Бизнес-блюз - Дмитрий Новоселов

Особо не углубляясь, я объяснил ей в двух словах, что в последнее время боюсь огня и попросил, чтобы она помогла мне покурить. Вынимая и засовывая мне в рот сигарету, она глупо хихикала. Эти действия вызывали у нее половые ассоциации.

– Кстати, – спросил я, насытившись никотином, – ты не приглашала к нам на работу программиста вместо Виталика?

– Среди моих друзей программисты не водятся, – оскорбилась она.

Чтобы поставить точку в этом вопросе, я, на всякий случай, обошел все кабинеты и расспросил всех сотрудников на счет ремонтника компьютеров. Ни у кого из наших подчиненных и в мыслях не было, приглашать кого-нибудь на работу без нашего с Колькой ведома.

Все это показалось мне более чем странным. Как следует углубиться в эту тему мне не дал запыхавшийся Аркашка.

– Шеф, ты не против, если я к Новому году куплю оптом на всю контору французского шампанского?

– Не против.

– Тебе сколько?

– Три. А что, уже скоро Новый год?

– На носу.

Аркашка тоже ничего не знал ни про какого программиста. Шелестя списками, он понесся куда-то, перепрыгивая через две ступеньки.

Мне так и не удалось ударить пальцем о палец. Как только я собрался сесть за стол, заверещала моя «Нокия», поставленная на будильник, предупреждая о том, что мне пора ехать на завод геофизического оборудования, в канцелярский офис на собрание арендаторов.

Уже стемнело. Емкость на моих плечах кипела от навалившихся проблем. Они наслаивались друг на друга, бурлили и не хотели систематизироваться. В переулке я чуть не наехал на пацанов, играющих в снежки. Оболтусы и в меня запустили тоже. Если бы я смог сейчас оказаться в детстве, то я бы упивался, наслаждался каждым его мгновением и не торопился в будущее. Теперь-то я знаю – там нет ничего хорошего.

Посредине нашего выставочного зала, задом наперед, положив руки на спинку, на стуле сидел Гурылев. Он рассказывал Веронике пошлые анекдоты. Пока подтягивались остальные арендаторы, я выяснил у Вероники, какая сегодня была выручка и сколько счетов выписали менеджеры по сбыту. Вероника свела кассу и шепотом указала мне в компьютере еще на одну переделанную накладную на три с половиной тысячи. Там были папки «Корона».

Когда все собрались, мне пришлось еще раз рассказать о нашем утреннем визите к внешнему управляющему.

– Я консультировался с юристами, – сказал Гурылев. – Они не могут нас просто так выселить. Для этого нужна четкая производственная необходимость. Даже по истечении срока договора аренды, мы являемся первоочередными претендентами на его продление.

Пришел еще один торговец автозапчастями. Он курил и держал в руках две бутылки пива.

– Там тоже не дураки, – пояснил я для Гурылева. – Они продумали этот вопрос, и подготовили формулировку, по которой вьетнамцы якобы будут продвигать на рынок продукцию завода.

– И потом, пока мы будем судиться, – поддержала меня посудница по фамилии Колодий. – Он закроет двери, отключит электричество и воду.

– Нам нужно вначале определиться, как себя вести – вставил директор магазина стройматериалов, имя которого я не помнил. – Первый вариант – конфронтация с заводом, второй – попытаться найти общий язык. Я советовался со своими хозяевами в Москве, они готовы выделить некоторую сумму на взятку директору.

– По моим данным, – поведал Гурылев. – Деньги он уже взял у вьетнамцев. Причем немало и будет биться с нами до последнего. Нам нужно было раньше думать.

– И еще, – добавил я, – с ним невозможно договориться в принципе, потому что он – идиот.

– Ну, что это за страна такая!? – воскликнула Колодий. – Всем управляют вьетнамцы и идиоты.

– А че ты тогда сюда приперлась? – возбудился один из автомобилистов. – Дуй в свою Хохляндию.

Дама так посмотрела на нетрезвого парня, что я бы на его месте описался. Если бы она встала и вдарила ему по черепу всеми своими ста сорока килограммами, нажитыми на питании отборным украинским салом, то вряд ли бы он смог принять участие в дальнейшей дискуссии.

– Нам нет смысла ссориться, – охладил их Гурылев. – Давайте придем к какому-нибудь решению. Нам нужно подготовить письма на завод о том, что мы тоже готовы продавать их продукцию.

– Надо подключить прессу, – вставил второй торговец запчастями. Наличие в его лексиконе слова «пресса» меня весьма удивило.

– Это мысль, – примирительно подхватила Колодий. – Нужно еще писать письма во все инстанции. Это ведь форменное безобразие.

