Том 11. Былое и думы. Часть 6-8 - Александр Герцен

35-1 Вместо: пошлый, религиозный поклеп на нее // это нелепость, изобретенная спиритуализмом

Стр. 247

33 После: текста // Священного писания, который, признаюсь, я никогда не мог понять

Стр. 248

1–4 Вместо: В мистическом ~ усмирение // В религии мистическая космогония содержит борьбу, драму – это

6–7 Вместо: потрясающий ~ наука // это поэзия. Но именно это отбросили доктринеры

28 После: кучей? // – мы этого не знаем

Варианты*

Гейне превосходно назвал его le concierge de la philosophie de Hegel. – Гейне назвал A. Руге «привратником гегелевской школы» («der Türhüter der Hegel’schen Schule») в предисловии ко второму изданию своей работы «К истории религии и философии в Германии», вышедшему в свет в 1852 г. Эта же характеристика А. Руге затем повторена Гейне в качестве автоцитаты в его «Признаниях» («Bekenntnisse»), опубликованных в 1854 г. во французском журнале «Revue des Deux Mondes» (выпуск от 15 сентября), читавшемся Герценом (см. его письмо к М. К. Рейхель от 28 сентября 1854 г.).

Чернышевский ~ рассказал этот случай в «Что делать?» с изменениями ~ обстоятельств. – См. в романе Н. Г. Чернышевского гл. третью (XXIX. «Особенный человек»).

…мы напечатали небольшую статейку о смерти Аргиропуло… – в К,л. 155 от 1 февраля 1863 г. была помещена заметка «Кончина П. Аргиропуло (из письма)», в которой сообщалось о его смерти 20 декабря 1862 г. в московской полицейской больнице и давалась краткая характеристика его деятельности.

…Головнин, министр просвещения, встретился ~ Долгоруков ему в ответ… – О своей встрече с А. В. Головниным летом 1865 г. рассказывает сам П. В. Долгоруков в письме к М. П. Погодину от 14/2 октября 1865 г.: «Вы, вероятно, слышали о моей встрече с Головниным в Интерлакене; я ему говорю: „Здравствуйте, Ал. Вас.“, а он мне в ответ: „Мы с вами более не знакомы“. Я ему крикнул: „Ах! ты подлец!“ А он преспокойно продолжал свой путь» («Звенья», I, 1932, стр. 81).

…ходатайствовать о Константине Николаевиче перед Катковым ~ он поддерживал «Колокол», когда это было нужно. – Газета M. Н. Каткова «Московские ведомости», выступая против всяких уступок либералам и отстаивая прямолинейно реакционный курс правительственной политики, критиковала с этих позиций Константина Николаевича за его якобы либеральную политику «умиротворения» поляков в бытность наместником Польши в 1862–1863 гг. и намекала на будто бы имевшуюся у него связь с «Колоколом».

…а уже Шедо-Ферроти достанется от Сусанина. – Герцен, по-видимому, имеет в виду ту резкую критику, которой подверг M. Н. Катков на страницах «Московских ведомостей» вышедшую в 1864 г. брошюру Шедо-Ферроти (Ф. И. Фиркса) о польском вопросе «Que fera-t-on de la Pologne» (см. «Московские ведомости» от 5, 6 и 29 сентября 1864 г.). Брошюра Шедо-Ферроти выражала взгляды либерально-бюрократической «партии» сторонников Константина Николаевича, признававших необходимым проведение некоторых реформ для привлечения польского общества на сторону царизма. Несмотря на то, что Шедо-Ферроти активно участвовал в походе против Герцена и в этой брошюре признавал заслуги Каткова в борьбе против русского революционного движения и, в частности, Герцена, Катков, враждовавший с «константиновцами», обвинял Шедо-Ферроти в солидарности с Герценом в польском вопросе. Герцен и Н. П. Огарев очень интересовались этой полемикой в лагере своих противников (см. письмо Огарева с припиской Герцена от 1 октября 1864 г. к Е. В. Салиас – ЛН,т. 61, стр. 836–838).

О финале дела Серно-Соловьевича ~ Процесс составляет, говорят, четырнадцать томов. – «Процесс 32», или «Дело о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами» разбиралось в сенате в 1864 г. В архиве хранится восьмитомное дело, насчитывающее более трех тысяч страниц (см. М. К. Лемке. Очерки освободительного движения «шестидесятых годов», СПб., 1908). Н. А. Серно-Соловьевич был приговорен к вечной ссылке на поселение в Сибирь, где умер в феврале 1866 г. Н. А. Траверсе сошел с ума и умер в тюрьме еще до вынесения приговора. Сенатор М. М. Корниолин-Пинский, о котором пишет Герцен, намекая на какую-то его скандальную семейную историю, участвовал в разборе дела и проявил при этом особую грубость и жестокость.

