За Веру, Царя и Отечество - Валерий Шамбаров

Ситуация создалась опаснейшая. Потому что теперь грозил рухнуть и развалиться весь фронт - морально и физически ослабленный, повыбитый, только что переживший большое отступление и едва успевший остановиться на новых рубежах... Алексеев среагировал четко и мгновенно. Это была его первая операция в роли начальника штаба Ставки, и по мнению некоторых исследователей - лучшая его операция. Не имея ни резервов, ни дополнительных ресурсов, он "импровизировал" на ходу, наличными расстроенными и поредевшими силами. Приказал быстро отодвинуть весь фронт назад - войска оставляли Вильно, выскальзывая из очередного наметившегося "мешка", отводились к Сморгони, а соответственно и южнее отходили на 120 130 км к Барановичам и Пинску. А одновременно готовил контрманевр и "из ничего", за счет сокращений линии фронта и перебросок с других направлений, экстренно формировал две армии. Общевойсковую, ген. Смирнова, и первую в российской истории конную армию Орнановского из 20 тыс. сабель, 67 орудий и 56 пулеметов.

Одна должна была закрыть брешь, другая - ударить с севера, от Полоцка под основание прорыва, и одновременно продемонстрировать угрозу выхода в тылы германской группировки на Двине. Несколько магистралей были уже перехвачены противником, и Алексеев кружными путями, через Оршу, перебрасывал корпуса к местам сосредоточения. В первый, и наверное, единственный раз в жизни этот мягкий и уравновешенный человек позволил себе угрожать. Когда начальник военных сообщений полковник Амбургер стал демонстрировать ему нормативы чуть ли не мирного времени и доказывать, что в указанный срок перевезти артиллерию невозможно, Михаил Васильевич, по своему обыкновению спокойно, произнес: "Если она не будет перевезена, вы будете повешены". И в устах Алексеева это прозвучало настолько необычно, что стало ясно - ситуация исключительная и начальник штаба действительно не остановится ни перед чем.

Фланговые группировки были собраны вовремя и нанесли контрудары. В конной армии Орнановского Уссурийская дивизия Крымова атаковала вражеские позиции на р. Дресвятице. Под покровом ночи авангардная сотня 1-го Нерчинского полка во главе с сотником Жуковским, разобрав старые сараи и построив из них переправу, перемахнула через болотистую речку и внезапно свалилась на немецкие окопы, вызвав панику. Переправившиеся следом Нерчинский и Уссурийский полки кинулись в преследование отступающих германцев и захватили вторую линию окопов. Фронт был прорван. Но повторять ошибок германского командования и бросать конную массу в глубину неприятельской территории Алексеев не стал (чем, кстати, очень возмущались кавалерийские офицеры - дорога перед ними была открыта). Однако Михаил Васильевич добивался другого - немцы, узнавшие о сосредоточении конницы, испугались ее прорыва в тыл своей Двинской группировки и стали перебрасывать сюда пехоту. Ту самую, которая должна была войти в собственный прорыв и поддержать собственную кавалерию. Уссурийской дивизии пришлось выдержать жестокие атаки, погибли командиры полков Кузнецов и Куммант, казаки начали отступать - но ринувшиеся их преследовать враги уперлись у с. Воля-Каниговская в позиции двух выдвинутых сюда русских пехотных дивизий.

Отвлеченные этими действиями, германские соединения закрепить прорыв не успели. И уже 15.9, через 6 дней, дыра во фронте атаками с флангов была закрыта, а проникшие в русский тыл кавкорпуса, не получившие помощи пехотой и отсеченные от нее, были остановлены контратаками у Молодечно и Глубокого. Очутившись в окружении, заметались и начали пробиваться обратно, пока кольцо еще не успело уплотниться. А русская кавалерия наседала и громила оккупантов. В этих боях, кстати, отличился будущий маршал, пулеметчик 4-й кавдивизии Семен Тимошенко. Какие-то части противника прорвались к своим, понеся значительные потери, какие-то просочились проселками и лесными дорогами. Многие так и остались в белорусской земле. А вспомогательные немецкие удары, призванные дополнить кавалерийский прорыв, пришлись в пустоту. Как признала официальная германская история войны: "Несмотря на все усилия главнокомандующего Восточным фронтом, наступление против северного фронта русской армии никоим образом не соответствовало ожиданиям. Противнику удалось разгадать удар, направленный в глубину его фронта и выйти из-под задуманного разгрома благодаря своевременному отступлению".

Однако русские армии не просто отступили. На намеченных рубежах их ожидали уже подготовляемые сильные позиции и подведенные сюда резервы. И они получили приказы атаковать. Поэтому немецкие части, разохотившиеся гнать откатывающихся русских, на разных направлениях получили вдруг неожиданные встречные контрудары. Так, под Сморгонью отводимые от Вильно 26-й и 27-й корпуса 10-й армии получили в помощь лейб-гвардию и перешли в наступление на Солы, угрожая окружить противника, занявшего Сморгонь. В этом сражении был тяжело ранен пулеметчик 64-й дивизии Р.Я. Малиновский. И умело действовал, руководя атакующими цепями, начальник штаба его дивизии полковник Дроздовский, будущий герой Белой Гвардии. А совместно с 64-й действовал Преображенский полк, 2-й батальон которого лично вел в огонь А.П. Кутепов - награжденный за этот бой Георгиевским оружием и произведенный в полковники... Под Барановичами зарвавшихся немцев, продвигающихся от Бреста на Минск, контратаковали Гренадерский корпус 2-й армии и соединения 4-й армии ген. Рагозы. А на левом фланге Западного фронта, под Пинском - 31-й корпус ген. Мищенко. И повсюду враг был не только остановлен, но и отброшен назад.

В этих боях, положивших предел успехам захватчиков, совершила свой подвиг сестра милосердия Римма Михайловна Иванова. Она родилась в г. Ставрополе, в 1913 г. окончила Ольгинскую гимназию и начала работать учительницей начальных классов в селе Петровском. Но когда грянула война, прошла курсы медсестер и добровольно отправилась на фронт. Но в тыловом госпитале остаться не захотела, а ушла на передовую. Для чего ей сперва пришлось числиться "мужчиной" - в списки 83-го Самурского полка она была внесена как Римма Михайлович Иванов. Сохранились ее письма родным. К великому сожалению, ограниченный объем книги не позволяет привести их полностью. Разве что выдержки. Вот из первого, в январе 15-го: "...Беспокоиться обо мне нечего. Я - вне опасности. Наш полковой околодок, где я сейчас несу обязанности, находится всегда за линией огня... К солдатскому костюму и коротким волосам я уже привыкла... Доехала благополучно. Немного переволновалась. Принял меня командир полка очень хорошо. "Коль есть охота, так, пожалуйста, работайте", вот его слова. Доктор доволен моей работой и теперь все настаивает, чтобы я ехала учиться после войны в медицинский институт..."