– Давай, ты, – обратился я к Гурылеву, – начнешь готовить документы в суд. Вы, – повернулся к посуднице, – будете писать письма в профсоюз предпринимателей, в мерию, в райсовет и в правительство. Вам нужно еще раз попытаться поговорить с директором, – это уже к торговцу стройматериалами. – А вы уж подключайте прессу, – кивнул я автомобилистам.

– А что будете делать вы? – осведомился у меня Гурылев.

– Мы уже работаем в этом направлении. Чебоксаров целый день провел в правительстве. Ищем рычаги давления. Кстати, наше лобби имеет затратную сторону. Если мы сможем сверху отстоять аренду, то хотелось бы затраты поделить на всех.

Никто не возразил.

– Мне надо посоветоваться с Москвой, – сказал мужик, имя которого я забыл.

– Вам же выделили сумму. Какая разница, куда вы ее потратите. Был бы результат. А что в Москве в целом говорят об этой ситуации? Как там решают такие вопросы?

– Мои директора мне сказали, что такая ситуация в Москве не может возникнуть. Управляющий побоялся бы. А если и повел себя так, то его сразу бы заказали. Очень эффективный метод борьбы с беспределом.

– Экономически это очень выгодно, – просчитал Гурылев. – Заказать человека в нашем захолустье стоит максимум десятку. Это по две штуки долларов с носа. Лично мы при внезапном переезде понесем убытков в десять раз больше.

– И мы, – сказал я.

Все замолчали. Мысль была новой и необычной. Естественно, обсуждать ее всерьез при таком скоплении народа никто не собирался, но мне было интересно, посмотреть в лица собратьев по несчастью и попытаться понять, кто из них мог бы решиться на такое. Надо будет подкинуть этот вариант Дальтонику, что он скажет? Смогли бы мы с ним убрать человека из экономических соображений?

– Я бы ему сама, бесплатно, горло перегрызла, – заявила Колодий. Все присутствующие уставились на нее и дружно заржали.

Мы беседовали еще целый час. Распределяли роли, писали черновики писем по инстанциям. Под конец все воспрянули духом и пришли к общей мысли, что не могут вьетнамцы победить россиян в самом центре России. В общем, настроения царили шапкозакидательские. Я довез Колодий до подъезда и позвонил Дальтонику.

– Ты где?

– Уже дома.

– Почему не пришел на собрание?

– Я же говорил: делал рентген.

– До ночи что ли?

– Не собираюсь перед тобой отчитываться.

Как он меня заколебал! Я рассказал ему про собрание.

– Нам нужно на всякий случай искать помещение под канцелярский бизнес, – неожиданно предложил он. – На всякий случай. И чтоб другие не знали.

– В аренду что ли?

– Лучше в собственность.

– А где бабки?

– Будем думать.

По дороге домой я размышлял о том, что Чебоксаров иногда выдает необычные решения и делает нестандартные выводы. Часто это очень помогает.

Генерал на этот раз ждал меня на пороге.

– Ну?

– Что ну?

– Как моя просьба? – он даже забыл про свои солдафонские шуточки.

– А, – вспомнил я. – Вот держи, – я протянул Макарычу листок с телефоном Беллы Тейтельбаум. – Я ей так тебя расхваливал, что она, по-моему, уже запала.

– Спасибо, – сказал генерал. – Как ты думаешь, если я прямо сейчас ей позвоню, будет не поздно?

– Лучше завтра, – усмехнулся я.

Дома было темно. Мои дамы спали, а может, делали вид. Я прошел на кухню, открыл холодильник и достал бутылку «Боржоми». Мне нужно было проветриться. Я вышел на лоджию через кухонную дверь, прошел пару метров и заглянул в комнату к дочери. Они с женой разложили диван и спали вместе. В лунном свете их лица были похожи. Меня отлучили от тела. Тем лучше. Пока я не решу вопрос со своей пиписькой, мне это даже на руку. Пусть вредничает.

Стеклопакет лоджии покрылся белыми узорами. Но не везде. Ближе к пожарной лестнице окно было чистым, и я мог видеть парк и «чертово» колесо. Вспомнился сегодняшний закат, когда земля, покрывшись красной пеной, скорбела по умирающему дню. Я восстановил в памяти картинку и бросил ее на сосны, стоявшие передо мной. Их вершины, подобно сотням догорающих костров, пронзили темноту. Самое время для волчьего воя. Я даже представил себе серых хищников, увидел их морды, вскинутые к звездам, и глаза, в которых только боль, тоска и жажда крови.

5.

Небо начинается из-под земли. Разорвав корку, оно избавляется от остатков пуповины и начинает маячить где-то у горизонта, мутное и грязное. Постепенно, отряхнувшись от налипшего перезревшего снега и сажи, оно очищается и, устремившись в атмосферу, появляется над щетиной городских антенн, чистое и розовое, особенно на рассвете, тем более, если нет облаков. Когда не пьешь, открываются перспективы.