Сталин - Дмитрий Волкогонов

В этот день было принято много решений. Повторяю: Сталин не знал еще размеров катастрофы. Первая растерянность и подавленность прошли. Но в голове неотвязно вертелась мысль: как он мог довериться Гитлеру? Как фюрер смог провести его? Хорош и Молотов! Выходит, все многочисленные сообщения разведки, информация по другим каналам о готовящемся нападении Германии и конкретных сроках были верны? Выходит, что, если бы он послушался Павлова и несколько дней назад дал указание привести войска в состояние полной боевой готовности, многое могло произойти по-другому? Сталину все время казалось, что сегодня в кабинете соратники с укоризной думали о его просчетах. Ему даже почудилось, что они засомневались в его прозорливости. Это было невыносимо! Сама мысль о том, что люди (и не только здесь, в Кремле) могут усомниться в его мудрости, прозорливости, непогрешимости, была нестерпимой...

По предложению Тимошенко Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Через два дня также были созданы Северный и Южный фронты. Сталин все время требовал информации о положении на границе, о принимаемых мерах по реализации Директивы No 2. Несколько раз, обращаясь к Тимошенко, Жукову или Ватутину лично или по телефону, нетерпеливо и зло говорил:

- Когда, наконец, вы доложите ясную картину боев на границе? Что делают Павлов, Кирпонос, Кузнецов (командующие фронтами. - Прим. Д.В.)? Что делает, наконец, Генштаб?

Ватутин два или три раза привозил в Кремль оперативную карту. Но утешительного там ничего не было. На ней цветными карандашами были тщательно нанесены районы расположения наших армий, корпусов, места базирования авиации, направления выдвижения резервных соединений. Не было главного: где конкретно шли бои, где находился противник, каков был характер действий советских войск. В Кремле еще не представляли, что немецкие войска смогли нарушить, а на Западном фронте почти полностью парализовать управление и связь. Генерал армии Павлов уже через несколько часов после начала вторжения потерял нити управления войсками своего фронта. Многомесячные, почти безнаказанные полеты немецких самолетов-разведчиков, агентурные данные позволили германскому командованию с исключительно большой точностью засечь все пункты управления, линии связи, аэродромы, склады, места дислокации частей. Первый удар агрессора - воздушный, артиллерийский, танковый - был исключительно эффективным. Заброшенные вражеские диверсанты нарушили проводную связь. А она тогда имела большее значение, чем радиосредства.

Не лучше положение было и на Северо-Западном фронте. Как вспоминал П.П. Собенников, командующий 8-й армией ПрибОВО (в июле-августе ему предстоит стать, правда всего на несколько недель, командующим фронтом), "никакого четкого плана обороны границы не было. Войска главным образом находились на строительстве в укрепленных районах, на строительстве аэродромов. Части не были укомплектованы. Долговременные сооружения не были готовы. Уже утром почти вся авиация Прибалтийского военного округа была сожжена на аэродромах. Например, из смешанной авиадивизии, которая должна была поддерживать 8-ю армию, к 15 часам 22 июня осталось 5-6 самолетов...". Далее Петр Петрович Собенников, которому посчастливилось пройти всю войну (командарм, командующий фронтом, снова командарм, заместитель командующего армией), с горечью отмечает, что с началом боевых действий "на командный пункт стали поступать по телефону и телеграфу весьма противоречивые указания об устройстве засек, минировании и т.п., причем одними распоряжениями эти мероприятия приказывалось производить немедленно, другими они в последующем отменялись, затем опять подтверждались... В ночь на 22 июня я лично получил приказание от начальника штаба округа генерал-лейтенанта Клепова П.С. в весьма категоричной форме - к рассвету 22 июня отвести войска от границы... Вообще чувствовалась большая нервозность, несогласованность, неясность, боязнь спровоцировать войну... Как войска, так и штаб армии не были укомплектованы. Не было в должном количестве средств связи, транспорта. Таким образом, штаб армии не был боеспособен"707. Это констатировал командующий армией, встретивший войну с ее первых часов. И в таком положении был не только один командарм.

