Тринадцатая (ЛП) - Белла Джуэл

Мастер Уильям? О, Боже, он здесь.

— То, что мы здесь делаем, Уильям, не проверенный метод. С хрупкой психикой это работает лучше, но с борцами это работает плохо.

— До настоящего момента тебе это удавалось.

— Потому что они не полностью осведомлены о том, что происходит, у них нет причины бороться с этим. Но я не могу гарантировать, что их воспоминания будут заблокированы страхом.

— Это хорошо работает с остальными тремя девушками.

С тремя другими? А что насчет других девушек в этом доме? Почему только мы?

— Эти четыре девушки совсем сломлены. У вас есть все причины полагать, что прямо сейчас им не понадобятся их воспоминания. Оставшиеся группы сильней их. Они полностью осведомлены о своей прежней жизни, так что для них это своего рода роскошь. С этой же четверкой все совсем иначе.

Эта женщина, она говорит о нашей группе. В тот первый день он выбрал нас не просто так, была какая-то причина, по которой он собрал нашу группу вместе, и, кажется, это из-за того, что он хочет стереть все наше прошлое. Как кто-то может решить, что имеет право отобрать чьи-то воспоминания? Почему другим девушкам можно оставить свою память? Зачем он вообще собирает их? Я не понимаю.

— Начинай, чтобы мы могли прерваться на одну ночь, — приказывает Уильям.

— Хорошо, дорогая, проснись, — произносит женщина, потрепав меня по щекам.

Я почти уже открываю глаза, как следуют слова Уильяма.

— Снотворное в молоке, которое мы даем им, достаточно сильное. Иногда требуется время, чтобы разбудить их, и даже после этого они остаются сонными.

Снотворное в молоке. О Боже. Вот почему я не спала этой ночью, я не пила его.

Если бы выпила, была бы вялой и сонной.

Я бы всего этого не запомнила.

Они должны думать, что я выпила свое молоко. Не знаю, как вели себя другие девушки. Как мне понять, что я все делаю верно? Я пытаюсь вспомнить, как ощущаю себя, когда молоко только начинает действовать на меня. Тело обмякает и становится слабым, глаза тяжелеют. Тяжело ворочать головой. Итак, держа все это в голове, я медленно открываю мои плохо фокусирующиеся глаза, но слежу, чтобы тело было расслабленным и повисшим.

— Хорошо, теперь посмотри на меня.

Я вижу перед собой женщину, но слабо. Она будто в тумане. У нее длинные светлые волосы и большие голубые глаза. На ее лице отражается теплота, деликатность. Она начинает ласково говорить со мной и, как ни странно, мое тело будто знает, что она собирается сделать, я чувствую, словно уплываю куда-то, и, закатывая глаза, мельком ловлю взглядом Уильяма, сидящего в углу. Мое сердце перестает биться.

Половина его лица прикрыта рукой, он будто опирается на эту руку, и смотрит вниз на телефон в своей ладони.

Его вид заставляет мое тело трепетать. Он высок, как я и предполагала. Одет в черный костюм с голубой рубашкой. Одежда обтягивает его крепкую, мускулистую фигуру. Его волосы густые, длинные и ниспадают на плечи. Я не могу видеть его лицо полностью, но он поднимает взгляд, и тот глаз, что не прикрыт рукой, красивый и голубой, как океан. Мое дыхание замирает, и я издаю странный короткий звук. Его взгляд встречается с моим, и на секунду мы удерживаем контакт, просто смотря друг на друга. Он приподнимает бровь, давая понять, что что-то идет не так, прежде чем женщина снова овладевает моим вниманием.

Я уже видела такие глаза прежде, но мне не дают времени припомнить, где и когда.

— Положи свои руки на грудь, Тринадцатая.

Почти автоматически я делаю, как она мне говорит. В этот же момент, я, похоже, перехожу в состояние, близкое к трансу, и все мое тело наполняется теплом. Слышу, как она объясняет мне, что и как дальше делать, и мое тело поддается ей, хотя я даже не прилагаю усилий. Затем чувствую себя погружающейся в глубокое сонное место, и она приказывает мне расслабиться и успокоиться.

Я не просыпаюсь до следующего утра.

Толком ничего не помню.

Глава 11.

Тринадцатая

— Встаем, девушки.

Я слышу голос Билла и со стоном поднимаюсь с кровати. Мне требуется мгновение, чтобы привыкнуть к окружающему миру. Потом вспоминаю, что сегодняшний день будет сумасшедшим и насыщенным, потому что сегодня у Мастера Уильяма званый ужин. Я медленно сажусь, моя спина все еще несгибаема и болит по утрам, но уже чувствую себя намного лучше. Разум затуманен, и я пытаюсь выяснить, почему. Чувствую, что воспоминание вот-вот прояснится, что ему нужна свобода, будто существует нечто, что я должна вспомнить.

— Поешьте, оденьтесь, и выстраивайтесь в коридоре. Сегодня у нас важный день, — говорит Билл, а затем разворачивается и выходит из комнаты.

Я медленно поднимаюсь, потирая лоб, как всегда. Смотрю на других девушек, все они взъерошены ото сна, и потирают свое лицо руками. Этим утром я чувствую себя странно, но не могу понять, почему. Может у меня просто был беспокойный сон? Пытаюсь вспомнить, что мне снилось, но и это как в тумане. У меня было воспоминание накануне вечером. Я вспоминаю, что не пила свое молоко, и ... мое тело леденеет. Нас куда-то ведут. Вспоминаю, как нас куда-то ведут.

Я встаю с кровати и мчусь в душ, быстро закрывая за собой дверь. Опускаю голову на руки. Думай! Опять пытаюсь вспомнить, что произошло, но картинка всплывает как туманное пятно. Я помню женщину, милую. Она говорила со мной. Она задавала мне вопросы, но вопросы, черт побери, не могу вспомнить. Затем все в темноте. Я не знаю, почему была там. Почему они выбрали нас? Я сердито потираю голову от отчаяния, что не могу вспомнить, что за воспоминания хранит мой мозг. Это мои воспоминания, и да поможет мне Бог, я буду бороться за них и верну их.

Единственная в вещь, которую я поняла из всего, это то, что мне не следует пить молоко. Так что с этого момента я его не пью. Также буду записывать все, что буду вспоминать в маленький блокнот, который лежит в моей тумбочке. Мне нужно в этом разобраться. Я соскучилась за чем-то - за чем-то важным. Мне нужно вернуть свою память. Нужно знать, кто я есть. Чувствую, как моя грудь напрягается от решимости, отгоняю все прочь и вхожу в душ.

Они не изобьют меня.

***

Тринадцатая

Впервые с того момента, как мы попали сюда, мы снова все оказались в одной комнате. Я разглядываю остальных девушек, они безропотно стоят, глядя на стену. Почему они так себя ведут? Такие обессиленные, выполняют каждую его команду. Они даже не пытаются бороться. Не пытаются вырваться отсюда. Почему? Как они могут просто сдаться и позволить всему этому происходить дальше? Может, их тоже били. Может, их запугали. Не знаю. Но в чем я точно уверена, так это в том, что не позволю себе выглядеть так... так... будто за меня все уже решено.