Кирин (СИ) - Мазуркевич Наталья

— Апелляция?

— Допустим, — разрешил он, глядя на меня сверху вниз. Это было даже смешно. И я не выдержала и улыбнулась. Странно, но он ответил на улыбку.

— Вы неправы! — пафосно сказала я.

— И это все? — он вздернул бровь.

— Да, — постаралась как можно увереннее ответить я.

— Принимается. Но вы, адептка, пообещаете быть внимательнее и впредь не врезаться в людей.

— Не врезаться в вас? — и дернуло что-то переспросить!

— В людей, — усмехнулся маг и продолжил свой путь. А я… я стояла и думала над тем, что он только что сказал. И насколько он относится к людям в наших условиях. Ведь все, даже дети знали, что назвать мага обычным человеком нельзя, они иные. Следовательно… Нет. Я его не понимаю! Совсем не понимаю.

Мне стало смешно. И я рассмеялась. Прямо посреди коридора, под удивленными взглядами тех, у кого, как и у меня, закончились тренировки, и кто спешил в свою комнату. И все же, что бы он не говорил, таких задумчивых в школе десятки, а цепляется он только ко мне. Странный маг!

Я вернулась в свою комнату, миновала общую темную гостиную — никто еще не вернулся — и закрылась в ванной. Вода успокоила ноющие мышцы, парочка зелий, что я влила, вернула энергию и, к сожалению, прежние мысли.

Сидя у себя, я слышала, как хлопнула дверь, но не знала, кто вернулся. Решила проверить и все же вышла. Вернулся Тордак. Быстро оглядела его на наличие повреждений и чуть успокоилась — видимо, обошлось. Он заметил меня, сделал шаг вперед, но я отступила в коридор и быстро спряталась за дверью своего сектора.

— Спасибо.

Мне показалось, или он и правда это сказал? Поблагодарил меня? За что?

Приоткрыла дверь и глянула в щелочку. Он стоял напротив.

— Я… прости… — Говорить с ним оказалось даже труднее, чем представлялось. Я избегала его взгляда.

— Мне… не за что прощать тебя. И спасибо за Димитрия.

— За Димитрия? — От удивления даже забыла про стыд.

— Да, он — Тордак усмехнулся — поговорил с моим куратором.

— Поговорил?

— Да, очень вежливо и серьезно. Мой куратор, — юноша, казалось, выплюнул это словосочетание, — согласился с доводами милорда Касселя и обещал не повторять своих предосудительных действий. Спасибо тебе.

— Но это же он тебе помог?

— Димитрий сказал, что ради меня он и пальцем бы не пошевелил. И благодарить я должен тебя. И… спасибо, что вмешалась. Я знаю, не принято так делать, но… спасибо. Я… мне было невыносимо чувствовать себя игрушкой.

— Я представляю, — и чуть помедлив, предложила: — Зайдешь?

Он зашел, а мне стало тепло. Всегда приятно помогать кому-то и приятно знать, что помощь была нужна. Я была благодарна Димитрию. Он пусть и говорит жестоко, но поступки у него другие, добрые и отзывчивые. Наверное, он начинает мне нравится.

Мы заказали ужин. Пока его собирали и доставляли, я успела заправить постель, и теперь мы вместе удобно устроились на ней. Я, пользуясь правом хозяйки, еще и подушку обнимала. Общих тем для разговора было немного, а те, что были, годились разве что для совместной печали, а потому совершенно логично, что был включен экран. Смотреть школьные новости не хотелось, и в ход пошли имперские. Все же, пусть мы и находились на обособленной территории, но подчинялась она империи и находилась в самом ее центре.

Было время новостей — хотя в империи оно занимало добрую половину всего экранного времени, и показывали сектора. Тордак нахмурился, задумчиво слушая диктора, а я рассматривала его. Не буду лукавить, в политике я понимала мало — необходимости не было, а меняться так быстро… Нет, это просто невозможно.

— Что-то интересное? — поинтересовалась я у юноши.

— Что? — он сразу не понял, чего я от него добиваюсь, так был увлечен. — Ах это, просто у моей семьи основная часть владений именно в восточном секторе.

