Судьбы вещей - Михаил Рабинович

А вот что было сообщено Николаю Николаевичу Воронину из рентгено-антропологической лаборатории Государственного рентгенологического института в Санкт-Петербурге (вспомним, что медики не знали, кому мог принадлежать скелет).

Это был, заключили они, мужчина выше среднего роста, крепкого сложения, с сильными мышцами, видимо бывавший в боях, о чем говорят следы старых ранений на костях. Старая болезнь позвоночника (некоторые позвонки срослись) не позволяла ему сгибать шею. Волей неволей он держал голову всегда высоко поднятой, что должно было немало раздражать окружающих, усматривавших в такой манере признак заносчивости. Человек этот был убит не сразу, а после ожесточенной борьбы. Только один удар – рубящим оружием по левой ключице – был нанесен ему человеком, стоящим спереди. Убийцы нанесли множество ударов. Некоторые из них оставили следы на костях, но были ведь и такие, которые костей не затронули. Рубящим оружием человека ударили по затылку, колющим – в лоб, рубящим – в плечевой сустав, плечо, предплечье и кисть левой руки, рубящим оружием – в бедро, и всё сбоку и сзади. «Сбоку и сзади опытным бойцом был нанесен удар мечом по левому плечу… Этот удар, вызвавший значительное кровотечение и несомненно сделавший человека длительно небоеспособным… не удовлетворил нападавших. Были нанесены новые удары, несомненно неодинаковым оружием, – сравнительно легкий, ошеломляющий удар сзади по затылку рубящим оружием… и, кроме того, тяжелое ранение, нанесенное сбоку колющим оружием (копьем) в лобную кость. Последнее ранение могло бы само по себе повлечь в дальнейшем смерть. Затем посыпался целый ряд ударов мечом или саблей по человеку, лежавшему на правом боку. Рубили не только лежачего, но безусловно беззащитного человека, истекавшего кровью, рубили некоторое время, по-видимому, уже труп. Этого, конечно, не бывает ни в единоборстве, ни в сражении, это – нападение нескольких человек, вооруженных разным оружием, с определенной целью: не ранения… а убийства тут же на месте, во что бы то ни стало».

Таково заключение медиков. И не надо, пожалуй, быть опытным судьей, чтобы убедиться, что это был именно скелет Андрея Боголюбского, погибшего в результате того нападения бояр-кучковичей, которое описано в летописи.

Однако были все же два обстоятельства, которые нужно было еще объяснить.

Прежде всего, известно, что Андрею в год его смерти было 63—64 года. Как мог старик на седьмом десятке, да еще безоружный, так упорно сопротивляться нескольким вооруженным до зубов опытным воинам (какими, несомненно, были тогдашние бояре) да еще убить одного из них? Ответ на этот вопрос дает все то же медицинское обследование скелета, позволившее установить некоторые особенности деятельности желез внутренней секреции. Андрей, как мы бы сейчас сказали, «хорошо сохранился»: в 63—64 года ему можно было дать не более 50—55 лет. Как говорят, «его костный возраст был гораздо меньше паспортного». Андрей был раздражителен, быстро реагировал на все происшествия. В моменты гнева движения его были быстры, глаза сверкали; он мог производить свирепое, пугающее впечатление. Обо всем этом говорило исследование деталей строения костей.

Но в летописи сказано, что Петр, зять Кучков, отрубил Андрею правую («десную») руку. А у скелета была перерублена в нескольких местах и потом совсем отрублена не правая, а левая рука. Может быть, все-таки это не тот скелет? Нет, скорее, мы вправе усомниться в правильности сведений летописца, который составил свой рассказ уже после подавления восстания, когда тело Андрея уже лежало в гробу и не было хорошо видно. И, желая еще усилить впечатление зверского убийства, он написал, что отрублена именно «десная» рука.

В другой, более поздней летописи на рисунке, иллюстрирующем это событие, художник изобразил отрубленной именно левую руку. Наверное, искушенный в боях князь, не найдя на привычном месте ни меча, ни щита, бросился навстречу нападавшим, обмотав левую руку плащом или еще чем-нибудь, чтобы иметь возможность хоть как-то отражать удары. Но окружившие его убийцы так сильно рубили мечами, что перерубили ему руку в нескольких местах. А потом, уже под сенями, когда Андрей упал на правый бок, руку и вовсе отрубили.

Так медики поправили летописца.

Но это еще не все. Оказалось, что по скелету можно восстановить облик Андрея не только умозрительно, но и вполне реально. За это взялся антрополог и скульптор Михаил Михайлович Герасимов.

