Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

— Да, известный хирург в Санкт-Петербурге.

— И взрослая дочь. Он, видимо, считал, что воспитание детей идет по инерции. Первый раз «проскочил», второй раз «повезло», а на третий — не получилось. Чтобы дети выросли такими, какими вы хотите их видеть, им нужно уделять много внимания.

— Это я понимаю, — кивнула я моему шефу.

— Когда мы поженились, сорок с лишним лет назад, — вдруг поведал мне Марк Борисович, — мы жили очень скромно. Я только начинал работу юрисконсультом на небольшом машиностроительном заводе, а жена была еще студенткой. Потом мы получили небольшую квартиру на Краснодонской. Очень небольшую двухкомантную квартиру в «хрущевке». У нас кухня была шесть метров. Тогда это была вообще окраина города, но мы очень радовались собственной квартире. А наш старший мальчик показывал неплохие способности в математике. И моя жена возила его каждый день через весь город, чтобы он учился в хорошей школе с математическим уклоном. Она ушла с работы и целыми днями возилась с мальчиком. Забросила свою кандидатскую диссертацию, но в результате наш Илья закончил школу с золотой медалью в пятнадцать лет, а уже в двадцать пять стал кандидатом наук, работал в ведущем институте Академии. Ты знаешь, сейчас он профессор, преподает в Чикаго. И каждый раз, когда приезжает в Москву, говорит, что всеми своими достижениями и успехами он обязан в первую очередь матери. И нам очень приятно слышать эти слова.

Нужно было записать его речь на диктофон, огорченно подумала я. Вот он, главный секрет любой еврейской семьи: воспитание, воспитание и воспитание. Три раза подряд. Плюс, конечно, трудолюбие, понимание, забота, любовь. И тогда ребенок вырастет нормальным человеком.

Розенталь встал и, вежливо попрощавшись, ушел. Я посмотрела на свои бумаги и начала собираться домой. Все. Самая важная моя работа в жизни — это воспитание моего сына. Ничего важнее этого не может быть. Я уже была готова выйти, когда зазвонил телефон. Пришлось снять трубку. Это был Георгий Левчев. Я сразу узнала его голос.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он, — я звонил к вам на работу днем, но мне сказали, что вы еще не приехали.

— Я как раз ездила в милицию и к друзьям вашего сына, — пояснила я ему, — а почему вы не звонили мне на мобильный?

— Я никогда не звоню на мобильный, — признался Левчев. — Мне это кажется не совсем приличным. Мобильный — это личный аппарат человека, и по нему могут звонить только очень близкие люди. Остальные должны звонить на работу.

«Если бы у всех были ваши принципы!» — подумала я, но не стала комментировать его слова.

— Я поговорила с майором Сердюковым. Он сообщил, что городская прокуратура взяла поиски вашего сына под особый контроль. — Мне хотелось немного успокоить отца. — Кроме того, побывала дома у Антона Григорьева, товарища вашего сына, поговорила с ним и с его матерью.

— Спасибо, — отозвался явно взволнованный Левчев. По-моему, он не ожидал, что я так близко приму к сердцу исчезновение его сына.

— Завтра побываю в прокуратуре, а потом встречусь с другим мальчиком, — сообщила я ему.

— Большое спасибо. Медея волнуется, ей сегодня опять вызывали врачей. Пожалуйста, если у вас появятся какие-нибудь новости, сразу же позвоните мне, — попросил профессор и, помолчав, вдруг добавил: — Какие бы новости ни были, сначала позвоните мне. Вы меня понимаете?

— Понимаю. — Я попрощалась с Левчевым и тяжело вздохнула. Он оберегает жену, чтобы она ничего не узнала. А она скрывала от него истинное состояние сына. Нет, так нельзя. В семье нужно обо всем говорить честно. Иначе складываются вот такие сложные отношения — все обманывают друг друга.

Я уже подошла к двери, когда зазвонил мой мобильный. Достав аппарат, я глянула на дисплей. Это была Нина. Она тоже волнуется.

— Извини, что тебя беспокою, — тихо сказала Нина, — но Медее сегодня было совсем плохо. Вызывали врачей. У тебя нет никаких новостей?

— Пока мальчика не нашли, — тяжело произнесла я, не зная, о чем говорить. Рассказать ей о Викентии, у которого находят спасение несчастные дети? Или сказать, что мы, взрослые, все дуры, потому что не занимаемся как следует воспитанием своих детей? У Нины их хотя бы трое, она имеет «право на ошибку», а у меня — один. Интересно, почему я не рожаю второго? Через несколько лет уже не смогу. Впрочем, кажется, я об этом уже думала.

— Ты в милиции была? — спросила Нина.

