Богач, бедняк - Ирвин Шоу

Несмотря на надежную защиту, его все же достали, подумал Том о брате с сожалением.

Дверь лифта открылась. Перед ним в коридоре стоял Рудольф.

— Боже, неужели это ты, Том? — воскликнул он, пожимая ему руку. — Как я обрадовался, услышав твой голос.

Сделав шаг назад, он критически осмотрел Тома с головы до ног.

— Что с тобой? — спросил он. — У тебя такой вид, словно ты долго болел.

Томас хотел было ответить, что он сам выглядит нисколько не лучше, но сдержался.

— Все расскажу, — сказал Том, — если дашь что-нибудь выпить.

Врач предупредил также, чтобы он не очень налегал на спиртное.

Рудольф проводил его в гостиную, где все было точно так, как в прошлый раз, — так же удобно, так же просторно, — место, предназначенное для приятных семейных событий, а не для бед и неудач.

— Виски? — спросил его Рудольф.

Томас кивнул. Руди налил один стаканчик для него, второй — для себя. Он был в костюме, рубашке с галстуком, как будто находился в своем офисе. Томас наблюдал, как он вынимал бутылки из бара, как маленьким серебряным молоточком колол в ведерке лед. С тех пор как Томас видел его в последний раз, брат явно постарел, вокруг глаз и на лбу залегли глубокие морщины. Да и движения стали какие-то другие — неуверенные, замедленные. Он долго не мог найти открывалку для бутылки с содовой. Потом колебался, не зная, сколько долить содовой в каждый стакан.

— Садись, садись, — приговаривал он. — Рассказывай, какими судьбами оказался здесь, в Нью-Йорке? Давно ли приехал?

— Около трех недель назад. — Взяв свой стакан, он сел на деревянный стул.

— Почему же не позвонил? — спросил Рудольф, явно огорченный и даже обиженный.

— Пришлось лечь в больницу на операцию, — объяснил Томас. — На глазах. Когда я болею, то предпочитаю одиночество.

— Знаю, — сказал Рудольф, усаживаясь на стул напротив.

— Ну, сейчас, слава богу, все в порядке, — сказал Том. — Нужно какое-то время, чтобы все это пережить, вот и все. Ну, будем здоровы! — Том поднял свой стакан.

Он всегда произносил этот тост, когда пил с Пинки Кимболлом и Кейт.

— Будем! — эхом отозвался Рудольф. Он в упор посмотрел на брата. — Да, Том, ты теперь уже не похож на боксера.

— А ты — на мэра, — ответил Томас и тут же пожалел об этих обидных словах.

Но Рудольф лишь рассмеялся:

— Гретхен сказала, что написала тебе обо всем. Да, мне чуть не повезло!

— Она написала, что ты продал свой дом в Уитби, — сказал Томас.

— Какой смысл было там оставаться? — Рудольф задумчиво гонял кубики льда в стакане. — Мы там, в Уитби, достаточно пожили. Инид сейчас гуляет с няней в парке. Они вернутся через несколько минут. Можешь ее увидеть. А как твой мальчик?

— Отлично, — сказал Томас. — Ты бы послушал, как он тараторит по-французски! Он управляется со всем на борту гораздо лучше меня. И теперь никто не заставляет его маршировать на плацу.

— Как я рад, что все обошлось, — сказал Рудольф. Казалось, он говорит искренне. — Сын Гретхен, Билли, служит в Брюсселе в штаб-квартире НАТО.

— Знаю, она мне писала. Она говорит, что это ты все устроил.

— Да, это одно из последних официальных моих благодеяний, когда я находился в должности. Можно даже сказать — полуофициальных. — У него появилась новая манера разговаривать, как будто он постоянно избегает делать категоричные громкие заявления.

— Мне очень жаль, что все так произошло, Руди, — признался Томас. Впервые в жизни он пожалел брата.

Рудольф пожал плечами:

— Все могло быть куда хуже, этого студента могли и убить. А он только ослеп.

— Чем ты собираешься теперь заниматься?

— Ну, найду чем — не бездельничать же. Хотя, конечно, в Нью-Йорке широкое поле деятельности для праздного джентльмена. Когда вернется Джин, возможно, поедем с ней путешествовать. Может быть, навестим тебя.

— Где она?

— В одном заведении, на севере штата, — ответил Рудольф, громче позвякивая кубиками льда в стакане. — Это клиника для тех, кто хочет немного «просохнуть». Они там добились поразительных результатов в лечении пациентов. Джин там уже второй раз. После первого раза не брала ни капли в рот целых полгода. Мне не разрешают ее навещать — все это идиотские выдумки врачей, — но я слышал от владельца клиники, что она молодец, лечение идет ей на пользу.

Сделав глоток, он закашлялся. Виски попало не в то горло. Когда приступ кашля прошел, он сказал, улыбнувшись:

— Может, и мне стоит немного полечиться… Ну а теперь, когда с глазами все в порядке, что ты собираешься делать? Какие у тебя планы?

