У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Море Кэа, - сказал кто-то справа на сааланике. - Осталась треть пути.

   Она на миг прикрыла глаза, соглашаясь, и снова посмотрела вверх. По зеленоватому аквамариновому небу чертили крыльями сааланские птицы, похожие на ящериц. Степь стрекотала, звенела, попискивала и была совершенно, абсолютно спокойна. Ей было все равно, кто, куда и как по ней передвигается, кто кем закусил и кто о чем думает. Отличное место, чтобы умереть. Или хотя бы отоспаться.

   - Хорошая мертвая, - сказали справа другим голосом. - Не дерется, ничего не требует, не пророчит.

   Говорили почему-то на сааланике, и Полина так удивилась этому, что перевела взгляд в сторону звучащего голоса. Справа ехали на спинах других ящеров, похожих на тираннозавров, двое ддайг, мужчина и женщина. Хвалят? Зачем им?

   - Когда доберемся, - задумчиво сказала женщина, - я буду первая спать подле нее. После Хтоша, конечно.

   "О как, - подумала Полина, - интригующий поворот".

   - Хорошо, - согласился мужчина. - А после этого приходи спать ко мне. Придешь?

   Полина посмотрела на всадницу. Ореховые глаза с зелеными искрами, странное треугольное лицо, две тонких косы непривычного зеленовато-русого цвета спускаются с висков на грудь, остальные волосы заплетены в косу, струящуюся по спине. Ближняя к Полине рука татуирована: растительный орнамент бежит с плеча к пальцам руки, которой женщина придерживается за плечо ящера. Кожаный жилет немного великоват, в пройму видно грудь. Ддайг усмехнулась, ответив взглядом на взгляд, и шлепнула ящера рукой по шее. Он шагнул чуть быстрее, унося всадницу из поля зрения.

   Приехав на встречу прессы с Асаной да Сиалан и ее избранником, Эгерт обнаружил в крае какое-то загадочное оживление, довольно достоверно замаскированное под бардак. Суетились досточтимые, угорелыми зайцами скакали чиновники всех уровней, телевизионщики сидели буквально на низком старте, собратья по перу старательно собирали самые мелкие сплетни... И за сутки до пресс-конференции все стало ясно: ждали магистра Академии Аль Ас Саалан. Официально - для проверки работы предстоятеля в крае, а реально, судя по тому, как вдруг подобрались и посуровели старшие полицейские чины, по душу то ли самой виконтессы да Сиалан, то ли ее жениха.

   Магистр прибыл за три дня до регистрации брака Асаны и Никиты в крае, так что имел все возможности присутствовать на масштабном торжестве. И, конечно, имел немало возможностей его испортить. Но случилось непредвиденное. Эгерт едва сумел войти во дворец бракосочетаний на Английской набережной, несмотря на пресс-карту и приглашение: жених ждал снаружи в очень большой компании. Компания по случаю праздника имела при себе флаги края, а вот дресс-код был вполне повседневным. Для байкеров. Господин Багриков выделялся на фоне своих друзей, одетых в черную кожу с нашивками, как чайка в стае воронов. Эгерт хмыкнул про себя, заметив, что свадебные традиции в крае все-таки меняются, если на женихе не черный смокинг, а пиджачная пара стального цвета, хоть и с белой сорочкой. И принялся снимать первую серию кадров.

   Появившийся "тигр" гражданской окраски "шоколад" оказался в поле зрения внезапно, но крайне кстати. Асана да Сиалан вышла из машины и пошла навстречу жениху, безупречная и сияющая. Началось закономерное столпотворение вокруг героев дня, Эгерт не стал в него включаться. Кадров бракосочетания уже завтра будет полно по всей сети, все, что будет происходить во дворце, не имеет никакого отношения к реальным событиям, а значит, есть целых сорок минут, чтобы выпить кофе в ресторанчике в сотне метров от общей толчеи и подойти к крыльцу дворца как раз к выходу жениха и невесты. Это было верное решение. Эгерт успел за три минуты до выхода новобрачных и смог пронаблюдать и запечатлеть всю сцену от начала и до конца, от прохода пары мимо построенного для них портала, к сожалению, не схваченного цифровой камерой, - впрочем, как и всегда, - и до отъезда пары на "тигре" невесты в сопровождении мотоколонны. Зато микрофон в видеокамере схватил то, что человеческое ухо не могло расслышать сквозь шум толпы: короткий диалог из всего двух фраз: "Асана, куда же вы? А праздник?" - "Мы к родителям Ника! Начинайте без нас!" До пресс-конференции оставалось двадцать с половиной часов.

