Девять принцев в Янтаре - Роджер Желязны

— Не знаю.

Мы прошли мили две, а затем солнце совсем село. Ночь была черной и усыпанной алмазными звездами.

— Немного неподходящий для нас с тобой способ передвижения, — сказал Рэндом.

— Верно.

— И все же я боюсь творить лошадей.

— Я тоже.

— Вот сейчас, как ты сам оцениваешь обстановку? — спросил Рэндом.

— Дерьмо и дрянь, — сказал я. — У меня такое чувство, что скоро они дадут знать о себе.

— Как думаешь, может, нам уйти с дороги?

— Я думал об этом, — вновь соврал я, — и, вероятно, нам не повредит прогулка в сторонке.

Так мы и сделали.

Мы шли среди деревьев, двигались мимо темных, причудливой формы, скал и кустов. А над нами медленно поднималась луна, большая, серебряная, разгоняющая ночь.

— Меня не покидает чувство, что нам не удастся пройти, — сказал мне Рэндом.

— А можно ли положиться на это чувство? — спросил я.

— Еще как.

— Почему?

— Слишком далеко и слишком быстро, — отозвался он. — Мне это не нравится. Сейчас мы в реальном мире, слишком поздно поворачивать назад. Мы не можем играть с Тенями, мы можем положиться только на наши клинки (на его боку висел короткий клинок с орнаментом). Я чувствую, что мы оказались здесь по желанию Эрика. Делать нечего, но раз уж мы здесь, то я предпочел бы драться за каждый дюйм пути.

Мы прошли еще милю и остановились покурить, придерживая сигареты так, чтобы ладонь прикрывала огонек.

— Славная ночь, — сказал я Рэндому и холодному ветерку.

— Полагаю… Что это?

Позади нас легко зашуршал кустарник.

— Может быть, зверь?

Клинок моментально очутился в его руке.

Мы подождали несколько минут, но ничего не услышали.

Он вложил клинок в ножны, и мы пошли дальше.

Позади нас звуков больше не было, но, немного погодя я услышал слабое шуршание впереди.

Он кивнул головой в ответ на мой взгляд, и мы стали двигаться более осторожно.

Впереди нас довольно далеко показался слабый свет, словно отблеск костра.

Звуков больше не раздавалось, и пожатием плеч он молчаливо уступил моему жесту.

— Направо, в лес.

Больше получаса прошло прежде, чем мы добрались до стоянки. Вокруг костра расселось четыре человека, и еще двое спали в стороне. У девушки, привязанной к дереву, лица было не видно, но когда я взглянул на ее фигуру, я почувствовал, как сильно забилось сердце.

— Может ли это… — прошептал я.

— Да, — ответил он, — по-моему, может.

Затем она повернула голову, и я узнал ее.

— Дейрдре!

— Хотел бы я знать, что натворила эта сука, — сказал Рэндом. — Судя по костюмам этих ребят, ее ведут в Янтарь.

Я увидел, что стражи были одеты в черное, красное и серебряное — насколько я помнил по Козырю и еще откуда-то, это были цвета Эрика.

— Раз Эрик ее хочет, значит, он ее не получит, — сказал я.

— Лично я Дейрдре никогда не любил, — сказал Рэндом, — но я знаю, что любишь ты, следовательно… — и он вынул клинок из ножен.

Я сделал то же самое.

— Приготовься, — сказал я ему, поднимаясь.

И мы кинулись на них.

Вся битва заняла у нас минуты две, не больше.

Она глядела на нас, и свет от костра превратил ее черты в кривляющуюся маску. Она плакала и смеялась, повторяла наши имена громким и испуганным голосом, и я перерезал ее путы и помог встать на ноги.

— Приветствую, сестра. Не хочешь ли присоединиться к нам на Пути в Янтарь?

— Нет, — сказала она. — Спасибо, что спасли мне жизнь, но я предпочитаю сохранить ее. Можно подумать, я не знаю, для чего вы идете в Янтарь.

— Разыгрывается трон, — ответил Рэндом, что было для меня новостью, — и мы — заинтересованные стороны.

— Если вы столь умны, то останьтесь в стороне и проживите подольше, — сказала она. О боги! До чего она была милая, хотя и выглядела немного устало и грязно.

Я обнял ее, потому что мне так этого хотелось, и прижал к себе. Рэндом нашел мех с вином, и мы выпили.

— Эрик — единственный принц в Янтаре, — сказала она, — и войска ему преданы.

— Я не боюсь Эрика, — ответил я и понял, что не уверен в этом.

— Он никогда не позволит тебе войти в Янтарь, — сказала она. — Я сама была пленницей, пока пару дней назад мне не удалось воспользоваться одним из потайных ходов. Я думала, что мне удастся уйти в Тени, пока все это не кончится, но рядом с истинным миром это сделать не так-то просто. И его вояки нашли меня сегодня утром. Они вели меня обратно. Я думаю, он мог бы убить меня, но я не уверена. Как бы то ни было, я играла в этом городе роль марионетки. Думаю, Эрик свихнется от злости, но опять-таки я не уверена…

— А что Блейс? — поинтересовался Рэндом.

— Он насылает из Теней всяких чудовищ, и Эрика это сильно расстраивает. Но Блейс ни разу не атаковал всеми силами, поэтому Эрик беспокоится, ведь кому быть хозяином Короны и Скипетра — до сих пор еще не ясно, хотя Скипетр Эрик все время держит в правой руке.

— Понятно. А о нас он говорил когда-нибудь?

— О тебе нет, Рэндом. О Кэвине — да. Он боится возвращения Кэвина. Следующие пять миль пути довольно спокойны, но потом, потом каждый шаг пути грозит внезапной опасностью. Каждый камень — ловушка, каждое дерево — засада. Из-за Блейса и из-за Кэвина. Он и хотел, чтобы вы дошли до этих мест, ведь, с одной стороны здесь не уйти в Тени, а с другой — не так легко скрыться от его власти. И ни один из вас не сможет проникнуть в Янтарь и при этом избежать ловушки.

— Но ты-то сбежала…

— Это — другое дело. Я старалась выйти, а не войти. Возможно, он не охранял меня так, как берег бы любого из вас: благодаря моему полу и слишком мелким амбициям. Но все же, как вы видите, успеха я не достигла.

— Теперь достигнешь, сестра, — сказал я, — и успех будет с тобой, пока мой клинок может подняться в защиту твоего имени.

И она поцеловала меня в лоб, сжала мне руку. Я всегда млел, когда она это делала.

— Я уверен, что нас преследуют, — сказал Рэндом, и по его жесту мы скрылись в темноту.

Мы лежали за кустом, пристально глядя назад, на путь, который только что преодолели.

После возбужденного перешептывания оказалось, что решение следовало принимать мне. На самом деле вопрос был очень прост: что дальше?

Этот вопрос был слишком важен, и я не мог больше притворяться. Я знал, что мне следует не доверять им, даже милой Дейрдре, но если уж быть честным, то лучше — Рэндом, раз он уже по горло увяз в наших делах, а Дейрдре была моей любимицей.

— Возлюбленные родственники, — сказал я им. — Я должен сделать одно признание…

Рука Рэндома уже судорожно сжала рукоять клинка. Значит, вот как мы можем доверять друг другу. Я почти слышал тиканье у него в голове: "Кэвин привел меня сюда, чтобы предать", — твердил он себе.