Интеллектуальный слой в советском обществе - Сергей Волков

"прочих" было 12,1%. Среди инженеров, начавших работать в 1922-1929 гг. из рабочих происходило 15% и из крестьян 25%. По

признанию советских авторов "в течение 20-х годов кадры советской интеллигенции хотя и пополнялись активно выходцами из

рабочих и крестьян, но еще в своем большинстве дипломированные специалисты формировались в значительной степени из

непролетарских слоев" (259).

Особенно это касалось наиболее квалифицированных кадров и в первую очередь науки, состав кадров которой в России всегда был

достаточно элитарен. (Из 94 академиков с 1889 по 1914 гг. дворян было 56%, духовенства 12, чиновников - 10, иностранцев и их детей

- 13, купцов 5, военных 2 и невыясненного происхождения - 1%; из 150 академиков с 1846 по 1924 гг. дворян было 82 чел.,

разночинцев (по дедам, отцы - уже дворяне) - 32, духовенства 22, купцов 8, мещан 3, крестьян - 3. (260)) Даже после революции, когда

из старой интеллигенции этого уровня осталась едва ли треть, из рабочих и крестьян происходили только 18,6% научных работников

вузов РСФСР (сведения о 12517 чел. на 1.06.1926 г.; см. табл. 107) (261) при 5,8% дворян (причем под "дворянами" в советской

социальной статистике имелись в виду обычно помещики, а не все лица, формально принадлежавшие до революции к дворянскому

сословию, т.е. те, отцов которых при всем желании нельзя было причислить к "трудовой интеллигенции".) Власти пытались изменить

ситуацию через специально создаваемые заведения: комвузы и Институт Красной профессуры, но и там поначалу большинство

составляли представители старого культурного слоя - в комвузах рабочих в 1924 г. было только 47%, а в Институте Красной

профессуры - еще меньше (см. табл. 108) (262). Среди аспирантов РАНИОН рабочих и крестьян в 1924 г. было 20%, в 1928 - 42%.

Всего же среди аспирантов в 1925/26 г. рабочие и крестьяне составляли 17,3%, в 1926/27 г. - 33,4% (263).

Придя к власти, большевики провозгласили в качестве основной линии "слом старого аппарата" и уничтожение чиновничества, но

этот лозунг относился, естественно, к категории чистой демагогии, поскольку такой слом в принципе не может быть осуществлен без

воцарения полной анархии. Поэтому, если были полностью заменены все силовые и юридические структуры", то остальные

большевики в первые месяцы не только не разрушили, но и были весьма обеспокоены тем обстоятельством, что чиновники не желали

с ними сотрудничать. Персонал их не только не был разогнан, как то должно было бы следовать из "сломных" лозунгов, но всеми

средствами, в т.ч. и под угрозой расстрела, его пытались заставить работать по-прежнему. В конце-концов им это в некоторые степени

удалось, и ведомства со всем своим составом продолжали функционировать (этот факт, впрочем, не помешал большевикам

утверждать, что задача "слома" старого аппарата была успешно выполнена).

Правда, с первых дней переворота усилия новых властителей были направлены на выдвижение в аппарат представителей низших

слоев в качестве всевозможных комиссаров и высших начальников, где те беспомощно барахтались в чуждой и непонятной им сфере

деятельности. Но, поскольку подавляющее большинство во всех учреждениях составляли старые служащие, эти ведомства еще могли

как-то функционировать. Комментируя это, Ленин заявил: "Бюрократия побеждена. Но культурный уровень не поднят, и поэтому

бюрократы занимают старые места" (264). Материалы переписи служащих Москвы 1918 г. (табл. 109) рисуют следующую картину

состава служащих по месту прежней службы: в общем числе по занятию до революции рабочие вместе с ИТР и служащими заводов и

т.п. составляли в различных наркоматах от 0 до 10%, кроме того было некоторое число военнослужащих, "прочих и не служивших" и

учащихся) (265).

Более того, большевикам приходилось мириться с наличием в учреждениях значительной доли их "классовых врагов" -

представителей самых высших слоев русского общества. Так, на 15.12.1919 г. в наркомате продовольствия из 2996 рабочих и

служащих среди 1445 чел., о ком имелись сведения, около 300 относились именно к таковым (среди них было 22 помещика, 23 купца,

2 фабриканта, 45 домовладельцев, 57 крупных чиновников, 38 генералов и офицеров и т.д.), еще 879 чел. было прочей интеллигенции

и только 257 рабочих. Среди 232 ответственных сотрудников (заведующих отделами, подотделами и т.д.) к интеллигенции относились

188, среди 517 чел. средней категории служащих - 391. Это видно и по образованию: с высшим образованием было 241 (11,21%),

