23 главных разведчика России - Леонид Млечин

Пока Ахмадинежад был столичным мэром и баллотировался в президенты, он не упоминал о внешней политике. Став президентом, он заговорил языком, который потряс мир. Он потребовал стереть Израиль с политической карты мира, пожелал израильскому премьер-министру Ариэлю Шарону скорейшей смерти и заявил, что Иран будет и дальше осуществлять свою ядерную программу, чтобы ни говорили другие державы. Наверное, так думают и другие иранские политики, но его предшественники на посту президента никогда не высказывались столь откровенно.

Говорят, это ловкий политический ход, попытка завоевать популярность в стране и сплотить иранский народ.

Энтузиазм времен исламской революции остался в далеком прошлом. Популистские обещания революции, как это водится, не выполнены и остались на бумаге. А сколько хороших мыслей записали в конституцию. Например, такое положение: «Запрещается использование средств и возможностей армии в личных целях, например использование личного состава в качестве денщиков и личных шоферов».

Летом 2003 года тегеранская молодежь вышла на улицу с лозунгом «Власть – народу!» Возмущение впервые было направлено против духовного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, которому принадлежит высшая власть в стране. Лозунга «Предателя Хаменеи – повесить!» такого в Тегеране еще не видели. Еще недавно чуть ли не вся страна ловила слова своих религиозных лидеров. Тогда исламское духовенство находилось в оппозиции к власти, обещало сделать жизнь справедливой, и симпатии людей были на стороне мулл. Теперь духовенство и есть власть, и люди переносят на них свое недовольство жизнью, считая, что после революции богаче стали только сами муллы.

Студенческие демонстрации разгонялись силой. Иранская госбезопасность с ее разветвленным агентурным аппаратом арестовала всех смутьянов. Невозможность участвовать в политической жизни, выражать свое мнение делает людей аполитичными. Они циничнее относятся к религии и к духовенству.

Пятьдесят миллионов иранцев, семьдесят процентов населения, моложе тридцати лет. Побывавшие в Иране журналисты уверяют, что молодежь больше интересуют деньги, чем политика. Даже активная молодежь считает идеалом не кубинского революционера Че Гевару, отдавший жизнь за свои идеалы, а миллиардера Билла Гейтса, который в юные годы заработал миллиарды.

Городская молодежь смотрит западное телевидение, хотя спутниковые тарелки запрещены, качают современную музыку из Интернета. Тайно выпивает. Говорят, что тегеранские вечеринки с наркотиками такие же крутые, как и в Берлине и Нью-Йорке. Иностранные корреспонденты пишут о том, что наркотики, СПИД и проституция процветает в стране, которая считает себя моделью для всего исламского мира.

Ядерная программа – это вопрос национальной гордости. Иранцев возмущает само предположение, что они должны у кого-то просить разрешения создавать атомные электростанции, что кто-то может им что-то запретить. На этих чувствах и играет новый президент страны, создавая себе поддержку в стране. Поэтому он так часто и охотно говорится, что не поддастся диктату Запада. А иранцев даже особенно и не надо провоцировать. Они и так уверены в том, что они со всех сторон окружены врагами.

Руководители Ирана воспринимают свою страну как региональную великую державу. Они подспудно желают того, чтобы американцы воспринимали их как великую державу и относились к ним, как к равным. Иранцы по-своему наслаждаются вниманием американцев, что свидетельствует о значимости Ирана в мировой политике. Подсознательно они заворожены могуществом Соединенных Штатов, военным и экономическим. Даже трудно представить себе, как ненавистна иранцам изоляция от внешнего мира. Иран мечтает участвовать в мировых делах, он хочет, чтобы его замечали, чтобы на него обращали внимание, чтобы на его слова как-то реагировали.

В этом регионе все очень запутанно. Иранские политики ненавидят Америку, но крайне в ней заинтересованы. После свержения Саддама Хусейна иранцы не скрывали своей радости. Теперь им, конечно, не нравится военное присутствие американцев сразу с двух сторон – в Афганистане и Ираке. Но иранцы вовсе не хотели бы поспешного вывода американских войск. Потому что только американцы обеспечат иракским шиитам власть в Ираке. Если американцы уйдут, иракские сунниты, бывшие соратники Саддама Хусейна, аппарат распущенной партии БААС опять начнут убивать шиитов.

Всех интересует, как поведут себя американцы, если ядерное оружие у государства, которое не признает существование своих соседей и готово с ними воевать? Оперативный директорат ЦРУ давно разрабатывает разные варианты диверсионных операций. Обсуждалась идея разместить специальную аппаратуру на электрических сетях в районе ядерных объектов, которая по сигналу создаст мощный электромагнитный импульс. Он разрушит всю электронику ядерных центров, выведет из строя компьютеры и надолго остановит работы. Нашли контрабандистов, которые брались переправить аппаратуру через границу. Но стало ясно, что устройства слишком громоздкие, для перевозки понадобится целый грузовик. Припарковать его возле хорошо охраняемого объекта невозможно.

В мире активно обсуждается возможность превентивного военного удара по ядерным объектам в Иране. В самой Америке нет единого мнения на сей счет. Чаще других звучит призыв не ввязываться в еще одну ближневосточную проблему: «Америка и так перенапряглась, взяла слишком большие обязательства на Ближнем Востоке, силу надо использовать только для защиты жизненно важных интересов страны».

Вопрос в том, как относиться к тому, что Иран может стать ядерной державой. Американцы испуганы. В нашей стране, судя по всему, эту перспективу воспринимают спокойно, считая Исламскую Республику Иран если не союзником, то как минимум дружественным государством.

Но отношения между нашими странами складывались очень сложно. На протяжении многих десятилетий в Иране культивировалась нелюбовь к России. И за политику царского правительства, и за то, что делал Сталин в Иране, и за ввод советских войск в Афганистан, и за поддержку Саддама Хусейна, и за Чечню. Иранцев воспитывали в сознании собственного величия, поэтому иранская печать всегда подчеркивает, что это не Иран, а Россия заинтересована в экономическом сотрудничестве. Когда Путин начал военную операцию в Чечне, иранцы потребовали от российского правительства прекратить боевые действия против мусульманских братьев. Хотя поклонники Ирана уверены в том, что Иран – стратегический союзник России.