он пристально смотрел на нее. — Теперь, когда мы знакомы? Вы по-прежнему думаете, что я с корыстной целью втерся к ней в доверие? Заставил ее сделать меня душеприказчиком?
— Я… — Эмма закусила губу.
— Это неправда, — перебил он ее. — Неправда. В Нью-Йорке у меня была брокерская контора. Потом все пошло кувырком, и не только на работе… Я почти все потерял. Приехал сюда, а тут ваша бабушка. Она убедила меня, что не в деньгах счастье. — Он улыбнулся своей кривой улыбкой. — Однако попросила у меня совета, куда ей вложить деньги, очевидно решив, что может мне доверять. — Он махнул головой, но не отвел от Эммы строгих печальных глаз. — Думаете, она ошиблась? — с грустью спросил он.
Эмма не сомневалась в его искренности. Ей вдруг показалось, что она знает его давным-давно, может быть, целую жизнь. В нем было что-то до боли знакомое, родное, что заставляло сердце ее трепетать.
— Думаю, Мэгги поступила так, как сочла нужным.
Брент ласково взял ее за руку.
— Знаете, все у нас пошло как-то наперекосяк, а ведь мы оба потеряли дорогого нам человека. Мы должны утешать друг друга.
— Утешать? — непроизвольно повторила Эмма.
Она не понимала, что с ней происходит. Никогда еще ей не приходилось испытывать ничего подобного. Наверное, все это из-за малярии. Ей хотелось прильнуть к нему, чтобы он крепко обнял ее, погладил по спине.
Как завороженная она смотрела на Брента. В его глазах светилась радость. Он наклонился к ней, и его взгляд сосредоточился на ее трепещущих губах.
Он вдруг сжал ее лицо в своих ладонях, и ее охватило невыразимое блаженство. И тут чем-то знакомым повеяло из глубины памяти. Она глубоко вдохнула…
— «Кашмирский букет»! — воскликнула Эмма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});