Дети Древнего Бога - Джон Байлс

Наступил краткий момент тишины. Скимитар скользил над бесконечной гладью океана.

— Да…я полагаю, это так, — признала, наконец, Рицуко, — Мне только…было нужно поговорить об этом с подругой, — она улыбнулась Мисато, — Спасибо.

— Эй, никаких проблем, — непринужденно ответила Мисато, хотя вид у нее был, словно ей не по себе, — В колледже, эээ, ты когда-нибудь…знаешь…когда мы жили в одной комнате…

Рицуко еще раз холодно взглянула на Мисато.

— Мисато, ты всегда напоминала мне сестру. Младшую сестру, юную, неряшливую, неорганизованную, пьющую…

— Хорошо, хорошо, до меня дошло!

Рицуко снова рассмеялась, затем серьезно посмотрела на Мисато.

— Ты все еще остаешься моей подругой, верно?

— Можешь мне поверить, — хмуро сказала Мисато, — Не смотря на то, что ты лесбиянка, ты все еще старая добрая Рицуко для меня.

Рицуко искренне и тепло улыбнулась.

— Спасибо.

— Ага, и все равно — старомодная, холодная, трудоголик, без чувства юмора, брюзга, книжный червь, зануда…

— Хорошо, хорошо, до меня дошло.

Они рассмеялись, наблюдая за заходом солнца, снова вспоминая о старых добрых временах, как могут только настоящие друзья. Про себя, Рицуко проклинала себя за то, что ей не хватило смелости сказать Мисато о еще одной вещи.

Если повезет, Мисато так никогда и не узнает.

Синдзи обложился книгами, делая кое-какие заметки, относительно империи инков. Их преподаватель дал всем четверым Детям задание написать доклад о инках, за то время, пока они будут отсутствовать. Сейчас наступила его очередь пользоваться книгами, полученными в школьной библиотеке (и которые были не слишком щедрым источником знаний о инках), поэтому дело продвигалось медленно.

На стол, за которым он сидел, упала тень.

— Я еще не закончил, Тодзи, — сказал Синдзи, не глядя.

— Должен признать, меня еще никто не принимал за Сазухара-куна, — раздался голос Гендо.

Синдзи замер, затем медленно поднял голову, чувствуя себя глупо, и пытаясь собраться с духом, чтобы спросить: что же случилось с Рей?

— Мм…привет.

Гендо сел по другую сторону стола.

— Над чем ты работаешь? — его голос звучал заинтересованно, что удивило Синдзи.

— Домашнее задание, — ответил Синдзи, — Я должен написать доклад о инках. Все мы. Но у нас не хватает книг на всех, так что мы пользуемся ими по очереди.

Гендо кивнул.

— Инки были великим народом, прежде чем они были уничтожены. Однако, это показывает, что могут сделать несколько решительно настроенных людей. У Франциско Пиззаро было всего несколько сотен людей, но с ними, он нанес поражение империи миллионов. У него даже не было пророчества, работающего на него, как в случае с Кортесом.

— Но почему они не выбрали нового императора, когда Пиззаро захватил их прежнего?

— Поскольку император, как они верили, имел божественное происхождение, они не могли просто взять и достать из кармана еще одного бога. К тому же, у них только закончилась гражданская война, в тот момент, когда прибыл Пиззаро. Когда боги идут войной друг на друга, умный смертный может воспользоваться случаем и получить преимущество, — Гендо прервался, чтобы поправить очки, — Король-бог имеет огромную власть, но если свергнуть бога, общество становится подобно обезглавленному цыпленку — с телом, но без мозга. Не то чтобы цыплята имели достаточно мозгов. И короли-боги становятся дурацкой жертвой их собственной пропаганды, вначале считая себя непобедимыми, и обычно осознающими истину, когда уже слишком поздно.

Гендо откинулся на спинку стула и улыбнулся.

— Те, кто поклоняются богу, относятся к типу людей, желающих, чтобы их спасли, вместо того, чтобы спасти сами себя. Как только ты уничтожаешь их идола, которому они поклонялись, они теряют способность сделать хоть что-то без него. Они — овцы, убей пастуха, и они разбегутся. Именно поэтому инки исчезли. Когда волк Пиззаро сбросил императора-пастуха, он мог преследовать овец без помех. Испанцы так и не поняли, что то же самое касалось и их. Если бы инкам удалось убить Пиззаро, испанцы превратились бы в овец, а инки в волков. И возможно, сейчас мы жили бы в совсем другом мире. Трудно сказать наверняка.

— Значит, мы овчарки, защищающие стадо, — сказал Синдзи.

— Собака — лишь прирученный волк. Некоторые солдаты — овцы в волчьей шкуре, некоторые — собаки, другие — волки. Каждый отряд — это стая. Но некоторые стаи объединяются во время охоты, другие держатся обособленно от тех, кто стремится стать главным. Как ты уживаешься с другими Детьми, Синдзи?

Внезапная смена темы встряхнула Синдзи, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы привести мысли в порядок.

— Ну, Тодзи и я хорошо ладим, хотя в спорте он гораздо лучше меня. А Аска бывает иногда бесцеремонной, но она тоже неплохая. И…

Синдзи сделал паузу, чтобы собрать храбрость в кулак и потребовать объяснений — что происходит с Рей?

— Значит, у тебя с Лэнгли никаких проблем?

— Ничего особенного. Мы однажды ходили на танцы и весело провели время. Она хорошо танцует, — сказал Синдзи, — Но я не понимаю, зачем она ходит в школу вместе с нами, если она уже закончила колледж?

— Это занимает ее время. И помогает ей улучшить ее японский.

— По ее мнению, все это скучно, — наконец, Синдзи собрался с духом и выпалил, — Отец, что случилось с Рей?

— У тебя какие-то проблемы с ней? — спросил Гендо.

Синдзи почувствовал, как между ними возникла стена. Он не был уверен, как это у него получается, но он мог чувствовать, что отец, знал больше, чем говорил. Даже его жесты изменились, став лишь немного более напряженными, когда он чуть отодвинулся от Синдзи.

— Отец, она, наконец, оказалась там, где она не должна была быть…где она могла только… — Синдзи сам не знал, что он пытается сказать, — Она выглядела такой счастливой, до тех пор, пока ты не прислал за ней своих людей. И она снова стала холодной и…жуткой. Что ты сделал с ней? — он старался придать силы своим словам, хотя ему самому казалось, что его речь звучит, как писк крысы, а не как рев медведя.

Лицо Гендо помрачнело.

— Я делаю то, что должен делать, Синдзи, и я не собираюсь отчитываюсь перед тобой. Есть серьезные основания для того, что я должен был сделать, и все, что произошло с Рей — не твое дело. Не смей больше говорить со мной в таком тоне.

— Что ты сделал? Промыл ей мозги? Ты ХОЧЕШЬ, чтобы она выглядела так? Почему? Она никому не сделала ничего плохого! — Синдзи, к его собственному удивлению, ощутил, как гнев растет внутри него. Его голос звучал все сильнее и громче.