— А разве ты не из аристократии? — Поняла, что сморозила глупость и извинилась: — Прости, я не хотела тебя задевать, просто…

— Ничего, — он улыбнулся вполне дружелюбно, и я немного перевела дух. — Видишь ли, то, что аристократия предпочитает жить в столице, не исключает того, что наши владения находятся в секторах. Моя семья владеет землями у границы Восточного и Центрального сектора, и все такие конфликты — он кивнул на экран — влияют на наши доходы и положение. Но даже если в своем секторе, ты самый процветающий и родовитый, то в столице — ты никто. Разве что не кастовый раб. Просто неудобный человек, которого следует держать близко.

— Кастовый раб? — переспросила я. Нет, рабов я, конечно, видела, слуг тоже, но чтобы их делили на касты — с таким я не сталкивалась.

— Дети рабов, — пояснил Тордак. — Второе-третье поколение — каста. Им уже не вырваться из круга. В столице такого нет, разве что кто-то своего привезет и подарит. Хотя некоторые торговцы ездят за этим в сектора. Так получается дешевле. Всего лишь на разрешение раскошелиться.

— Я не хочу в сектора, — тихо проговорила я. От спокойствия, с каким Тордак рассказывал, мне становилось дурно. — Неужели там нет кукол. Зачем столько рабов?

— Куклы дороги. Для их создания требуется магия и технологии, а развитие секторов искусственно тормозят. Так что рабы — самая ходовая рабочая сила.

— А у вас разве нет магов? — почему-то в отсутствие магов не верилось совсем. В столице они хоть и редко пересекались с горожанами, но регулярно.

— Маги — привилегия столицы, — пояснил Тордак. И как ему не надоело мне объяснять? Видно же, что особого удовольствия он не испытывает, но продолжает отвечать. — К тому же, секторам не доверяют. Они присоединились относительно недавно, и порой восстают.

— Очень часто, — поправила я, а юноша хмыкнул, как будто я была неправа. — Вам всегда не нравятся наши порядки.

— А они должны нам нравиться? — веско возразил Тордак.

— А разве нет? Вы же сами вступили в состав империи.

Такого искреннего, злого смеха я в жизни не слышала. С недоумением взглянула на юношу, задумчиво прошлась в воспоминаниях по всему, что знала про Восточный сектор, и приуныла. Я знала совсем немного, а то, что знала, судя по недовольству Тордака, действительности не соответствовало. Нет, я. Конечно, понимала, что доля пропаганды во всем сообщаемом присутствует, но насколько великая…

— Ты совсем ничего не знаешь? — наконец, спросил юноша, долго выдыхая, как будто он успокаивался.

— Восток вступил в состав империи чуть больше ста-полтораста лет назад на добровольной основе, — Тордак хмыкнул, — в ходе переговоров был найден компромиссный вариант в правлении. Исконной аристократии сохранили ее права, но был назначен наместник. Сейчас эту должность занимает Карон Таргелей, брат его величества Эйвора Таргелея. Основной промысел региона — гончарство, сельское хозяйство, ткачество. Все. Что тебя так развеселило?

— Добровольная основа? — Он зло усмехнулся.

— Но было же заседание, ваши князья голосовали. И раз Восток вступил, то значит все верно. Вы сами приняли это решение. Иначе была бы война, а бунты — просто недовольство.

— Голосование было, — подтвердил Тордак. — Мой дед принимал участие, но вот решение… Все высказались против, но вот подсчеты вели не мы. И знаешь, это оказалось важнее, чем истина. Ответственными за результаты были имперцы. Они и объявили то, что было угодно.

— Но вы могли подать протест. При вступлении в состав — это законно.

— Протест? Он был подан. Тот, кто его подал, скончался спустя час. Разумеется, от несчастного случая. Оскорбил мага, а тот не сразу понял, что смутьян не владеет силой и защититься не сможет. Народу об этом не сообщалось. Для них аристократия полный составом приняла предложение империи, чтобы сохранить свой статус. Так народ отвернулся от нас, а мы стали никем в империи. Как видишь, выиграли только ваши: новый торговый придаток, новая зона добычи сырья, новые рабы.

— Прости, — чувствовала себя крайне плохо. Хотя такое развитие событий закономерное, история переписывается всегда. Но ведь в столице в это верят. Секторами сами вступили: об этом говорили по всем экранам, да и переселенцы всегда лестно отзывались об империи. Вот о секторах они вспоминать не любили, но ведь на периферии всегда хуже!