Такие как мы - Илья Шевцов

— Ладно, барышни, собирайтесь. Сейчас я вас определю, в более нормальные условия, авось, там не отсыреете.

Пришлось размещать их в бане, хорошо, что предбанник большой, его планировали как комнату отдыха, но не доделали. То что пришлось размешать гостей в бане, с одной стороны не очень хорошо. Пускать в светоч чистоты, грязных дикарей, натуральный моветон. С другой, пускай привыкают. Скоро они познакомятся с ней, с другой, ещё неведомой им стороны, и боюсь, она им не очень понравится.

Разместив раненного на лавке в предбаннике, а дам, там же но на куче тряпья, я стал собираться, прогуляться к реке. Кушать-то хочется, а там ещё и ведро застряло.

Пока я одевался, из бани выползла вторая (Тьфу, ты!), и стала крутиться возле меня, норовя пощупать всю мою амуницию. От барышни так и веяло любопытством.

Вера, Надежда, Любовь. Это первые имена, что пришли мне в голову, когда я собрался прекратить бардак с номерами, и дать аборигенам нормальные имена.

Закинув за спину щит, я подошёл ко второй, и ткнул себя в грудь.

— Алекс. — Потом показал пальцем на неё. — Надя.

Похоже, с первого раза, до девочки не дошло. Я повторил ещё раз, и вопросительно посмотрел на неё.

Надя посмотрела на меня и, показав на меня пальцем, повторила: — Алес.

— Алекс, — повторил я.

Вообщем с десятой попытки она научилась выговаривать моё имя, а потом и своё.

— Приду, повторим урок, — я повернулся, что бы идти, но Надя, обогнала меня, и стала указывать пальцем, то на меня, то на себя, а потом и на выход.

— Со мной, что ли хочешь? — догадался я. Она непонимающе посмотрела на меня.

А, что. Неплохая идея, не так скучно будет. И ведро будет, кому нести, а то у меня руки заняты. Заодно буду учить говорить.

— Хорошо, идём.

Прогулка получилась удачной. Ведро оказалось на месте, там, где я его и бросил вчера, никто на него не посягнул… разве, что попугаи в меткости попрактиковались. Рыбы, несмотря на вчерашнее разорение, тоже полное ведро набрали. Пока я осматривался по сторонам, в поисках возможной угрозы, Надя ловко натаскала руками рыбу, не доставая вершу и не развязывая её. Я аж крякнул, от удивления. А она выгребла оттуда всё, даже мелочь, которую я раньше выбрасывал, но я спорить не стал. Ртов теперь прибавилось.

Порадовала, Надя, и своей сообразительностью. Помимо своего и моего имени запомнила ещё пару тройку слов. Их язык, я учить не стал. Слишком скудна для меня их тарабарщина, носителя великого и могучего. Вру. Слаб я на иностранные языки, ни хрена в них разобраться не могу.

И ещё одно приятно событие произошло, когда мы проходили мимо выкопанной мной кучи корней около незаконченной пашни.

— Хкрум, — вскрикнула Надя и начала копаться в этой куче.

— Ты чего там потеряла? — заинтересовался я действиями девушки.

— Хкрум, — повторила Надя, и протянула мне небольшой, чуть больше тюльпана, коричневый клубень. Вчера они мне попадались, но я их выбрасывал.

— И зачем ты мне суёшь, грязь всякую? — я отодвинул её руку.

Надя удивлённо посмотрела на меня, и тут же запихнула выкопанный клубень в рот. Вот, прям так, вместе с землёй. Даже не отряхнула. Если бы я знал, что она так сделает, отобрал бы, не раздумывая, а сейчас уже поздно. Он уже упал, на кишку.

