Рожденные на улице Мопра - Евгений Васильевич Шишкин

Поздно вечером Павлу Ворончихину позвонил начальник Генерального штаба:

— Извиняй, Павел Васильевич. Знаю, что ты в отпуске. Но завтра в 16–00 в Кремле внеплановое совещание у президента. Надо прибыть.

— Есть!

Поутру старенькая, обреченная улица Мопра вся затряслась, загудела, задребезжала стеклами и хилым кровельным железом от раскатистого рокота и наплывов ветра тяжелого вертолета МИ-8. Вертолет, рыча, размахивая гигантскими лопастями, грузно сел на пустошь, возле огорода Ворончихинского барака. Павел даже попенял на майора-адъютанта, который предложил посадить вертолет рядом с жилыми домами. Не рассусоливая, без долгих проводов и лишних слов Павел простился с родней, кивнул родному дому «Прощай!», твердо зная, что здесь больше не бывать.

Вертолет стал грузно, неторопливо подниматься. Павел прилип к иллюминатору. Что, всё? Вот и всё? Где она, родная улица? Отстояла, отжила? Он увидел у своего дома Черепа и Серафиму, которая махала рукой, и Коленьку. Потом взгляд его побежал по улице, перепрыгнул через мосток, под которым когда-то нашла ледяную смерть Маргарита, свернул с улицы к Мамаеву дому, — вон она, Танька! Вышла…

Вертолет все выше — люди все мельче. И только дома еще разобрать — и баню, и магазин, и школу — через перекресток, и дальше река Вятка в огиб в кривую параллель родной улице, а по другую сторону две нитки рельсов и рядом в кудлатой зелени кладбище и церковь… Вертолет еще выше — и уходит в сторону, ложится на курс. Весь наземный мир заволакивается утренним туманом, дымкой. Людей уже не разглядеть. Вот светлая мгла уносит в прошлое и дома, и жизни, и вечные чаяния. Совсем не видать больше улицы. Растворилась, исчезла в пространстве, скоро исчезнет физически — во времени.

Всё имеет свой срок, свою молодость и зрелость, свою старость и исход. Весь этот мир, от края до края, тоже исчезнет, растворившись в далеком времени и новом пространстве. Всё так! Но только Павел твердил себе противоположное: этот мир не затеряется и не растворится, он останется навсегда. Нет ничего вечного, но есть вечность.

XXI

Из судового журнала испанского путешественника Хосе Аркуса:

«Моя яхта наскочила на рифы близ острова Кунгу. Пришлось срочно причалить к берегу. Я был очень удивлен, что остров остался обитаем после Великого потопа. Кунгусы спаслись от гибели на высоких скалах. Но аборигены не хотели, чтобы я ступил на их землю. Мне пришлось долго уговаривать, объяснять им жестами, что я терплю крушение. Только тогда они разрешили мне побыть у них и заняться починкой яхты.

Вечером все аборигены собрались на общий ужин. Среди них оказался человек европейской наружности, сильно обросший волосами, с большой бородой. Он сидел среди вождей племени на почетном месте. Во время ужина аборигены пили какой-то бодрительный напиток. Они немного пьянели от него и выкрикивали: «Хо-ро-шо!» Затем аборигены ели жаренную на костре рыбу и выкрикивали: «От-лич-но!» А после нескольких зажигательных танцев молодых кунгусок под барабан и бубен, аборигены весело выкрикивали «Ра-дость!» и расходились по своим тростниковым хижинам.

Я поговорил с человеком европейского вида по-английски. Оказалось, что в ночь Великого потопа он спас племя кунгусов. Он вовремя разбудил их — и они бросились вверх, на недоступные цунами скалы. Потом этот человек долго болел из-за плохой питьевой воды. Но кунгусы не захотели отдавать его в госпиталь. Как спасителя племени вожди выбрали для него самую красивую девушку на острове и передали в жены. Вожди не настаивают, чтобы человек европейского вида остался на острове Кунгу навсегда. Они просят его быть здесь до тех пор, пока его жена не родит сына.

Человек европейского вида сказал мне, что он очень ценит племя кунгусов за естественность и не может им отказать в этом. Он все же мечтает поскорее вернуться домой, в самую милую и благословенную страну Россию. Он так и сказал: в самую милую и благословенную страну — Россию».

Примечания

1

С. Б. Станкевич руководил в 1991 г. сносом памятника Ф. Э. Дзержинскому, мелкий политический деятель, коррупционер, долгие годы прятался от правосудия за границей.

2

Письмо представителей интеллигенции, которое окрестили «Раздавите гадину!», появилось в печати 5 октября 1993 г., но написано оно было ранее, еще до расстрела Дома советов.

3

Для справки. 29 ноября 1994 г. Совет Безопасности РФ принял решение о военной операции против Чечни. В Совет Безопасности Российской Федерации на тот момент входили президент Б. Н. Ельцин, министр обороны П. С. Грачев, министр внутренних дел В. Ф. Ерин, министр юстиции Ю. Х. Калмыков, министр иностранных дел А. В. Козырев, секретарь Совета О. И. Лобов, директор Федеральной пограничной службы А. И. Николаев, директор Службы внешней разведки Е. М. Примаков, председатель Государственной Думы Федерального Собрания И. П. Рыбкин, директор Федеральной службы контрразведки С. В. Степашин, вице-премьер С. М. Шахрай, министр по чрезвычайным ситуациям С. К. Шойгу, председатель Совета Федерации Федерального Собрания В. Ф. Шумейко. Премьер-министром на тот момент был В. С. Черномырдин, главой президентской администрации был С. А. Филатов, начальником Службы безопасности президента — А. В. Коржаков. 30 ноября Ельциным был подписан Указ № 2137с «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики».

4

В феврале 1995 года на пресс-конференции министр обороны П. С. Грачёв, говоря о российских солдатах в ходе «новогоднего штурма» Грозного, произнёс фразу: «Эти мальчики умирали с улыбкой на устах».

5

С. К. Шойгу, А. Л. Кудрин, С. В. Степашин — руководители крупных министерств и ведомств страны; Ю. М. Лужков — мэр Москвы.

6

М.Ю. Зурабов и Г.О. Греф — одиозные министры, бездарно проводившие пенсионные и экономические реформы в начале 2000-х годов.