Война Хонор - Дэвид Вебер

Секунд тридцать в каюте висела тишина. Потом МакКеон прокашлялся и, взглянув на нее, лукаво спросил:

– Должен ли я сделать из твоих слов вывод о том, что ты не получала из Адмиралтейства никаких секретных приказов, содержание которых нам неизвестно?

– Нет, – ответила Хонор и хмыкнула. – Разумеется, если бы были секретные приказы, я бы все равно сказала, что ничего не получала, разве не так?

– Конечно, – согласился МакКеон. – Но врёшь ты плохо.

Непроизвольно рассмеявшись, Хонор покачала головой и благодарно улыбнулась МакКеону, сумевшему-таки переломить её настроение. Потом она встряхнулась и решительно вернулась к текущим делам.

– Вообще-то жаль, что я не получила никаких приказов, секретных или нет. Даже плохие приказы лучше, чем никаких… точнее, чем то, что нам прислали. Адмиралтейство подтвердило, что получило мои донесения, включая доклад Джорджа об учащении провокаций и известие о назначении Рабенштранге, но подтверждением и ограничилось. Такое впечатление, будто там даже не удосужились прочитать наши депеши.

– Выходит, нам остается действовать исходя из ранее полученных приказов, – сказал, размышляя вслух, Альфредо Ю.

– Именно. А они с самого начала плохо соотносились с действительностью, а теперь ещё и безнадежно устарели, – заявила Хонор с откровенностью, которой она демонстрировала лишь очень немногим из немантикорцев. – Более того, мне начинает казаться, что в МИДе и Адмиралтействе никто сейчас по-настоящему не задумывается ни о Силезии, ни об Империи.

– Полагаете, их внимание отвлекли на себя хевы? То есть, я хотел сказать, Республика? – спросил МакКеон.

Ни Ю, ни Кэслет не дрогнули, но Хонор почувствовала, как оба внутренне напряглись. Причиной тому был не гнев и не противоречие между верностью старой и новой родине, а скорее сожаление о потере, о том, что принять участие в реформах, преображающих Республику, им уже не суждено.

Но подспудно в их душах вызревала ярость, ещё более свирепая, чем у большинства грейсонцев, ибо политика Высокого Хребта, похоже, грозила республике и Звездному Королевству новым обострением отношений.

– Думаю, так оно и есть, – подтвердила, помолчав, леди Харрингтон.

Она опасалась подобного развития событий с того самого момента, когда сообщение о том, что тревога Бенджамина по поводу таинственного «Болтхола» оказалась более чем оправданной, достигло наконец системы Марш.

– Мне кажется, – продолжила она, не боясь в присутствии избранных соратников облечь свои страхи в слова, – уверенность правительства в том, что оно способно «справиться» с Республикой, – («а через это – с внутриполитической ситуацией», – благоразумно не добавила она), – падает на глазах. Заявление Томаса Тейсмана только подлило масла в огонь. В последних письмах с Мантикоры приводится множество выдержек из новостей, где говорится о «жёсткой» позиции президента Причарт на переговорах. Трудно сказать, как повлияют на образ мыслей правительства результаты экспедиции «Радости жатвы», но если только не случится чего-то из ряда вон выходящего, в ближайшее время Высокий Хребет должен полностью сосредоточиться на проблемах взаимоотношений с Республикой. При нынешнем раскладе у него просто не будет времени отвлекаться на такие «пустяки», как Силезия.

– Ну а нам-то что делать? – спросил МакКеон.

– Что можем, – невесело сказала она. – Исходные приказы по-прежнему обязывают нас оберегать территориальную целостность Силезии, хотя сами понятия «Силезия» и « территориальная целостность» являются взаимоисключающими, и мы в полном соответствии с приказами сделаем всё возможное. Но – тут, Элис, трудно не согласиться с тобой – последний инцидент был очень опасен, и чем больше я размышляю о нём, тем меньше мне хочется, чтобы кто-то из моих капитанов внезапно ощутил себя под прицелом, как Акенхайл в Бреннане.

Она повернулась к Ю и Кэслету.

– Альфредо, я хочу, чтобы гвардия держалась ещё незаметнее. Если анди уже знают о вашем прибытии, с этим ничего не поделаешь, но если нет, то, по моему разумению, лучше припрятать лишний пульсер в рукаве, чем пытаться отпугнуть их грозным видом, что бы там они не задумали. – Хонор резко хмыкнула. – Правда, с учетом донесения Акенхайла, я опасаюсь, что «отпугивать» их уже поздно.

– Полагаете, мэм, они уже приняли решение нажать на курок? – спросил Ю, которому, похоже, доставил облегчение переход к андерманской угрозе от невеселых мыслей о новом обострении отношений между старой и новой родиной.

– Думаю, они уже определились, что именно они собираются делать, – поправила Хонор. – Мне кажется, именно поэтому они и направили сюда Рабенштранге. Возможно, они планируют нажать на курок, возможно, просто участить подобные провокации в надежде, что мы – или наше правительство – решим, что игра не стоит свеч, и уберемся отсюда подобру-поздорову, не доводя дело до войны. Но как бы то ни было, я хочу быть уверена, что буду в состоянии задать им полезный для здоровья холодный душ в любой момент, когда мне этого захочется, и как раз Гвардия Протектора дает мне такой шанс.

Ю кивнул, и Харрингтон повернулась к Брайэм и Ярувальской.

– А вас двоих я, тем временем, попрошу составить новый график патрулирования. При наличии здесь, в системе Марш, грейсонских кораблей, мы, как мне думается, можем выделить больше мантикорских эскортных единиц для активного патрулирования. Но теперь наши корабли не будут осуществлять его в одиночку. В каждой системе должно находиться не меньше двух кораблей, причем между ними должна поддерживаться регулярная связь. Пусть анди знают, что любой инцидент будет происходить на глазах у свидетелей, по возвращении которых на базу все подробности станут известными нашему командованию не позднее, чем станут известны их собственному. Кроме того, эта поддержка поможет нашим капитанам не чувствовать себя одинокими и прибавит им уверенности.

Глава 38

Курьер с Сайдмора, набирая ускорение, ещё удалялся от «Джессики Эппс», а Эрика Ферреро уже собрала старших офицеров на совещание.

Все они держались настороже, поскольку выходки «Хеллбарде» довели капитана до белого каления, сделав её поведение непредсказуемым. Все знали, что недавно она направила герцогине Харрингтон очередную депешу с протестом по поводу провокационного поведения капитана дер штерне Гортца. Подразумевалось, что герцогиня использует донесение как основу для официальной ноты в адрес Империи, однако язык документа был далек от дипломатического. Возможно, курьер с Сайдмора прибыл, чтобы довести до сведения капитана Ферреро соответствующее замечание командующей.