   Эгерт решил не тратить время понапрасну и быстро ушел с набережной на Галерную. Там, за столиком в "Крокодиле", написал секретарю достопочтенного с вопросом, нет ли случайно возможности для интервью, получил ответ: "Разве что для неформального через четыре часа", - и попросил зарезервировать это время. Через два часа и сорок минут он был в приемной достопочтенного и выслушивал объяснения секретаря о том, как найти музыкальную школу, где достопочтенный сейчас вместе с сыном. Еще через сорок минут журналист ждал в холле. Достопочтенный Лийн вышел к нему сам и позвал в зал.

   - Вы должны это видеть, - сказал он тихо.

   Выключив комм, как и положено во время концерта, Эгерт пошел в зал за достопочтенным. Это действительно стоило видеть. Мальчик, выходящий на сцену со скрипкой в руках, был на вид обычным ребенком - клетчатая рубашка, джинсы, белая челка, темные глаза. Эгерт так и не понял, карие они или серые. Глеб Сиротин начал играть. Вальс Глиэра звучал невероятно чисто и точно для такого юного исполнителя, но удивило журналиста не это. Примерно с третьей музыкальной фразы по стенам зала побежали разноцветные блики, похожие на северное сияние. Эгерт мельком отметил для себя, что зал сидит замерев, как, впрочем, и он сам. И никто не фотографирует. Видимо, комм выключил не только он. Волшебство закончилось через две минуты, с последней нотой. Блики погасли, едва Глеб опустил смычок. Мальчик спустился в зал, сел рядом с отцом, прижался к нему плечом.

   - Четверть часа, и мы освободимся, - тихо сказал достопочтенный журналисту.

   Со сцены подводили итоги учебного года, зачитывали оценки, что-то говорили. Эгерт смотрел на мальчика, только что на его глазах творившего на сцене волшебство без всяких преувеличений, и не знал, что думать. Потом они вместе вышли на улицу.

   - Надень перчатки, - сказал достопочтенный Лийн сыну.

   Эгерт улыбнулся.

   - Не возразите против диктофона?

   - Главное, - очень серьезно сказал сааланец, - чтобы ваш диктофон не возразил против нас.

   - Мы не всей технике нравимся, - подтвердил Глеб.

   Рисковать диктофоном Эгерт не захотел и спросил, где отец и сын предпочитают уделить ему время. Достопочтенный назвал адрес кафе, объяснив, что Глебу после экзамена не мешало бы поесть. Эгерт достал комм, глянул в карту и увидел, что они в пяти минутах пешком от нужного места. Сев за столик с Сиротиными, он отказался от меню, попросил кофе и достал блокнот и линер.

   Э.А. Лев Станиславович, как вы можете охарактеризовать отношения саалан и местных?

   Л.С. Я бы сказал, что все неплохо, учитывая ошибки, совершенные всеми участниками событий. Так или иначе, отношения развиваются. Все больше землян соглашаются работать за звездами, все больше саалан остаются здесь трудиться и учиться. Империя получает новые знания, новые привычки и новые способы решения старых задач. То же самое происходит и с краем. Конечно, о полном доверии и беззаветной любви говорить еще очень рано, но торговать лучше, чем враждовать. Остальное наладится со временем.

   Э.А. Глеб, каково быть сыном достопочтенного?

   Г.С. Очень хорошо. Я вижу, как другим детям тяжело справляться с собой и понимать свое поведение, а у меня нет таких трудностей. Мне легко понимать их и себя, поэтому меньше помех в учебе и лучше получается с музыкой.

   Э.А. Нравится музыка?

   Г.С. Да.

   Э.А. Достопочтенный Лийн, поделитесь вашим мнением о наших религиях?