Серно-Соловьевич ~ везде, во всем вел себя удивительно. – Об этом ярко свидетельствует его письмо, переправленное из Петропавловской крепости в первой половине 1864 г. и адресованное Герцену и Н. П. Огарева (см. ЛН,т. 62, стр. 560–561).

…Михайлов и Чернышевский очень больны… – Н. Г. Чернышевский и М. И. Михайлов находились в 1865 г. на каторге в Кадинском руднике Нерчинского округа. Михайлов был тяжело болен и 3 августа 1865 г., до опубликования этого очерка в «Колоколе» (20 августа 1865 г.), умер; слухи о тяжелой болезни Чернышевского не соответствовали действительности.

Слишком десять лет тому назад сравнивал я так Лувелева Фоблаза с Орасом Ж. Санд. – В статье «Оба лучше» (1856) – см. т. XII наст. изд.

Обзор русских и иностранных отзывов о «Былом и думах»

В современной Герцену публицистике и критике появилось очень мало отзывов о «Былом и думах». В России имя Герцена находилось под запретом и сохранившиеся отзывы содержатся главным образом или в зарубежной вольной печати, или в эпистолярных материалах. В иностранной же прессе «Былое и думы» как рассказ о жизни Герцена являлись по преимуществу отправной точкой для суждений о его деятельности как революционера и мыслителя, удельный вес которой значительно перевешивал в глазах иностранных наблюдателей литературно-художественный интерес, представляемый «Былым и думами».

Так как отзывы русских писателей и критиков о тех или иных частях «Былого и дум» широко и многократно использовались в герценоведческой литературе, здесь дается лишь краткий обзор их.

В № 9 «Современника» за 1856 г. появилась статья Н. Г. Чернышевского «Стихотворения Н. Огарева», в которой, так же как и в гл. VI «Очерков гоголевского периода русской литературы», в завуалированной форме содержался отклик на напечатанные в «Полярной звезде» главы «Былого и дум». Чернышевский обратил внимание читателей именно на те мотивы «Былого и дум», которым в опубликованных главах действительно принадлежало центральное место. Это – свободолюбивые революционные настроения молодого Герцена и Огарева и идейные искания передовых русских людей 40-х годов. Эти же публикации «Былого и дум» вызвали сочувственные и очень тонкие в эстетическом отношении замечания И. С. Тургенева в его письмах к Герцену за 1856–1857 гг. В письме от 28/16 февраля 1857 г. Тургенев упоминает о том, что Некрасов «был в восхищении от последнего отрывка твоих мемуаров» («Письма К. Дм. Кавелина и Ив. С. Тургенева к Ал. Ив. Герцену», Женева, 1892, стр. 106). После смерти Герцена в письмах к П. В. Анненкову (от 30/18 октября 1870 г.) и М. Е. Салтыкову-Щедрину (от 19 января 1876 г.) Тургенев дал глубокую, содержательную характеристику «Былого и дум» и их художественного значения.

С другой стороны, как показывают письма Т. Н. Грановского и К. Д. Кавелина (август 1857 г.) к Герцену, а также мемуары Б. Н. Чичерина, либеральные круги ценили в «Былом и думах» преимущественно семейно-бытовые картины и биографические подробности, игнорируя идейную направленность произведения. Б. Н. Чичерин писал: «„Былое и думы“ я всегда перечитываю с истинным наслаждением, так тепло, умно и изящно изображено в нем прошлое» (Б. Н. Чичерин. Путешествие за границу, М., 1932, стр. 67).

Из выступлений русских авторов, появившихся за рубежом, следует отметить статью H. И. Сазонова «Литература и писатели в России. Александр Герцен» («La Gasette du Nord», № 21, от 26 мая 1860 г., перевод помещен в ЛН, т. 41–42, стр. 194–201), статью Н. П. Огарева «Памяти Герцена» (так наз. «нечаевский» «Колокол», 1870, № 3) и вышедшую в 1860 г. анонимно отдельной брошюрой статью «А. И. Герцен. Несколько слов от русского к русским» (перепечатано в ЛН,т. 41–42, стр. 164–177), автором которой, по предположению Б. П. Козьмина, является В. А. Зайцев. Авторы этих статей сосредоточивают свое внимание на наиболее существенных сторонах «Былого и дум».

Появление в 1855–1862 гг. английских, немецких и французских переводов «Былого и дум», а также публикация в периодической печати отрывков из этой книги принесли Герцену большую и прочную популярность на Западе. Многочисленные критические статьи и рецензии, напечатанные в западноевропейских газетах и журналах различных направлений, почти единодушно отмечали художественные достоинства этой книги и ее огромное познавательное значение. Не ограничиваясь разбором «Былого и дум», рецензенты уделяли большое место в своих статьях изложению биографии Герцена и характеристике его авторской и издательской деятельности. Во всех без исключения отзывах приводились обширные цитаты из «Былого и дум», и некоторые критические статьи представляли собой, в сущности, сокращенную перепечатку книги.