Холодная война: политики, полководцы, разведчики - Леонид Млечин

Он родился в Днепропетровске; инженер по профессии, сделал неплохую карьеру в Главметалле и был отправлен в Вашингтон для работы в советской закупочной комиссии, которая заказывала все необходимое для Красной армии в рамках программы ленд-лиза. Через эмигрантов он стал зондировать американские власти — нельзя ли остаться? Заняться его делом поручили директору ФБР Эдгару Гуверу, для него это было в новинку. Он потребовал санкции президента.

Для американских дипломатов история с Кравченко был крайне неприятным инцидентом, угрожавшим испортить отношения с Советским Союзом. Они не могли скрыть своего раздражения. Чарлз Болен, занимавшийся советскими делами в Государственном департаменте, надеялся, что Виктора Кравченко удастся уговорить вернуться в Советский Союз. Дипломаты искренне сожалели, что его нельзя выслать и что он имеет законное право попросить убежища.

— Впрочем, — говорили они в своем кругу, — вполне возможно, что НКВД избавит иммиграционные власти от проблем и заберет его сам.

Виктору Кравченко удалось остаться, и в конце сороковых его книга «Я выбрал свободу» стала желанным аргументом в войне идей. Книга разошлась по всему миру миллионными тиражами. Это он познакомил мир с аббревиатурой ГУЛАГ. Он не походил на других перебежчиков — не разведчик и не представитель творческой интеллигенции.

Книга Кравченко стала ударом для многих коммунистов. Во Франции коммунистическая газета «Леттр Франсез» подала в суд на Кравченко, заявив, что написанное в книге — клевета. Кравченко приехал во Францию и предстал перед судом.

Кто-то тогда верил, что Кравченко — американский агент и книжка написана по заказу ЦРУ. Но его адвокаты пригласили в качестве свидетеля Маргарет Бубер-Нойман, вдову Хайнца Ноймана, второго человека в ЦК компартии Германии. Его расстреляли в Москве в 1937 году. Маргарет сама просидела в Советском Союзе несколько лет. В 1940 году вдову второго человека в компартии, как и некоторых других немецких коммунистов, НКВД выдал гестапо. Может быть, это ее спасло. Она приехала в Париж, чтобы рассказать о ГУЛАГе то, что она видела и пережила сама…

31 июля 1948 года из Нью-Йорка уходил советский пароход «Победа». Среди пассажиров не оказалось возвращавшихся на родину двух преподавателей школы для детей советских сотрудников — Оксаны Степановны Касьенкиной, учительницы химии, и Михаила Ивановича Самарина, учителя математики. Они сдали багаж, но к отходу судна не явились. Не оказалось их и дома. Причем Самарин исчез с женой Клавдией Михайловной и детьми Татьяной, Еленой и Владимиром.

Все они попросили политического убежища. Приняла их младшая дочь Льва Толстого Александра Львовна, которая помогала беженцам из Советской России. Самарины жили на «толстовской ферме» в штате Нью-Йорк и ждали, когда американские власти решат их участь. Самарин заявил американским журналистам, что просит разрешить ему остаться в США. А вот Оксана Касьенкина, судя по всему, испугалась неопределенности — не так-то просто порвать со всей прежней жизнью и остаться в другой стране, где нет ни родственников, ни друзей.

Неожиданно она дала о себе знать советскому консульству, за ней приехали и вернули в консульство. Она рассказывала, что стала жертвой похищения. Прямо на улице, когда она шла за билетом на пароход, ее схватили какие-то подозрительные люди, сделали ей укол и насильно запихнули в машину. Ее увезли на ферму Толстой, где уговаривали не возвращаться на родину. Но ей удалось тайком отправить записку в консульство…

Нота советского посольства Государственному департаменту США от 9 августа 1948 года:

«6 августа с. г. Генеральный Консул СССР в Нью-Йорке Я.М. Ломакин получил от О.С. Касьенкиной письмо, в котором она умоляет вырвать ее из рук организации так называемого «Толстовского фонда», на ферму которого она была насильственно увезена.

На следующий день Генеральный Консул СССР в Нью-Йорке выехал по указанному О.С. Касьенкиной адресу, и О.С. Касьенкина при его содействии покинула ферму… Как сообщила О.С. Касьенкина, члены организации преследовали ее задолго до дня отъезда в Советский Союз, пытаясь запугиванием и угрозами склонить ее к невозвращению на Родину. При этом они не остановились даже перед применением наркотического подкожного вспрыскивания с очевидной целью ослабить ее сознание и волю…

Посольство СССР в США по поручению Советского Правительства заявляет решительный протест против насильственного захвата членами организации «Толстовского фонда» советских граждан О.С. Касьенкиной и М.И. Самарина с семьей, а также против допущения со стороны правительственных органов США преступной деятельности этой организации, явно направленной против СССР…»

Оксану Касьенкину поселили в здании консульства и ждали оказии, чтобы отправить ее на родину. Вот тут она, вероятно, поняла, какой прием ждет ее дома. Это в дипломатических нотах говорилось о «похищении», а советские товарищи понимали, что она хотела остаться…

12 августа от отчаяния она выпрыгнула из окна своей комнаты на третьем этаже генконсульства. Упав во внутренний двор консульства, она осталась жива, но сильно разбилась. Консульским работникам не оставалось ничего иного, кроме как вызвать карету скорой помощи и объяснить полиции, что советская гражданка Касьенкина пыталась покончить с собой.

Посольство СССР в США отправило ноту Государственному департаменту США:

«12 августа 1948 года в 16 час. 20 мин. два полицейских города Нью-Йорка, воспользовавшись тем, что сотрудники Генконсульства открыли дверь во двор здания, занимаемого Генконсульством, куда выпрыгнула из окна О.С. Касьенкина, самочинно ворвались в здание Генконсульства. В 16 час. 30 мин. в Генконсульство прибыли четыре инспектора Нью-Йоркской полиции во главе с заместителем главного инспектора полиции Конрадом Ротингаст для выяснения у Генерального Консула Я.М. Ломакина обстоятельств покушения на самоубийство Касьенкиной.

Однако вместо переговоров с Генконсулом инспекторы полиции, несмотря на протест последнего, силой захватили с собой личное письмо Касьенкиной, находившееся в ее личном чемодане. Эти же лица пытались учинить обыск в комнате Касьенкиной и произвести допрос сотрудников Генконсульства…»

В больнице к Оксане Касьенкиной приставили охрану. Полиция ее допросила. Она заявила, что в генконсульстве ее удерживали силой.

Нота посольства СССР в США Государственному департаменту США от 24 августа 1948 года:

«Поскольку в настоящее время Касьенкина содержится в больнице фактически в условиях тюремного режима и свободное общение с ней советских представителей не допускается, приписываемые ей заявления не могут быть признаны заслуживающими какого-либо доверия, особенно принимая во внимание тяжелое состояние ее здоровья…