Всякому ясно, что особенности скелета и, главным образом, черепа отражаются на наружности человека. И уже давно ученые пытались восстановить хотя бы в общих чертах по черепу человеческое лицо. Впрочем, это делалось в большинстве случаев либо для восстановления облика древнего человека, жившего десятки и сотни тысяч лет назад, либо для нужд криминалистики – науки о преступлениях. Герасимову в результате долгой анатомической работы удалось выяснить, в какой зависимости находятся мягкие ткани лица – нос, щеки, губы – от мельчайших деталей строения черепа, и найти такой метод, который позволял восстановить полностью лицо человека. Каждому ясно, что выступающие скулы или нос с горбинкой видны на черепе даже неискушенному человеку. Но не все знают, что линия, где смыкаются губы человека, примерно соответствует верхнему краю его нижней челюсти. Свои выводы ученый проверял… в уголовном розыске. Он восстанавливал лица людей, погибших при различных обстоятельствах, но не опознанных. Делал их бюсты, одевал и давал фотографировать. Родственники погибших, когда им, как это принято, давали несколько различных фотографий, безошибочно выбирали из них именно ту, которая была сделана с бюста, восстановленного Герасимовым по черепу.

И вот Герасимов начал исследовать череп Андрея Боголюбского. Изучив его до мельчайших подробностей, он сначала сделал настоящий чертеж, восстанавливающий положение носа, губ, форму глаз и век. Затем стал наносить на череп Андрея контуры будущей головы пластилином. Под умелыми руками скульптора сухой чертеж антрополога превратился в подлинный скульптурный портрет Андрея Боголюбского. Собственно говоря, абсолютно достоверной является та реконструкция головы, которую вы видите на рисунке справа. Здесь можно ручаться за правильность каждой черты. Однако такой портрет еще не дает нам представления о подлинном облике Андрея Боголюбского. Ведь князь, по-видимому, не брил наголо лицо и голову. В те времена, как мы знаем по старинным рисункам, мужчины носили довольно длинные волосы и обязательно – бороду и усы.

Но прическу и убранство головы удается установить лишь в редчайших случаях. И все же, зная по черепу физический тип человека и принимая во внимание обычаи того времени, можно восстановить полностью облик человека – с волосами, бородой и одеждой. Ведь характер растительности, как известно, тесно связан с физическими особенностями человеческой расы, а как одевались в различные времена знатные люди, как они обычно подстригали волосы и бороду, можно узнать из различных источников.

Так и поступил Герасимов, создавая скульптурный портрет.

Вот он, «жестковыйный» Андрей, каким он был еще накануне своей смерти, с гордо поднятой головой! Мы-то знаем, что он не мог бы склонить голову, если бы даже захотел (ведь у него срослись позвонки). Но современники думали, что это от заносчивости.

Но почему сын Юрия Долгорукого так похож на монгола? Почему его чуть раскосые глаза прикрыты несколько набухшими веками? Почему волосы, усы и борода довольно редки? Почему так выдаются скулы, хотя нос прямой и довольно длинный, как у русских?

Секрет прост. Ведь женой Юрия Долгорукого, матерью Андрея, была дочь половецкого хана Аепы. А сын, значит, был похож на мать и ее родню.

Во многих музеях нашей страны есть теперь бюсты Андрея Боголюбского. Все они отлиты из гипса в формах, сделанных с восстановленного Герасимовым портрета. И мы знаем, какой огромный труд ученых и художника понадобился для того, чтобы из глубины веков выступило лицо этого князя – сурового воина и прямолинейного политика, павшего жертвой боярского заговора.

ЯРОСЛАВОВ ШЛЕМ

На берегах небольшой реки Колокши, там, где в нее впадает речка Гза, в нынешней Владимирской области, стоит древний русский город Юрьев-Польской. Живописный городок, с его садами, старинными церквами и монастырями и всемирно знаменитым собором XIII века, покрытым, как ковром, резным орнаментом, раскинулся в низине среди плавно поднимающихся полей, пересеченных изредка оврагами и кудрявыми перелесками. Оттого он и назван Польской, то есть «стоящий в полях» (а не «Польский», как неправильно произносят некоторые). Недалеко от устья Гзы и сейчас еще видно кольцо земляных валов – остатки некогда грозной крепости, построенной еще при Юрии Долгоруком. В прошлом же столетии это был глухой уездный городок, окруженный деревнями.