— Лучше бы не была, — в сердцах ответила я, — там такой дундук сидит. Ему не детьми заниматься, а уголовной шпаной. С ними он быстрее найдет общий язык.

— Я тебе говорила…

— Ты лучше за Ромой последи, — посоветовала я кузине. — Посмотри, с кем он общается. И вообще старайся с ним побольше разговаривать. И муж твой пусть все свои дела забросит и занимается его воспитанием. Какой бы он занятый ни был. Пусть хотя бы один раз в неделю разговаривает с сыном. Это гораздо важнее, чем все его научные разработки. Ты меня поняла?

— Я все поняла. — Нина всхлипнула. — И откуда только дети берут эту гадость? Такое ощущение, что ее уже продают прямо в школе.

— Находят. Сейчас это нетрудно. Ты лучше занимайся своим сыном, а глобальные вопросы борьбы с этим злом оставим нашей милиции. И всем остальным, кто по своим должностям обязан с этим бороться. Извини, я тороплюсь домой. До свидания.

Я наконец выбралась из нашего здания и прошла на стоянку. Было уже совсем темно. Едва я села в машину, как позвонил Виктор.

— Я могу узнать, где находится моя любимая жена в столь позднее время? — поинтересовался он.

— Выхожу с работы, — ответила я. — Сегодня совсем замоталась. Извини, так нелепо все получилось.

— Ничего. У меня для тебя хорошие новости. Приезжай скорее. Мы с Сашей тебя ждем.

Я говорила про «закон соответствия»? После такого тяжелого дня я наконец добралась до моего дивана, на который буквально опрокинулась, даже не сняв одежды. Виктор принес мне стакан холодной воды и присел рядом на корточках.

— Ты скоро отобьешь всех клиентов у своего босса, — уверенно сказал он.

Я выпила воды, поставила стакан на столик и улыбнулась мужу.

— Не отобью. Мне еще нужно много учиться и работать. А тебе терпеть такую жену, которая появляется дома в десятом часу вечера.

— Если ты обещаешь со временем стать выдающимся адвокатом, я готов терпеть, — пошутил Виктор, — но до этого момента хочу предложить тебе обдумать вместе со мной одну небольшую проблему.

— Какую проблему? — У меня сразу исчезла усталость. Виктор никогда не говорит про проблемы. Но коли так сказал, значит, дело действительно серьезное.

— У нас большая проблема, — с очень строгим выражением лица сообщил Виктор. — Дело в том, что мне предложили квартиру на Тверском бульваре. Как раз там, где ты хотела. Квартира требует ремонта, но там четыре большие комнаты.

— На Тверском бульваре? — ахнула я. Всегда хотела жить в самом центре столицы. Это была моя мечта. Видеть из окна памятник Пушкину. И все рядом. Никуда не нужно спешить или торопиться. Не может быть. — Ты меня разыгрываешь?

— Нет. Правда. Сегодня мне позвонили и сказали, что есть такой вариант. Очень большая квартира, но там требуется капитальный ремонт…

— Опять ремонт! — простонала я. Мы только недавно его закончили в этой квартире. Он длился целых два года. Я уже не могу даже слышать о ремонте.

— У них есть своя строительная фирма, — продолжил Виктор, — обещают сделать все за девять месяцев. Мы подпишем договор, и если они не успеют, то будут платить неустойку. Ровно девять месяцев — и ты будешь жить на Тверском бульваре, где всегда мечтала иметь квартиру.

— Здорово! — От радости я готова была забыть о своей усталости и обо всем на свете. — Ты хочешь купить новую квартиру? Нет, подожди-подожди. А на какие деньги? Ты же сам говорил, что хотел бы расширить твой бизнес. Такая квартира наверняка стоит тысяч пятьсот или шестьсот.

— В два раза больше, — улыбнулся Виктор.

— Ты сошел с ума! — Я вскочила с дивана. — И ты хочешь потратить такие деньги? Они же нужны тебе для твоего дела. Не сходи с ума, Виктор. У нас прекрасная квартира. И вообще мне ничего не нужно. А где Саша?

— Он у себя в комнате. Ты меня послушай. Я могу взять кредит в банке. Мне его сейчас дают. И мы продадим мою старую квартиру. Я уже нашел покупателя. Он дает за нее триста тысяч. Поэтому половину суммы я смогу выплатить сразу. А потом возьму кредит. В общем, я все продумал, ты не беспокойся.

— Мы можем продать и эту квартиру, — предложила я ему. — Тогда вообще не придется брать кредит.

— Нет, — возразил Виктор. — Ее мы не продадим. Она мне слишком дорога. Я вложил в нее так много труда и сил, что лучше сделаем по-другому. Переедем в новую квартиру, а эту оставим твоему сыну. Ему уже шестнадцать, через год школу закончит, а потом станет студентом и жениться захочет.