Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

— А как быть с внешностью? — спросил я дядюшку таким тоном, чтобы всякие сомнения в моем решении пропали.

— Это наименьшая из проблем, — отозвался он. — Внешность ничего не доказывает. Поменяете одежду, прическу… Если вас и будут разыскивать, то не по внешности. А генное сканирование укажет совсем другого человека… Вы должны понять главное: на какое-то время вы просто исчезнете, а ваше тело займет другой человек.

— И кто же это будет?

— Нам еще предстоит решить это… — пряча глаза, отозвался дядюшка. — Я вошел в сеть информационного банка проекта, хранящего несколько сотен мнемофайлов, или, проще сказать, личностей. Получить такой файл можно только в том случае, когда человек, подключенный к системе, умирает…

— Банк душ? — внутренне содрогнувшись, спросил я.

— Да. Что-то вроде, — согласился дядюшка.

— И чьи же это души?

— Они добровольцы… Или почти добровольцы. Нет, в общем, не совсем… замялся дядюшка. — В основном мнемодонорами стали те, кто был приговорен к смертной казни. У них был выбор — просто умереть или «законсервировать» свою личность.

— Что ж, добровольность налицо… А кому и зачем вообще все это было нужно? Это что — форма наказания?

— И наказание тоже. Не без пользы для общества. Ведь разумную личность можно использовать в технологическом процессе.

— Да, — отозвался я, вспомнив и завод с душой Семецкого, и то, что дядюшка — один из главных владельцев акций на эту технологию…

— Но это не только наказание. Это направление исследований в типично рюриковской традиции было перспективным во многих областях. И, судя по тому, что эта установка оказалась на крейсере, он каким-то образом уже и на практике применяет полученные результаты. Скорее всего, в разведке, иначе зачем в программе присутствует функция уничтожения донорской личности по выполнению миссии… Так вот я вошел в сеть и внимательно просмотрел содержимое банка мнемофайлов. Удобным оказалось то, что большинство личностей в банке принадлежит врагам Рюрика. — Подняв взгляд, он твердо продолжил: — И, честно говоря, я уже все решил за вас.

— Я и не сомневался в этом! — усмехнулся я. — Так в кого вы решили меня превратить?

— Вы будете…

«Бэтменом», — мелькнула в моей голове дурашливая мысль. Но дядюшка, само собой, сказал совсем другое:

— … Вы будете…

Самый короткий, но, как всегда, очень нужный авторский комментарий

То, что вы сейчас прочтете, я написал, основываясь на подаренных мне дневниках человека, в которого меня превратил дядюшка.

Скажу честно, многое тут мною дофантазировано, но общий ход событий сохранен досконально.

Глава 4

AMOK

…Долгие смутные видения не позволяли ему осознавать себя, чувствовать себя живым, не оставляли для этого места внутри него. Было лишь небытие, наполненное расплывчатыми картинами, плавно перетекающими одна в другую… И вдруг откуда-то из кромешной тьмы вынырнула четкая до осязаемости мысль: «Я существую».

«Я существую. Я живой. Я перенес что-то ужасное, но я живой. И эти блики… Это уже не сновидение, это реальность. Но я разучился пользоваться глазами. Я разучился видеть… И кто это — я?!»

Новое ощущение: прикосновение к его телу. Кто-то слегка потряс его за плечо. Расплывчатые пятна перед его глазами начинают приобретать очертания. Теперь он видит, хотя и неясно, склонившегося над ним человека. ЧЕЛОВЕК. ЧЕЛОВЕКИ. ЛЮДИ. «Существуют люди, и я — человек», — догадался он.

Некто, склонившийся над ним, вновь потряс его за плечо:

— Квентин, вы слышите меня?

«Квентин! Вот как меня зовут!»

Он хотел ответить, но лишь застонал. «Что со мной стряслось? Я попал в какую-то аварию? Да! Я летел в Москву на межпланетном лайнере, и, по-видимому, случилась беда… Нет, — тут же вспомнил он, — до Москвы я добрался, это точно…»

Наконец лицо склонившегося над ним человека приобрело четкость. Раньше Квентин никогда не видел его. Раньше? А что вообще было раньше?

— Квентин, — вновь заговорил человек со странным лицом. Как называется этот дефект? Кажется, «заячья губа»… — Если вы уже пришли в себя, дважды моргните мне.

Квентин выполнил просьбу, и человек оживился:

— Прекрасно! Меня зовут дядюшка Сэм. А вы, насколько я понимаю, пока не можете говорить?

