Пересадочная станция - Клиффорд Саймак

— Я верно говорю?

— На самом деле, описать это невозможно, — отозвался Кларк. — Но лучше всего подходит слово «скольжение». Вы не останавливаетесь, скорость не уменьшается, но вас как бы отталкивают. Как будто корабль натыкается на лед. Приборы ничего не регистрируют, однако преграда существует, и она непреодолима. Курс корабля отклоняется от заданного. Вы проводите коррекцию курса — и снова отклоняетесь. Я слышал, что, бывало, люди натурально сходили с ума, пытаясь приблизиться к системе, но им не удавалось ни на милю пробиться за некую воображаемую сферу.

— Да-да, — подхватил Адамс. — Все выглядит именно так. Как будто кто-то взял, да и заключил систему в магический шар.

— Что-то вроде того, — подтвердил Кларк.

— Однако Саттон проник за эту черту, — констатировал Андерсон.

Адамс кивнул:

— Выходит, что так.

— Странно слышать это от специалиста, — процедил сквозь зубы Кларк. — Меня возмущает болтовня вокруг этой проблемы. Кое-кто, по— моему, вообще лишился рассудка. Говорят: «Наши корабли слишком большие. Если бы мы посылали звездолеты поменьше, мы бы проскользнули туда». Нет, как вам нравится?! Как-будто там забор стоит, и нужно в нем лазейку найти!

— Саттон проскользнул, — настойчиво повторил Адамс. — Его маленький корабль прошел там, где не смогли пройти большие.

Кларк упрямо покачал головой.

— Это бессмыслица. Размеры корабля ничего не меняют. Существует некий, непонятный нам фактор, о котором мы даже никогда по-существу не думали. Саттон действительно преодолел преграду, потерпел аварию при посадке и, если был внутри корабля, погиб. Но попал он туда не потому, что его звездолет был небольшой. Дело не в этом…

Все остальные сидели в напряженном ожидании.

— Но почему именно Саттон? — не вытерпел Андерсон.

Адамс спокойно объяснил:

— Корабль, как я уже сказал, выбрали небольшой. Можно было послать только одного человека, поэтому послали сотрудника, который лучше других мог справиться с работой, если бы проник туда.

— И Саттон лучше всех подходил?

— Да, — отрезал Адамс.

— Ну, хорошо, — не унимался Андерсон, — допустим, он действительно лучше всех подходил для этой роли. Наверное. Ведь он, в конце концов, попал туда…

— Или его пропустили, — уточнил Блэкберн.

— Не обязательно, — возразил Андерсон.

— Но это вполне логично, — настаивал Блэкберн. — Почему мы хотим проникнуть в систему Лебедя-61? Чтобы узнать, опасна ли она. Я правильно понимаю?

— Правильно, — подтвердил — Адамс. — Задача была именно такая. Все неизвестное потенциально опасно. И пока не узнаешь — не успокоишься. Именно такие инструкции и были даны Саттону: выяснить, нет ли опасности в этой системе.

— Следуя той же логике, — продолжал Блэкберн почему бы не допустить, что тамошние обитатели не хотят узнать то же самое о нас? Мы надоедаем им своими визитами несколько тысяч лет. Я вполне допускаю, что им тоже было бы интересно узнать нас поближе.

— Я понял, куда вы клоните, — Андерсон кивнул. — Получается, что они ждали, когда прибудет корабль с одним человеком на борту, поскольку пропускать корабль с большой командой и напичканный оружием не решались.

— Ну, что-то в этом роде, — подтвердил Блэкберн.

Адамс прервал их диалог и обратился к Кларку:

— Вы говорили о повреждениях. Вам удалось установить, когда именно они появились?

— Двадцать лет назад, приблизительно.

— Давайте все-таки предположим, что Саттону каким-то чудом было известно, как отремонтировать корабль, — сказал Андерсон. — Тогда ему понадобились бы материалы, так?

— И очень много материалов, — ехидно уточнил Кларк.

— Жители той планеты могли дать ему все, что требовалось, — предположил Шулькросс.

— Если там вообще есть жители, — с сомнением сказал Андерсон.

— Не думаю, чтобы они смогли снабдить его материалами, — заявил Блэкберн. — Цивилизация, прячущаяся за силовым экраном, не может иметь развитой техники. Если бы у них была техника, они вышли бы в космос, вместо того, чтобы прятаться. И склонен полагать, что технически развитой цивилизации там нет.

— А экран? — спросил Андерсон.

— Он может не иметь никакого отношения к технике.

— Что толку от ваших предположений! — раздраженно воскликнул Кларк. — Саттон не ремонтировал корабль, сколько можно повторять! Он каким-то образом прилетел на нем обратно безо всякого ремонта. Он и не прикасался ни к чему. Там кругом толстенный слой пыли.

Шулькросс наклонился к столу.

— Одного не могу понять, — сказал он. — Кларк говорит, что сломано сопло, что сильно повреждена обшивка. Это же означает, что Саттон летел в открытом космосе одиннадцать световых лет!

— У него же был скафандр!

— Не было у него никакого скафандра, — невозмутимо произнес Кларк. Он огляделся, как будто опасался, что кто-то еще, кроме четверых собеседников, может услышать то, что он собирался сказать, и понизил голос: — И это еще не все. У него не было ни пищи, ни воды…

Андерсон постучал трубкой по ладони, и звук безответно повис в молчании. Старательно, как бы пытаясь сконцентрироваться на том, что делает, он стряхнул пепел с ладони в пепельницу.

— Мне кажется, я смог бы кое-что прояснить, — сказал он задумчиво. — Пока мы получим окончательный ответ, нам придется проделать еще уйму работы. И даже тогда мы, наверное, еще не будем совершенно уверены, что правы…

Он застыл в кресле, ощущая, как остальные с ожиданием смотрят на него.

— Я даже боюсь произнести вслух… — признался он.

Все молчали.

Часы на стене бесстрастно отсчитывали секунды. За окном в траве стрекотал кузнечик.

— Я полагаю, — наконец решился Андерсон, — что существо, вернувшееся на землю, не человек.

Часы продолжали тикать. Кузнечик стрекотал в полной тишине.

— Но…— наконец прервал молчание Адамс, — отпечатки пальцев… И другие методы идентификации…

— Нет, я не то хотел сказать, — поправился Андерсон. — Это, безусловно, Саттон. В этом нет сомнения. То есть это его тело, его плоть. По крайней мере, в какой-то степени — то тело, которое двадцать лет назад покинуло Землю.

— К чему вы клоните? — вскричал Кларк. — Если тело его, значит, это Саттон, и он — человек.

— Ну, представьте, Кларк, что у вас неисправный звездолет, и вы его ремонтируете. Добавляете деталь-другую, что-то выбрасываете, что-то налаживаете… Что вы получаете в итоге?

— Переделанный звездолет, — ответил Кларк. — Ну и что?

— Именно это я и хотел от вас услышать. Кто-то или что-то сделали то же самое с Саттоном. Он переделан. И переделан, доложу вам, потрясающе. У него два сердца, нервная система разветвлена гораздо сильнее, чем у обычного человека. Кроме того, у него есть система экстрациркуляции. Она выглядит абсолютно непохоже на нормальную систему кровообращения, но выполняет ту же функцию. Самое потрясающее — она не соединена с сердцем! Такое впечатление, что до сегодняшнего дня она не использовалась. Как будто запасная. То есть, он пользуется обычной системой кровообращения, а в случае необходимости может переходить на запасную. — Андерсон убрал трубку в карман и нервно потер руки. — Вот, примерно так.