Страх вратаря перед одиннадцатиметровым - Петер Хандке

— Я тоже не очень-то в этом разбираюсь, — ответил сосед. — Я торговый агент и приезжаю всего на два-три дня.

— Игроки слишком много кричат, — сказал Блох. — Хорошая игра идет при полной тишине.

— Так ведь нет тренера, который бы с края поля указывал, что им надо делать, — ответил торговый агент.

У Блоха было такое впечатление, будто они говорят для кого-то третьего.

— На таком маленьком пространстве надо при передачах решать быстрее, — сказал он.

Он услышал шлепок, как будто мяч ударился о штангу. Блох рассказал, что однажды играл против команды, в которой все игроки были босиком; и всякий раз, когда они били по мячу, звук шлепка пронизывал его насквозь.

— Я однажды видел на стадионе, как игрок сломал себе ногу, — сказал торговый агент. — Треск слышен был в последнем ряду стоячих мест.

Блох видел, что и другие зрители рядом с ними переговариваются между собой. Но смотрел он не на того, кто говорил, а всегда на того, кто слушал. Он спросил торгового агента, пробовал ли тот когда-нибудь при атаке с самого начала наблюдать не за нападающими, а за вратарем, когда к его воротам бегут с мячом нападающие.

— Очень трудно отвести глаза от нападающих и мяча и не сводить глаз с вратаря, — сказал Блох. — Надо оторваться от мяча, а это прямо-таки противоестественно. — Видеть не мяч, а вратаря, как он, упершись руками в колени, выбегает, отбегает, наклоняется влево и вправо, орет на защитников. — Обычно его замечают, только когда мяч уже летит к воротам.

Они прошли вместе вдоль боковой линии. Блох услышал пыхтение, словно мимо них бежал судья на линии.

— Смешное это зрелище, видеть вратаря вот так, без мяча, когда он в ожидании мяча бегает туда-сюда, — сказал он.

Он долго смотреть не может, ответил торговый агент, тут же непроизвольно вновь переводит взгляд на нападающих. А когда смотришь на вратаря, такое ощущение, будто ты косишь. Это все равно как если бы ты видел, что кто-то идет к двери, и, вместо того чтобы смотреть на человека, глядел на дверную ручку. Голова начинает болеть, и становится трудно дышать.

— К этому привыкаешь, — сказал Блох, — но это смешно.

Назначили одиннадцатиметровый. Все зрители побежали за ворота.

— Вратарь соображает, в какой угол будут бить, — сказал Блох. — Если он знает того, кто бьет, он знает и какой угол тот, как правило, выбирает. Но, возможно, и бьющий одиннадцатиметровый рассчитывает на то, что вратарь это сообразил. Поэтому, соображает вратарь дальше, сегодня мяч в порядке исключения может полететь в другой угол. Ну а что, если игрок, выполняющий пенальти, продолжая думать одинаково с вратарем, все-таки пробьет как обычно? И так далее, и так далее.

Блох видел, как постепенно все игроки покинули штрафную площадку. Игрок, бьющий одиннадцатиметровый, положил перед собой мяч. Потом и он, отступая, вышел за пределы штрафной площадки.

— Когда бьющий пенальти будет подбегать, вратарь непроизвольно, перед самым ударом по мячу, своим телодвижением укажет сторону, куда он бросится, и бьющий преспокойно может пробить в противоположный угол, — сказал Блох. — С тем же успехом вратарь мог бы пытаться отпереть соломинкой дверь.

Игрок вдруг разбежался. Вратарь в ярко-желтом пуловере стоял совершенно неподвижно, и игрок, бивший одиннадцатиметровый, послал мяч прямо ему в руки.

Примечания

1

Stumm (нем.) — немой (примечание переводчика).