— Прежде всего, получить развод, — ответил Томас. — И я думал, что ты мне поможешь и на сей раз.

— Тот адвокат, к которому я тебя посылал, говорил, что никаких проблем с этим не возникнет. Нужно было тогда все и завершить.

— У меня тогда не было времени, — сказал Томас. — Нужно было скорее увезти из страны Уэсли. И приехал я в Нью-Йорк еще по одной причине. Я не хочу, чтобы Уэсли узнал что-то о моем разводе. Зачем ему знать, что его мать — проститутка? Но даже если я добьюсь развода здесь, в Нью-Йорке, придется потратить на это уйму времени. Придется долго болтаться здесь без дела, пропустить большую часть курортного сезона, а это мне не по карману. Мне нужно окончательно все оформить до октября.

— Почему?

— Ну… я живу с одной женщиной. Она — англичанка. Замечательная девушка. И она должна родить в октябре.

— Понятно, — протянул Рудольф. — Поздравляю! Племя Джордахов разрастается. Может быть, неплохо впрыснуть в него немного английской крови? Что тебе нужно от меня?

— Я не хочу разговаривать с Терезой, — ответил Томас. — Если я ее увижу, то не могу поручиться за себя, это точно. Даже сейчас. Не мог бы ты сам поговорить с ней или попросить кого-нибудь сделать это за тебя? Уговорить ее поехать в Рено или в какое другое место…

Рудольф осторожно поставил стакан и сказал:

— Конечно, я буду рад тебе помочь. — У двери послышалась возня. — Да, это Инид. Иди к нам, детка! — крикнул он.

Инид вбежала вприпрыжку в комнату в своем красном пальтишке. Увидев незнакомого человека рядом с отцом, она резко остановилась. Рудольф, обняв ее, поднял на руки и поцеловал.

— Ну-ка, поздоровайся со своим дядей Томасом, — сказал он. — Он живет на большой-пребольшой лодке.

Через три дня Томасу позвонил Рудольф и пригласил его на ланч в бар «Пи-Джей Мориарти» на Третьей авеню. Там была особая, мужская, простая атмосфера, Томас там будет чувствовать себя достаточно уютно и не станет думать, что Рудольф выпендривается.

Когда он вошел в бар, Томас сидел за стойкой, перед ним стоял стакан.

— Ну, все в порядке, — сказал Рудольф, усаживаясь на высокий стул рядом с братом. — Мадам уже на пути в Неваду.

— Ты шутишь, — недоверчиво сказал Томас.

— Я лично отвез ее в аэропорт и даже дождался, когда взлетит самолет.

— Боже, — воскликнул ошарашенный Томас, — да ты настоящий чудотворец.

— В действительности все оказалось не так уж трудно, — продолжал Рудольф.

Он заказал себе мартини, чтобы избавиться от неприятного осадка, оставшегося у него после утреннего разговора с Терезой Джордах.

— Она тоже подумывает о втором браке, — сообщил он ему. — Во всяком случае, так утверждает. — Рудольф, конечно, солгал, но сделал это вполне убедительно. — К тому же она проявила мудрость, по ее словам, она не хочет, чтобы ее честное имя пятнали на разбирательствах в судах Нью-Йорка.

— Она тебя, конечно, выпотрошила? — спросил Томас. Он-то хорошо знал свою жену. — Ты много ей дал?

— Нет, ничего, — снова солгал Рудольф. — Она утверждает, что и сама неплохо зарабатывает и вполне может позволить себе такое путешествие.

— Что-то на нее не похоже, — засомневался Томас.

— Может быть, жизнь ее исправила, — предположил с иронией в голосе Рудольф. Мартини начинал на него действовать.

Он уговаривал эту женщину целых два дня и в конце концов согласился заплатить за ее поездку туда и обратно в первом классе, оплатить ее счет в отеле в Рено за шесть недель проживания плюс еще обязался выплачивать ей по пятьсот долларов в неделю за «простой», как она сама выразилась.

Он заплатил ей половину всей суммы авансом, а остальное пообещал отдать после возвращения, когда она вручит ему свидетельство о расторжении брака.

Они за ланчем как следует подкрепились, выпили две бутылки вина, и Томас, чуть захмелев, теперь все время повторял, как он благодарен Руди за все, что тот для него сделал, и какой он был глупец, что все эти годы понятия не имел, какой отличный парень его брат. Когда принесли коньяк, он заявил:

— Послушай, ты на днях сказал мне, что собираешься отправиться в путешествие, когда твоя жена вернется из клиники. На первые две недели в июле моя яхта в вашем распоряжении. Приезжайте с женой, будете моими гостями, и мы совершим небольшой круиз. И если Гретхен сможет, привози и ее тоже. Я хочу тебя познакомить с Кейт. Боже, если к тому времени все разрешится с разводом, то ты сможешь погулять у меня на свадьбе. Приезжай, Руди, я не приму отказа.