Жизнь и Месть Чёрной Королевы (СИ) - Головач

Они были абсолютно аккуратными.

Ни пылинки, ни грязинки. Всё было стерильно чисто, и воздух был пропитан ароматом сирени и… Воска… Цветочного воска… Скорее ароматные свечи внутри особых баночек, чтобы воск не растекался.

Односпальная, но вполне удобная кровать, несколько книжных полок и два шкафа, кажется, скандинавской работы, но с маленькими ящичками, у каждого из которых был замок.

Себастьян скривил лицо:

— Ну, офигеть, блин…

— Кажется, практически все древние демоны и ангелы слишком ценят и оберегают своё личное пространство, — я несколько обречённо закатила глаза. — Нам понадобится куда больше времени, чем мы рассчитывали, чтобы всё осмотреть.

— Хм-м-м… Я думаю, что смогу всё изучить иным способом. — Михаэлис уставился на шкафы и, подойдя к ним, тщательно провёл ладонью по каждому ящику, застывая у его замка где-то секунды на три. Обойдя их все где-то за три, он смог нащупать что-то у седьмого ящика во втором ряду первого шкафа, что был рядом с окном: — Здесь. Потайное отделение.

Взломав замок и аккуратно вытащив шкаф, демон забрался рукой в потайную ямку и внимательно её изучил:

— Хм… Даже там чисто и гладко… Ох уж эта педантичность… Нашёл!

— И что же именно? — спросила я и подошла ближе, чтобы рассмотреть «находку».

Себастьян вытащил из ниши дневник… Вернее огромный самодельный блокнот с сотнями пометок и закладок, откуда торчали даже фотографии, открытки и карточки.

Эта книга весила явно килограммов десять. Похоже, это был дневник Сефириоса, который тот вёл, если не всю свою вечную жизнь, то уж точно большую её часть.

Я аккуратно провела по нему ладонью.

— Не нравится мне это… Такое чувство, словно мы…

— Хотим влезть в то, куда не следует? Не знаю, но мне интересно.

— Как бы нам потом самим же отвечать за это вмешательство не пришлось.

Я глубоко вздохнула.

— Ладно, может, зато ответы на свои вопросы найдём.

— Уже пути назад нет, — ответил Михаэлис, изучая взглядом обложку дневника. — Мы должны узнать резоны Сефириоса помощи людям и не только это. Этот дневник — единственный способ сделать это.

Себастьян читал дневник, перелистывал кучу страниц и пробегал глазами по ним быстро и тщательно.

Но когда он наткнулся на маленькую книжечку, то тут же отложил дневник обратно, причём довольно аккуратно, как и лежал на месте и принялся листать маленький источник тайны.

Это был маленький фотоальбом. Весь потёртый, но точно нашего времени, зато фотографии и некоторые зарисовки были явно датировано тысяче восемьсот тридцать четвёртым годом.

И, судя по тому, как Сефириос был одет держался, он явно работал или даже владел фото-ателье. Падший ангел выглядел куда спокойнее и даже… Улыбчивее, чем обычно.

Похоже, до тех дат он вполне спокойно принимал людей, мог с ними сходиться и даже дружить.

Это было видно по тому, как многих клиентов Сеф снимал с собой. Даже детишек, которые не хотели сидеть на месте и дёргали его то за нос, то за волосы, а он смеялся.

Ей Богу, он был куда красивее, когда улыбался, куда человечнее и приятнее, чем сейчас.

А потом были зарисовки и фотографии девушки в одном «бутике», кажется, она работала там консультантом духов. Такая тоненькая, вполне вроде бы безжизненная мышка. Но стоило ей улыбнуться, и даже фотографии обретали яркие нежные краски.

Сефириос её фотографировал тайно, потом приглашал к себе, явно делая фото для газеты или модного журнала, где о ней говорилось бы, как о самом чудесном работнике.

Фотографии с их свиданий, которые Сеф делал явно сам. Ночные прогулки, то, как они спали под деревом на фоне ночного озера и горящего костра.

Затем их свадьба… А потом… Надо же… Сефириос ходил с самыми огромными пышными ангельскими крыльями… И похоже, что та девушка тоже снимала его, не боясь при этом носить камеру с собой.

Честно, если бы не формат и цветогамма, я бы подумала, что фото были сделаны на своеобразном полароиде.

Самое приятное было то, что девушка не боялась Сефириоса, зная, что он ангел.

Они любили друг друга. И у них даже были близнецы… Судя по датам, они сначала встречались три года, потом поженились, два года жили обычной жизнью супружеской пары и обустраивали дом, уютный, но полный искусства и моды, особенно продукции, которую его жена всегда проверяла и ставила пометки, что рекомендовано на продажу, а что нет.

Затем рождение близнецов где-то в марте. И, судя по всему, на курорте.

Сеф плачет… По-настоящему плачет от счастья, целуя ладошки детей, и счастливая, хоть и уставшая после родов мать…

Сефириос снимал всё. Как дети росли, как они жили с женой, были даже фотографии, где он снимал детей с супругой в обнимку, сладко спящими в кровати.

И вот, когда близнецам было по пятнадцать лет… Супруга немного постарела, но была также свежа и счастлива…. Череда фотографий оборвалась… Счастливых фотографий…

Была одна… Печальная… Самодельные три могилы… На которых будто ногтями и камнем с кровью были надписи имён похороненных.

Элизабет Бланш: 1812–1859. Прекрасная чистая душа, любимая жена и мать. Убита священниками и простым людом за клевету своих же соседей. Сожжена как ведьма на моих глазах.

Две могилы принадлежали сыновьям: Джонатан и Седрик Бланш: 1840–1859.

Любимые и любящие сыновья, будущие мастера фото и солдаты. Разодраны ненавидящей толпой… Не спасённые Отцом по моей же просьбе…

— Бедный Сефириос… — с искренней горечью и печалью в голосе прошептала я. — Вот почему он так воспылал презрением и нелюбовью к своему Отцу и людям…

— Да… Когда Бог не был против его союза с человеком, но и не помог ему защитить их от людей… — тихо проговорил Себастьян, закрывая фотоальбом.

— Я даже не могу себе представить, что он чувствовал тогда… — к моему горлу невольно подступил ком, и я с трудом смогла сдержать себя от слёз, полных искреннего сочувствия по отношению к падшему ангелу.

— Полную ненависть к людям… Кровь-то не его… А тех людей…

— Но зачем он тогда решил сейчас…

— Что, если Клод с ним тогда пересёкся? И что, если Клод натравил людей на его семью?

— В это я очень даже поверю. Всё же они враждовали много веков до этого, и Клод мог совершить такое, чтобы ударить Сефириоса как можно больнее, тем самым пробудив в нём полную ненависть и к Богу и к людям.

— Ко всему… Если быть точнее. К ангелам и Отцу за бездействие, демонам за то, что многие из них двуличные. Хотя по сути… — Себастьян приподнял указательный палец. — Формально мы имели право находиться в