Он хотел сказать «могу», но вновь из его горла вырвался лишь неопределенный стон, и это было так невыносимо, так унизительно, что он заплакал. Увидев слезы, дядюшка нахмурился и заговорил с почти оскорбительной мягкостью в голосе:

— Не расстраивайтесь, Квентин. Сейчас вам станет лучше. Это даже хорошо, что вы не сразу овладели своим новым телом, у меня есть время все объяснить вам. Вы понимаете меня?

— Да, — неожиданно для самого себя прохрипел он, и ему стало смешно от того, что он сумел это произнести именно тогда, когда уже окончательно отчаялся.

— Вот видите! — обрадовался дядюшка. — Скоро вы будете болтать не хуже меня! А чуть позже и бегать начнете! А пока лежите и слушайте. Вы помните, кто вы?

— Нет, — покачал головой Квентин.

— Вы — Квентин Басов, потомственный инспектор охраны леса с планеты-заповедника «Сибирь». Вы приговорены к смертной казни за покушение на цареубийство. Вспомнили?

Сказанное словно прорвало какую-то невидимую плотину внутри него, и картины прошлого, тесня друг друга, встали перед его внутренним взором.

Вот он шагает по лесной тропе, и белый карлик Ярило освещает тропинку впереди него. Спортивно-охотничий бластер «Ремингтон» ударяет его прикладом по пояснице, а вокруг его пояса болтается сегодняшняя добыча — пяток роскошных диких уток. Жену и дочурку ждет сегодня знатный ужин…

Вспышка! Он задохнулся от горя. «Они убиты, мои жена и дочь!..»

Квентин застонал, мираж рассеялся, и то, что говорил ему дядюшка, вновь стало доходить до него.

— Ваша планета приглянулась царю, и он стал частенько наведываться к вам. Вспомнили?

О да! Он помнит этого страшного человека, чей взгляд, казалось, высасывает из тебя жизнь. Но это был Царь, и Квентин решил для себя, что, наверное, другим и не может быть человек, на чьих плечах лежит тяжесть ответственности за судьбы множества планетных систем.

Царь вел себя странно. Он охотился без оружия, и Квентин диву давался, какой реакцией и какой энергией нужно обладать, чтобы набивать дичью полные сумки, не сделав при этом ни единого выстрела. Его слегка мутило, когда государь выкладывал на стол свои трофеи — кроликов со свернутыми шеями, лисиц с перебитыми хребтами и рябчиков с оторванными головами… «Но в конце концов, говорил он себе, — разве это хуже, чем убивать при помощи бластера? Каждый охотится как умеет…»

Дядюшка продолжал;

— Я не знаю, что произошло между вами, но вы, Квентин, прилетели в Москву с твердым намерением прикончить царя. И вам почти удалось это. Из всех покушений на Рюрика ваше было наиболее удачным.

Что стряслось между ними?! Квентин помнил, он прекрасно помнил, что стряслось между ними… Был плановый отстрел волков. Проклятые твари расплодились в тот год немерено, и лесники, посовещавшись, решили устроить на них облаву. Пришлось раскошелиться и закупить манки, или, как их называют по-научному, нейроприводные генераторы.

И вот они вышли на облаву. Время от времени Квентин нажимал на кнопку висящего на груди манка-медальона и зорко оглядывался по сторонам.

… Зашевелилась трава, и два осторожных злобных глаза уставились на него. Он нажал на кнопку еще раз, и волк качнулся вперед. Вскинув бластер-винтовку, Квентин выстрелил не целясь почти в упор. Зверь взвыл, подпрыгнул и упал на бок, скуля и царапая когтями землю.

Прошло каких-то пять часов с того момента, как началась облава, а на счету Квентина было уже двенадцать тварей. Если все его коллеги работают так же, через неделю-другую угроза волчьего засилья в лесу будет устранена.

Он нажал на кнопку манка еще раз и, замерев, огляделся. Внезапно из кустов на тропинку выступил ОН — царь всея Руси, самодержец Рюрик Четвертый. С перекошенным словно от боли лицом.

— Что ты делаешь, несчастный?! — рявкнул он. — Прекрати этот вой!

Вой? Неужели он говорит о сигнале манка? Но как же так? Этот сигнал слышат только волки, он недоступен человеческому восприятию!

Квентин отпустил кнопку, и на лице Рюрика отразилось явное облегчение.

— Что происходит? — вновь обратился царь к Квентину. — Почему весь лес усеян трупами животных?

— Волков, хотите вы сказать, — отозвался лесник. — Это облава, мой государь, подобную расчистку леса от «серого мусора» мы производим примерно раз в десятилетие.

— «Серый мусор», — повторил Рюрик, недобро усмехнувшись.

— О да, — подтвердил Квентин, чувствуя странное злорадное удовлетворение. — Дальнейший рост волчьей популяции грозит истощением леса.