Михаил Ромм. Способ жизни - Александр Николаевич Хорт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большой сообразительности в «фараоне» не требуется, тут расчет исключительно на везение. Названные графиней три заветные карты на ход игры не повлияют. Важно, как они лежат в колоде банкомета.
Ромм и Пенцлин неоднократно указывали, что их сценарий это экранизация повести. Целесообразнее было бы педалировать на то, что он написан «по мотивам». В такой формулировке многие вольности становятся вполне допустимыми, имеется больше возможностей для отхода от оригинала. Ведь это перевод литературного произведения на другой язык, который может быть порой экономным, а порой расточительным. Вспомним, как начинается повествование классика. Первая фраза: «Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова». В сценарии она трансформируется следующим образом:
Музыка увертюры внезапно смолкла.
С экрана глядели широко раскрытые глаза. Они были недвижно устремлены в одну точку.
— На рутэ, — сказал голос за кадром.
— Вита! — ответил другой голос.
Глаза быстро повернулись.
И в том же направлении рука передвинула по исписанному мелом зеленому сукну стола, мимо разбросанных, надорванных и загнутых карт, кучку золота и банковских билетов.
Глаза проследили этот путь.
— Валет, — сказал голос за кадром.
— Выиграл! — ответил другой.
Германн стоял, опершись о спинку стула, низко нагнувшись над сидящим игроком. На нем был длинный сюртук инженерного офицера. Он пристально следил за игрою, не принимая в ней участия. Капли пота выступили на его лице[25].
Анатолий Дубенский должен был играть Германна в фильме «Пиковая дама», который так и не был завершен
[Из открытых источников]
Изменения в сценарий соавторы вносили как после подсказок со стороны, так и по собственной инициативе. Если понадобится, вносили бы и на подготовительном этапе, и даже на съемочной площадке. Это дело привычное.
Работа над «Пиковой дамой» началась в декабре 1936 года. К тому времени подготовлен режиссерский сценарий. Прокофьев уже сделал рояльные эскизы. Исполнитель роли Германна, артист Ленинградского БДТ Анатолий Дубенский, на радостях переехал в Москву. Да вот незадача — Ромм поссорился с Соколовской, и съемки были прекращены. В то время Елена Кирилловна работала на «Мосфильме» заместителем директора по художественно-производственным вопросам. С июня 1937-го она стала директором студии, а 12 октября того же года ее арестовали.
После конфликта с Соколовской съемки «Пиковой дамы» прекратились, но по инерции какие-то работы над будущим фильмом велись. Авторы оптимистично надеялись, что рано или поздно появится возможность вернуться к нему. Подготовленный ими режиссерский сценарий был послан на рецензию известному литературоведу П. А. Попову — сотруднику Всесоюзного пушкинского комитета, созданного в связи со столетием со дня смерти классика.
Петр Александрович оказался более благосклонным к работе Ромма и Пенцлина. Хотя замечаний высказал предостаточно. Он тоже считал, что сама повесть так и просится на экран. Все продумано Пушкиным. Какие задачи стоят перед кинематографистами?
Основные трудности при сценарном воплощении «Пиковой дамы» сводятся к разрешению трех задач:
а) при максимальном сохранении сюжета, фабулы и композиции повести восполнить готовый материал показом тех фактов, о которых великий художник, по условиям творческой экономии, лишь бегло упоминает и во всяком случае не показывает их в действии, в движении;
б) довести до зрителя подлинный смысл произведения Пушкина в «немых» подписях и в особенности в «звучащих» словах;
в) дать правильное представление о замысле и творческом методе автора повести и в особенности избежать легкой возможности превратить (по крайней мере, для восприятия рядового зрителя) эту глубоко реалистическую повесть в произведение фантастическое, густо обремененное чертовщиной и мистикой[26].
Далее Попов приводит примеры спорных поправок первоисточника, сделанных сценаристами. Например, Томский рассказывает о графине и трех загадочных картах не за ужином после игры, а во время самой игры. Рецензент еще раз напоминает о необходимости правильного толкования творческого замысла Пушкина:
Повесть «Пиковая дама» — исключительный (даже в широких рамках мировой литературы) пример гениального проникновения художника в психику человека, одержимого маниакальной идеей, приводящей его к полному психическому расстройству. Лет 20–25 тому назад почтеннейший проф. Россолимо говорил мне (тогда еще студенту), что болезнь Германна дана в повести с непостижимой для неспециалиста клинической точностью[27].
В завершение П. А. Попов указывал, что сценарий требует дополнительной переработки, хорошо бы привлечь литературоведов, знакомых с творческим методом Пушкина.
К сожалению, все его пожелания пропали втуне: рецензию Петр Александрович закончил 18 июля, а за несколько дней до этого работа над фильмом была прекращена.
Михаилу Ильичу к осечкам не привыкать, случались не раз. Благо, хоть дома мир и покой, наладилась личная жизнь. А ведь с каким пылом в Туркмении участники съемочной группы уверяли нежданно нагрянувшего Барнета в том, что у него не должно быть причин для ревности. Мол, между Кузьминой и Роммом ничего личного, исключительно творческие отношения. Однако закончились съемки «Тринадцати», группа вернулась в Москву, а жена к Барнету не вернулась — вышла замуж за Ромма. Вот и верь после этого людям.
Идти в загс не спешили. (Распишутся только 6 ноября 1940 года.)
Летом 1937-го молодожены сняли дачу. Там тишина, покой. Жена хлопочет у плиты. К новому папе ластится трехлетняя Наташа. Одним словом, идиллия. Ромм много писал, иногда делал кавалерийские наскоки в столицу. Негоже режиссеру запираться в башне из слоновой кости, необходимо быть на виду, мозолить глаза коллегам и начальству, иначе о нем забудут. В мире кино происходит столько событий, что если не ты их, то они найдут тебя.
Так и случилось. В один прекрасный день Михаил Ильич привез из Москвы сценарий. Называется «Восстание», автор Алексей Каплер.
Глава шестая. 78 дней одного года
В 1935 году Москинокомбинат был переименован по ленфильмовскому образцу — стал ныне всем известным «Мосфильмом». Роммовские «Тринадцать» вышли под его эгидой.
Дела студии шли ни шатко ни валко, скромно. А пора уже задумываться о приближающемся юбилее —