А Сталин все ждал победных или, по крайней мере, обнадеживающих донесений. Их не было. Как только открывалась дверь его кабинета, он быстро вскидывал голову, вглядываясь в лицо входящего. Успокаивающих реляций не было. "Вождь" нервничал. За весь первый день войны Сталин выпил лишь стакан чая. Ему казалось, что военачальники медлят, проявляют нерешительность, недостаточно поняли смысл директивы, направленной утром в приграничные округа. В гражданской войне его часто использовали как уполномоченного партии на различных фронтах. Он уверовал в эффективность энергичного нажима на штабы и руководителей с помощью жестких требований, угроз, различных мер административного характера. Неясная обстановка действовала на него угнетающе. Ждать больше Сталин не мог. Не закончив обсуждения с Молотовым, Ждановым, Маленковым документа о создании Ставки Главного Командования, который привез Тимошенко, Сталин вдруг поднялся, походил по кабинету и приказал:

- Срочно направить авторитетных представителей Ставки на Юго-Западный и Западный фронты. К Павлову поедут Шапошников и Кулик, к Кирпоносу - Жуков. Вылететь сегодня же. Немедленно.

Подойдя к столу и оглядев всех присутствующих, вновь жестко и как бы с угрозой сказал:

- Немедленно!

Все согласно закивали. Сталину казалось, что необходимы все новые и новые энергичные импульсы из центра, которые побудят к более решительным действиям штабы и войска. По его инициативе и требованию Ватутин к исходу дня подготовил еще одну директиву Главного Военного Совета. (Ставка под председательством Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко была создана на следующий день.) Ее первоначальный вариант был сильно отредактирован Сталиным. Этот документ, известный как Директива No 3, достаточно пространный, поэтому приведу лишь некоторые выдержки:

"Военным советам Северо-Западного, Западного,

Юго-Западного и Южного фронтов

1. Противник, нанося главные удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шяуляй, Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях. На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей войск на 23 - 24.6. ставлю:

а) концентрическими (так в тексте. - Прим. Д.В.) сосредоточенными ударами войск Северо-западного и Западного фронтов окружить и уничтожить Сувалковскую группировку противника и к исходу 24.6. овладеть районом Сувалки;

б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и друг их войск 5 и 6 А (армий. - Прим. Д.В.) окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6. овладеть районом Люблин..."

Далее в директиве конкретизировались совершенно нереальные наступательные задачи. Пункт четвертый, продиктованный самим Сталиным, гласил:

"На фронте от Балтийского моря до госграницы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с границей"708.

Само построение фразы с троекратным повтором слова "граница" свидетельствует о том, что Сталин был не в своей тарелке. Директиву подписали Тимошенко, Маленков и Жуков. Хотя Жуков уже улетел в Киев, Сталин приказал поставить и его подпись.

Кончались первые сутки войны. У Сталина еще была надежда, что выдвигающиеся из глубины соединения задержат, а затем и опрокинут вторгшиеся немецкие войска. Тем более что в десять часов вечера Ватутин принес оперативную сводку Генерального штаба, в которой обнадеживающе резюмировалось: "С подходом передовых частей полевых войск Красной Армии атаки немецких войск на преобладающем протяжении нашей границы отбиты с потерями для противника"709. Все как-то ожили, даже повеселели. Сталин и все находившиеся в его кабинете еще не знали, что немецкие войска во многих местах за сутки прорвались на десятки километров в глубь советской территории.

Начиная с утра 23-ю иллюзии, которые еще питал Сталин, начали быстро испаряться. Дважды он пытался связаться лично с Д.Г. Павловым, но оба раза из штаба Западного фронта односложно отвечали, что "командующий находится в войсках". Ничего определенного не удалось добиться и от генерал-майора В.Е. Климовских, начальника штаба фронта. Появилась страшная догадка: штаб потерял управление войсками и не контролировал катастрофическое развитие событий.