Мне стало противно и завидно одновременно. Я тоже хотел есть. И ещё, я понял, что этот клубень съедобный. По крайней мере, для местных. А как мой организм отнесётся к новому продукту, можно узнать только опытным путём. Поэтому второй клубень, найденный Надей, я у неё отобрал. Не из жадности. А показать, так сказать, собственным примером, правила гигиены. Отмыв его в ведре с рыбой, и вытерев о штаны, я достал нож, и разрезал клубень на две половинки. Кожура клубня, оказалась тонкой, на ощупь мягкой, как у киви, мякоть светло-розовая, не плотная как у картошки, а мягкая как у… мороженой картошки. Я лизнул одну половинку. Безвкусная, однако. Так, сластит чуть-чуть.

Потом попробую приготовить из неё, что ни будь. Может, отварю, а может и пожарю. Если не отравлюсь. Подумав это, я запихнул обе половинки в рот. А ничего, так, есть можно.

Когда мы вернулись, я услышал из бани странные звуки. Не такие как вчера, когда первая (Тьфу!), скулила весь вечер, а как-то иначе, по новому. Освободившись от «доспехов», я галопом поскакал в баню.

Ага, кажется больной пришёл в себя. Первая, нашла в бане ковшик, и настойчиво вливала воду в хлопающего глазами парня. А он, от этого был не в восторге. После каждого вливания, он откашливался и пускал пузыри.

Да, она ж его утопит!

— Хватит, — прекратил я экзекуцию, когда мой первый пациент… пускай будет Немо,… в очередной раз зашёлся в захлёбывающемся кашле. — Зачем человека топишь?

Первая (Тьфу!) прекратила лить воду парню в рот и, уставилась на меня.

— Отойди в сторону, малахольная, — и я рукой показал ей, что бы она задвинулась подальше в угол. Та не возражала, и задвинулась.

Я подошёл к Немо.

— На что жалуетесь, больной? — я присел рядом и взял больного за руку пощупать пульс. Нет, ничего я не понимаю в медицине, пульс как пульс. А дальше, начались проблемы. Увидев кто с ним рядом, этот ненастоящий джентльмен, но настоящий дикарь, шарахнулся от меня в сторону. Да, уж. Совсем дикий, однако. Ничего, приручим. Ухватив его за ногу, я подтянул его обратно и, поворачивая туда-сюда, стал сматывать с него «бинт».

Воспаление немного спало, но в некоторых местах из-под пластыря, сочился гной. Значит, плохо почистил, придётся чистить ещё раз. Но уже после завтрака.

— Иди сюда, — я показал жестом, что бы первая подошла ко мне.

— Алекс, — показал я на себя, когда она встала рядом. — Вера, — я перевёл палец на неё. Повторив ещё пару раз, я вопросительно посмотрел на неё, предварительно нахмурив брови. В отличие от Нади, Вера обладала более строптивым характером, и уважала только силу. Но как, ни странно, именно Вера быстрее усвоила наши имена, и именно она быстрее привыкла к своему имени. А впоследствии, стало понятно, что и говорить она училась быстрее Нади.

Всё, а теперь завтракать. Хорошо, что сутки здесь больше земных, а то я бы ничего не успевал.

Доверить приготовление рыбы, я Наде не решился, как она на это не намекала. Кто её знает, подаст ещё к столу в сыром виде, с неё станется. Я до сих пор не могу забыть, как она запихала в рот тот клубень. Как она его назвала? Хкрум, кажется? Так, что разделывал рыбу сам. За последнее время поднабрался опыта, да и книгу «Домашняя кухня» полистал.

То как я чистил рыбу, вызвало у Нади не малое удивление, да и Вера, бросив кавалера одного, тоже смотрела на это большими глазами. Сильное удивление, у них вызвал обыкновенный кухонный нож, они ещё такого в своей жизни не видели. Похоже у них в ходу, каменные и не очень хорошо обработанные орудия труда. Но когда я отрезанную голову выбросил вместе с кишками в мусорное ведро… Удивление переросло в возмущение. Конечно, как же можно столько еды выбрасывать. А я вот такой, я это не потребляю. Я ещё и плавники ликвидировал, под возмущённый ропот. Вера, даже потянулась к отбросам. Пришлось дать ей по протянутой руке.