средним - 889 (41,34%), низшим - 641 (29,81%), домашним - 88 (6,09%), малограмотных - 46 (3,19%). Почти 1/5 (228 чел.) составляли

бывшие учителя (266). Это было типично и для других учреждений. Даже в НК РКИ в 1921 г. старых служащих было 86,9% при 11%

рабочих и 2,1% крестьян (267). В 1924 г. был обследован Наркомзем (всего 795 чел.), где рабочих и крестьян оказалось всего 1,1%,

зато имелось много дворян, помещиков и офицеров белой армии, особенно среди ответственных работников (11,3% дворян при 3%

рабочих и крестьян). В результате проверки для ликвидации "нежелательных элементов" штат наркомата был сокращен на 40% (268).

Достаточно показательно происхождение высших руководителей государства в 1918-1920 гг. Из 55 членов СНК из рабочих

происходило только 4 (7,3%), из крестьян - 6 (10,9%), зато из офицеров, служащих, интеллигентов - 28 (50,9%), из буржуазии 7 (12,8%),

происхождение 10 (18,1%) неизвестно. Из 35 членов Совета Обороны соответственно 4 (11,4%), 3 (8,6%), 16 (45,6%), 3 (8,6%) и 9

(25,8%) (269). "Служащие" составляли большинство среди ответственных партийных, советских, профсоюзных и военных работников

и более низкого уровня. В 1921 г. в 42 губерниях из 2254 таковых к ним относилось 882 чел. (39%), интеллигенции - 269 (12%), не

указавших происхождения (что наверняка свидетельствует о самом "неподходящим" для большевиков) - 155 (7%), т.е. всего 1306 чел.

или 58%, тогда как рабочих 812 чел. (36%). Среди коммунистов-руководителей губернского масштаба рабочие и крестьяне составляли

меньше половины - 43%, причем из 536 партийных работников того же масштаба рабочих было 194 (36%), и крестьян 37 (7%), зато

служащих - 188 (35%), интеллигенции 67 (13%) и не указавших происхождения 50 (9%) - всего 305 чел. или 57%. Среди всех

ответственных работников, охваченных переписью 1921 г. (270) рабочие составляли 34,6%, крестьяне - 16,3, служащие - 29,7,

"несамостоятельные" - 13,5, прочие и не указавшие происхождения - 5,9% (271). Данные достаточно красноречивы, учитывая, что речь

идет даже не о специалистах, а о руководящих лицах большевистского режима. В 1920 г. представители образованного слоя

составляли 18,4% даже среди среди делегатов уездных и 30% губернских съездов Советов (272). Служащие составляли 28,2% членов

губернских и 26,4% уездных и городских исполкомов (см. табл. 110) (273). В 1922 г. служащие составляли 43,7% членов исполкомов

Петроградской губ. и 44,1% в целом по РСФСР (274), в составе горсоветов их было свыше 40% (см. табл. 111) (275). Как показывают

эти данные, в то время, когда решался вопрос о самом существовании советской власти, чем выше был уровень работников, тем выше

среди них процент старой интеллигенции (в дальнейшем, когда опасность миновала, стали, напротив, выдвигать на самые высшие

должности "классово-надежные" элементы, несмотря на их некомпетентность и неспособность).

Преобладали рабочие в этот период только в органах управления промышленностью и в руководстве предприятий (где осуществляли

в основном "комиссарские" функции по отношению к ведущим реальную работу старым специалистам). В 1919 г. на

национализированных предприятиях металлической промышленности из 529 членов заводоуправлений рабочих было 338 чел. (64%), а

служащих 191 чел. (36%). В конце 1920 г. участие рабочих в органах управления промышленностью в среднем составляло 61,6%, но в

основном они были сосредоточены на уровне заводоуправлений. Из 1786 ответственных работников промышленных предприятий

РСФСР их было 1151 (64,4%), а из 2989 ответственных работников транспорта - 1600 (63%). Правда, в ВСНХ (его Главном и

Центральном управлениях) подавляющее большинство - до 80% составляли старые интеллигенты (см. табл. 113), даже на

предприятиях ВСНХ среди управляющих и председателей коллегий рабочие составляли лишь 33,5%, а среди помощников

управляющих и членов коллегий - 38,5% (276). В последующие годы "выдвиженчество" как известно, распространилось особенно

широко; "выдвиженцы" направлялись прежде всего в промышленность (277), и стали преобладать среди руководителей трестов и

крупных заводов (278). Преобладали они и в учреждениях, служба в которых не требовала обширных специальных знаний (279).

В конце 20-х годов, когда положение советской власти окончательно упрочилось (и самое трудное по восстановлению экономики

страны уже было сделано), она перешла к политике решительного вытеснения представителей старого образованного слоя (благодаря