Нож сновидений - Роберт Джордан

– Мы свергнем ее, – она постаралась придать голосу больше уверенности, чем чувствовала на самом деле. Все эти непонятные переговоры и затянувшееся пребывание Эгвейн в плену дали ей некоторую передышку, если не считать того, что девушка обещала развалить пирамиду Элайды изнутри. Хотя, судя по всему, половину этой работы делают за нее другие, если доклады о ситуации в Башне точны. Но Романда верила потому, что была вынуждена верить. У нее не было никакого желания покидать свою Айя, выполняя условия наказания, которое Элайда не преминет наложить на нее, и ждать, когда же Амерлин наконец сочтет, что она достойна стать Айз Седай вновь. И вообще, принимать Элайду а’Ройхан в качестве Амерлин ей совершенно не хотелось. Уж лучше тогда Лилейн. И тогда уж лучше возвысить Эгвейн и таким образом оградить палантин и посох и от притязаний Лилейн. Несомненно, у Лилейн те же самые соображения насчет самой Романды. – Я сообщу Лилейн, что ты имеешь полное право задавать любые вопросы, какие тебе заблагорассудится. Мы должны разобраться с этими убийствами, ведь убийство сестры касается каждой из нас. Что ты выяснила на данный момент? – Возможно, не самый подходящий вопрос, однако статус Восседающей все же дает некоторые привилегии. По крайней мере, Романда всегда так полагала.

Нисао не выказала возмущения и, не колеблясь, ответила:

– К сожалению, совсем немного, – проговорила она растроенно, хмуро заглядывая в кружку. – Мне кажется, что между Анайей и Кайрен должна быть какая-то связь, причина, почему выбрали именно их двоих. Но до сих пор мне лишь удалось узнать, что на протяжении многих лет они были близкими подругами. Голубые называли их двоих и еще одну Голубую сестру – Кабриану Мекандес – «троицей», потому как все они тесно дружили. Вдобавок ко всему, все трое были очень скрытны. Никто не может припомнить, чтобы они обсуждали свои дела еще с кем-то, помимо друг друга. Как бы то ни было, дружба мне кажется маловероятным мотивом убийства. Надеюсь, мне все же удастся найти другие причины, по которым кто-то захотел убить их, особенно мужчина, способный направлять. Но, признаю, особо надеяться не приходится.

Романда наморщила лоб. Кабриана Мекандес. Она не имела обыкновения уделять особо много внимания другим Айя, потому как только Желтые занимались действительно полезным делом, – ну разве может что-то сравниться с Исцелением? Однако это имя – словно удар маленького гонга на краю сознания. Почему? Может, ответ придет сам, а может, и нет. Вряд ли это какая-нибудь особо важная деталь.

– Даже самая крохотная надежда может принести удивительные плоды, Нисао. Так гласит старая фармэддингская пословица, и в самом деле, все именно так. Продолжай свое расследование. И в отсутствие Эгвейн ты можешь сообщать его результаты мне.

Нисао моргнула, скулы заметно напряглись, но другого выбора, кроме как подчиниться и отчитываться перед Романдой, у нее не было. Тем не менее эти доклады могут оказаться весьма полезными. Женщина не сможет обратиться с жалобой на то, что Романда сует нос не в свое дело, потому что эти убийства затрагивают всех сестер. Кроме того, пусть Магла, каким бы нелепым это ни казалось, все-такие получила третье кресло, Романда легко и непринужденно удерживала статус Первой Плетельщицы. В конце концов, именно она возглавляла Желтую Айя до своего ухода из Башни, и даже Магла не имела особого желания вставать у нее на пути. Нынешний пост предоставлял гораздо меньше власти, чем Романде хотелось бы, но во многих вопросах позволял рассчитывать на повиновение. Если не со стороны Восседающих, то со стороны Желтых сестер, по крайней мере.

Как только Нисао распустила плетение от подслушивания и позволила ему рассыпаться, в палатку ворвалась Теодрин. Ее шаль была тщательно расправлена на плечах и аккуратно ниспадала на руки, так чтобы все могли в деталях рассмотреть длинную бахрому, – так носят шали те, кто лишь недавно стал сестрой. Выбор грациозной доманийки пал на Коричневую Айя, когда она получила эту шаль из рук Эгвейн, и Коричневые, не имея никакого понятия, что же с ней делать, в конце концов, приняли ее. Они как будто решили вообще не обращать внимания на ее существование. Весьма глупое решение, поэтому Романда взяла ее к себе под крыло. Теодрин старалась вести себя как настоящая Айз Седай, и к тому же оказалось весьма смышленой и подходящей для этого девушкой. Она раскинула свои коричневые шерстяные юбки в реверансе. Пусть реверанс был не особо низким, но тем не менее это был реверанс. Она прекрасно понимала, что не имеет полного права на эту шаль до тех пор, пока не будет допущена к Испытанию. И успешно пройдет его. Было бы жестоко позволять ей думать иначе.

– Лилейн созывает Восседающих на Совет, – выпалила она. – С какой целью, мне неизвестно. Я бежала, чтобы сообщить вам, но не решалась войти, пока действовал страж.

– Ты все сделала правильно, – одобрила Романда. – Нисао, прошу меня извинить. Я должна выяснить, что же задумала Лилейн.

Подхватив с крышки одного из сундуков свою шаль с желтой бахромой, она накинула ее на плечи и поправила прическу перед треснувшим зеркалом. Только после этого Романда выпроводила Нисао с Теодрин из палатки и вышла за ними следом. Не то чтобы она думала, что Нисао, оставшись в палатке одна, решит подсмотреть, что же упало с таким грохотом. Но лучше не искушать судьбу. Аэлмара вернет книгу на место, в сундук, где среди личных вещей хранится еще парочка томов такого же содержания. На нем очень надежный замок, который могут отпереть только два ключа: один лежит у Романды в поясном кошеле, а другой – у Аэлмары.

Утро было свежим, хотя весна и наступала огромными шагами. Темные облака, сгрудившиеся за расколотой вершиной Драконовой Горы, извергнутся вниз скорее дождем, чем снегом. Только бы не на лагерь. Большинство палаток протекало, а улицы лагеря уже и так превратились в болото. Фуры, перевозившие провиант и другие грузы, разбрасывали колесами грязь, прокладывая новые и новые колеи. Как правило, на козлах сидели женщины либо старики. Доступ мужчин в лагерь Айз Седай теперь жестко ограничен. Даже несмотря на все эти предосторожности, почти все сестры скользили по шатким деревянным тротуарам, окруженные сиянием саидар и в сопровождении Стражей, если таковые имелись. Оказываясь снаружи, Романда всякий раз принципиально отказывалась обнимать Источник – кто-то же должен служить примером достойного поведения остальным сестрам, которые жили, словно на вулкане. Однако стоит признать, что при этом она чувствовала себя несколько неуютно. И отсутствие Стража добавляло неприятных ощущений. Держать мужчин подальше от лагеря – мысль хорошая, только вот убийца вряд ли станет с этим считаться.